Чтение 19–й страницы книги ~Принцесса на Кириешках~

- Вы какие больше любите? - вопрошал мальчик у Татьяны Михайловны, Катиной коллеги. - На этом мангале шампуры со свининой и курицей. А на решетке с осетриной и овощами!

- Право, не знаю, - растерялась Таня, - все вроде вкусно. Ну... Дай мне то, что ест Костин! У него на тарелке очень аппетитный шашлык.

Лично я моментально бы крикнула: "Эй, Вовка, чем лакомишься?", и, услыхав, к примеру: "Свининой", - сняла бы с мангала шампур и подала Тане, но Кирюшка отреагировал иначе.

- Ох, боюсь не получится, - почесал он макушку.

- Почему? - изумилась Татьяна. - Тебе жаль угостить меня тем, что лопает Вовка?

- Нет, конечно, - вздохнул Кирюшка, - я могу попытаться у него отнять, но боюсь, он не отдаст!

Коля моргнул раз, другой, третий. Я продолжала пребывать в недоумении. Ну откуда под столом взялась опора? Обо что я сейчас чешусь? Чтобы разобраться в ситуации, я уронила на пол салфетку, нагнулась и.., увидела под столешницей две конечности в мятых брюках и не слишком чистых ботинках.

Кровь бросилась в голову. Значит, я, попивая кофеек, самозабвенно прижималась к коленке Коли, приняв ее за ножку, на которой покоится столешница! Вот почему он сначала пугливо смотрел на меня, а потом завел нудный разговор о своем семейном счастье. Он-то полагал, что нахальная нимфоманка, бесцеремонно подсевшая к одинокому мужику, сейчас поймет тщетность своих попыток и уйдет, перекинется на кого-нибудь более сговорчивого. Но я настойчиво продолжала чесаться. И тогда верный муж сносился в туалет, пригладил шевелюру, сунул в рот мятные пастилки и теперь готов, как он выразился, помочь несчастной. Нет, просто с ума сойти можно!

Каков кретин! Он когда в последний раз в зеркало смотрелся? Или мужчины вообще не способны себя объективно оценивать?

Отвратительная ситуация, и, как назло, официантка никак не принесет счет!

Я вынырнула из-под столика, Коля продолжал улыбаться.

- Вы ошибаетесь, я совершенно не хотела ничего такого! Даже в мыслях не держала. Лучше идите домой, к своей Леночке, - пробормотала я.

- Не волнуйтесь, я предупредил жену, - возразил Николай, - в конце концов, как порядочный человек, готов облегчить ваши страдания.

- Э... - залепетала я, тыча пальцем в столешницу, - нога.., она.., не ваша.., в общем, не моя.., чужая...

Коля разинул рот.

- Нога не ваша? Чья же?

- Ну.., я думала.., того.., в общем, полагала.., она деревянная!

- Боже! Вы на протезах, - подскочил Николай, - теперь мне понятно, отчего вы по кафе таскаетесь!

А я-то все думал: вроде уж в возрасте, с какой стати ей так себя вести! Бедняжка! Знаете, теперь я еще с большей охотой помогу вам. Из чистого милосердия.

- Идиот, - прошипела я, - похоже, у тебя у самого протез, только вместо мозгов! Отстань! Что значит "в возрасте"? Я молодая женщина!

- Сама ко мне пристала, - обиделся Коля, - между прочим, я изменяю жене лишь в особых случаях...

Не в силах больше продолжать беседу, я вскочила, положила на стол купюру и убежала, не оглядываясь, прочь. Уже на улице мне пришло в голову, что я не дождалась коробочки с пирожными, оставила Лизавету и Кирюшку без вкусного. Наверное, следовало вернуться, но ноги сами собой понесли меня к машине.

В конце концов, сладкое вредно, особенно на ночь.

Глава 20

Утром я едва дождалась, пока домашние разбегутся по своим делам. Впрочем, особо задерживаться никто не стал. Сережка и Юлечка унеслись в половине восьмого, прихватив с собой Лизу и Кирюшку. Еще раньше уехала на своей машине Катя. Я как раз проснулась и, зевая, потягивалась у окна, когда подруга выезжала через ворота. Никогда бы я не сумела стать хирургом! Мне ни за какие коврижки не воткнуть скальпель даже в глубоко спящего человека Впрочем, может, и научилась бы сей премудрости, но вот вскакивать каждый день в пять утра, чтобы в семь сорок пять с приветливой улыбкой начинать обход палат, мне точно слабо. А Катерина живет в таком ритме почти всю свою жизнь, и, если вы думаете, что она ложится спать с петухами, то жестоко ошибаетесь. В нашей семье угомонится раньше полуночи практически невозможно!

Курочкорябские поднимались позже. Оля отправилась на работу в десять, а Ася в одиннадцать.

- Ты будешь дома? - спросила она, беря ключи.

Я замялась:

- Пока не знаю. До обеда, скорей всего, да, а потом поеду по делам.

Ася смущенно улыбнулась и показала мне большую темно-зеленую папку.

- Понимаешь, мне надо обязательно сегодня рукопись в издательство отнести, иначе рублем накажут.

- И когда ты только все успеваешь? - удивилась я.

Ася вздохнула:

- Сама не понимаю. Тут недавно прочитала в газете про одного парнишку, его молнией шарахнуло.

Купался, дурачок, в пруду во время грозы, ну и получил соответственно. Повезло ему, жив остался, вот только спать перестал, вообще! Сутки напролет бодрствует и страшно мучается. Шарахается ночами по квартире, не знает, чем себя занять! Эх, мне бы его заботы! Просто обзавидовалась. Уж я бы рыдать не стала! Села бы книги переводить! Все ведь почти купить могу, кроме свободного времени! Ладно, нечего жаловаться. Уж извини, у меня просьба к тебе.

- Говори, - улыбнулась я.

- Лев Яковлевич встает в полдень...

- Замечательно, не стану его будить.

- Ему надо подать завтрак.

- Хорошо.

- Геркулесовую кашу с кленовым сиропом.

- Ладно.

- Смотри не перепутай, он без сиропа не ест. Такая бесцветная жидкость, бутылка в шкафу, у окна.

- Постараюсь найти.

- Еще какао.

- Будет исполнено.

- Но не растворимый, натуральный свари, из пачки.

- Йес.

- Каша должна быть горячей, а какао теплым. Лучше сделай его заранее. Потом, когда услышишь, что Лев Яковлевич зовет, поставь завтрак на поднос и отнеси в спальню. Салфетки не забудь!

У меня с языка чуть было не сорвалась фраза: "А геркулес прожевать не надо?" Но я проглотила ехидное высказывание. Нехорошо обижать Асю, она этого не заслужила.

- Не волнуйся, все сделаю, как просишь, - пообещала я.

- Уж извини, еще - Продолжай, пожалуйста!

- Сходи на пожарище и посмотри, приехала ли ремонтная бригада. Прости за доставленные хлопоты.

- Отправляйся спокойно в издательство, - улыбнулась я.

- Спасибо тебе! - воскликнула Ася. Потом сунула руку в карман и вытащила упаковку "Кириешек". - Хочешь?

- Нет, спасибо.

- А я вот просто подсела на эти сухарики, - засмеялась Ася, - грызу целыми днями. Пожую, и настроение хорошее. Смешно прямо, похоже, они для меня вроде антидепрессанта.

- Вполне возможно, - кивнула я, - только сейчас тебе не от чего впадать в депрессуху. Поезжай спокойно, я все сделаю, не волнуйся.

Ася, прижимая к себе толстую папку, побежала к машине, я стояла на крыльце, любуясь теплым солнечным утром. Собаки носились по двору, небо голубело, на деревьях набухли почки.

- Лампа, - крикнула Ася, высовываясь из окна машины, - какао надо процедить, Лев Яковлевич не любит с пенкой!

Я вяло помахала ей рукой, проводила глазами удалявшийся автомобиль и посмотрела на часы: одиннадцать Господину почетному члену множества академий оставалось почивать еще шестьдесят минут. Мне вполне хватит времени, чтобы сбегать к сгоревшему дому и поискать в саду клумбу с гномом.

Не знаю, как у вас, а у меня вид пожарища вызывает ужас. Дом Курочкорябских был разномастным.

Первый этаж, сложенный из кирпича, уцелел в пламени и сейчас пугающе торчал в середине черного участка земли. Окна отсутствовали, пустые проемы мрачно смотрели на дорогу.

Верх, сложенный из бруса, исчез без следа. Даже трудно себе представить, каким образом можно восстановить здание в его первозданном виде.

Никаких рабочих на участке не было. Заходить в полуразвалившийся остов я побоялась, просто походила вокруг руин, крича:

- Есть тут кто живой? - и, не услыхав ответа, отправилась в сад.

Очевидно, Курочкорябские приглашали к себе специалиста по ландшафному дизайну. Вон тот тихо журчащий ручеек имеет явно искусственное происхождение, течение в нем поддерживалось маленьким моторчиком, а кустарники вокруг вились причудливыми узорами. Нашлись и клумбы, их было пять, похожих друг на друга. Круглые бетонные доколи, внутри земля, а посередине торчат так называемые садовые скульптуры. У Курочкорябских стояли три гнома, русалка и кошка.

Я подошла к первому цветнику и осторожно принялась тыкать в почву лопаткой для торта, прихваченной из дома. Садового инвентаря у нас пока нет, Катя только собирается его купить.

Стальная лопаточка легко вонзалась в землю и через несколько минут уперлась во что-то. Я удвоила усилия и вытащила.., кирпич. Во-второй клумбе оказалось пусто, в третьей тоже.

В полном разочаровании я постояла возле гномов.

Потом, решив не сдаваться, перекопала чернозем под русалкой и кошкой, но и там тоже ничего не нашла.

Значит, Света соврала Маше: либо никаких документов, запертых в банковской ячейке, не существует вовсе, либо ключик лежит совсем в другом месте. Может, Светлана держала его в своей комнате? И после пожара мне никогда не найти его.

Тяжело вздыхая, я пошла было назад, но тут увидела забор, отделявший участок Курочкорябских от дороги. Между кирпичными столбиками тянулись кованые чугунные решетки, в середине каждой имелся небольшой овальный медальон с выбитым изображением гнома.

Я ринулась к ограде и стала работать со скоростью землеройной машины. Признаюсь, лопатка для торта не лучшее копательное приспособление. Примерно минут через сорок, почти под самой последней секцией, я обнаружила круглую банку из-под печенья.

Дрожащими руками схватила ее, открыла, увидела замшевый мешочек, дернула завязочки...

На ладонь выпал маленький плоский ключик, привязанный к слишком большой бирке. "Номер 35" - стояло на ней. Далее шло название банка и его адрес, а еще чуть пониже мелкими-мелкими буквами была сделана надпись: "Нашедшего просьба вернуть в центральный офис".

Отшвырнув банку, я побежала домой. Так, сейчас помоюсь, переоденусь и ринусь по указанному адресу. Значит, Света сказала правду! Я нахожусь в двух шагах от разгадки!

Не успела я вбежать в прихожую, как до уха долетел стук и крик:

- Ася! Ася!!! Ася!!!

Лев Яковлевич! Совсем забыла про него! На часах половина первого, следовательно, ленивый профессор уже тридцать минут зовет жену. Может, наплевать на него и уехать по своим делам?

На секунду решение мне показалось правильным.

В конце концов, академик не парализованный, сам может сделать себе завтрак!

- Ася!!!

- Иду! - крикнула я и пошла на зов.

Придется готовить трапезу капризнику, я ведь обещала Асе позаботиться о престарелом младенце.

- Безобразие! - возмутился профессор. - Где завтрак? А, Ася?

- Ваша жена уехала.

- Куда?

- На работу.

- А каша? И мое какао!

- Сейчас принесу.

- Так поторопитесь, - взвизгнул Лев Яковлевич, - бог знает сколько времени уже жду. Мне работать пора. Раннее утро самое плодотворное время! Шевелитесь, любезнейшая Марфа!

Я порысила на кухню и принялась искать на полках геркулес. Однако у Льва Яковлевича оригинальное понятие о раннем утре, стрелки уже показывают час дня. Как назло, овсянки не нашлось. Я вернулась к Льву Яковлевичу.

- Хотите творогу?

- Что?

- Это такая белая вкусная штука, очень полезная, богатая кальцием, ее дает корова, вернее, буренку доят, а уж из молока...

- Марфа, - загремел Лев Яковлевич, - не читайте мне лекций! По утрам я ем кашу.

- Манную будете?

- Ни за что.

- Гречневую?

- В рот не возьму.

- Рисовую?

- Никогда в жизни.

- Пшенную?

- Марфа! Вы с ума сошли! Немедленно подайте овсянку.

Я понуро вернулась на кухню. Очень хорошо помню, что вчера вечером вот тут на полке стояла большая желтая коробка с надписью "Геркулес". И где она сейчас?

Я зачем-то полезла в холодильник, потом пошарила на подоконнике, наткнулась на кастрюлю, в которой мы варим еду собакам, открыла крышку и сообразила: вот он, геркулес. Катя сварганила из него обед для членов стаи.

- Марфа! Кашу! - долетело из-за стены.

- Сейчас! - крикнула я.

- Живее!!! Овсянку!

Поколебавшись мгновение, я схватила ложку, наполнила тарелку и побежала с ней к вопящему Льву Яковлевичу. В конце концов, мы никогда не даем животным просроченных или испорченных продуктов, варим им еду как для себя. А раз она подходит для нежных мопсиных желудков, то и профессору плохо не станет.

- Где сироп? - грозно нахмурился Лев Яковлевич.

Пришлось опять идти на кухню и открывать шкафчики. В одном нашлась бутылка, я схватила ее, плеснула в тарелку похожую на воду жидкость и понеслась в спальню.

Нос уловил легкий аромат, очень знакомый, но мне было не до того, чтобы разбираться, чем у нас пахнет в коридоре. Часы неумолимо тикают, а мне придется еще варить какао, потом умываться, одеваться, заводить машину. Я рискую опоздать в банк.

Поставив тарелку на тумбочку, я ринулась назад.

- Марфа! Это что?! - заорал академик.

- Каша. Геркулесовая. С сиропом! - крикнула я, достигнув кухни.

- Но это...

- Сейчас вернусь и принесу какао.

- Марфа, это...

- Да, да, страшно вкусно! - орала я, мечась между столиком и плитой.

Ну с какой стати надо делать варево из порошка, если люди придумали растворимые напитки?

Естественно, первая порция у меня не получилась.

Наверх всплыло великое множество не желавших растворяться комочков. Пришлось взять другую кастрюльку и начать все сначала. На этот раз я не уследила за пенкой, и серо-розовая жидкость вылилась на плиту.

- Марфа! - подал голос академик. - Еще каши!

Такой же! Быстро! Мне плохо! Очень! Сделай точь-в-точь как первую порцию! Скорее! Умираю!

До сих пор мне казалось, что, если человеку худо, ему не хочется есть. Согласитесь, мало кто лопает с аппетитом баранью отбивную за две минуты до смерти. Но академики-то не простые люди!

Схватив кастрюльку с какао, я вылила ее содержимое в кружку.

- Марфа! - бесновался Лев Яковлевич, - есть давай! Живо!

Не знаю, как у вас, а у меня, когда торопят, всегда начинают трястись руки.

Я снова схватила собачью кастрюлю, наполнила другую тарелку, не глядя схватила бутылку с сиропом, щедро полила овсянку и тут же уронила приготовленное блюдо.

Тарелка почему-то уцелела, зато каша разлетелась по полу. Сообразив, что сейчас еще придется мыть пол, я чуть не зарыдала, но потом быстро нашла выход из неприятного положения.

- Муля, Ада, Феня, Капа, Рейчел, Рамик!

Стая мигом явилась на зов.

- Кушать хотите?

Шесть хвостов заработали с невероятной скоростью. Двенадцать карих глаз уставились на хозяйку с обожанием.

- Отлично, можете приступать, - велела я, - подбирайте кашу. Вот отнесу тирану его долю, и хочу, вернувшись, найти чистый пол.

Мопсы вдруг стали чихать.

- Давайте, не кривляйтесь, - велела я, - хватит с меня академика с его прибабахами. Каша классная, вперед и с песней! Если не нравится, можете уходить, останетесь без добавки.

Увидав тарелку и чашку Лев Яковлевич неожиданно благодушно заявил:

- Хорошо, Марфа! Теперь раздвинь занавески, включи телевизор и ступай.

Выполнив приказ, я пошла переодеваться и тут как на грех вспомнила, что забыла процедить какао. Сейчас светило науки завопит, как сирена. Но в доме стояла тишина. Может, Лев Яковлевич проглотил какао залпом, не поняв, что оно приготовлено не правильно?

Глава 21

Потратив немалое время на приведение себя в порядок, натянув джинсы и свитерок, я заглянула к академику и сказала:

- Давайте заберу грязную посуду.

Полная тишина послужила мне ответом.