Чтение 9–й страницы книги ~Капкан для принцессы~

На всякий случай Лола еще раз посмотрела на фотографию Антона, проверяя, не пробудится ли прежнее чувство при виде его светлого образа, но ничего похожего на былое помешательство с ней не происходило. Ну подумаешь - фотография толстого противного типа с блекло-голубыми глазами и наглой самоуверенной ухмылкой!

Ну Аделаида, ну молодец, просто чудо сотворила, хоть и с похмелья!

Движимая чувством благодарности, а еще в большей степени неловкостью за дурные мысли о знахарке, Лола взбежала обратно на четвертый этаж. Остановившись перед той же дверью, что и первый раз, она нажала на кнопку звонка.

На этот раз звонок прозвучал совсем по-другому - звонко, певуче и мелодично.

Не успела Лола удивиться, как дверь перед ней распахнулась. На пороге стояла приветливая девушка в строгом деловом костюме.

- А где... - начала Лола, но тут же осеклась: вместо захламленной полутемной, не знавшей ремонта прихожей перед ней был нарядный офисный холл, отделанный по евростандарту, залитый ярким светом, льющимся из встроенных в подвесной потолок светильников. - Я, наверное, ошиблась этажом, - растерянно проговорила Лола.

- Вы не к мадам Аделаиде? - вежливо осведомилась девушка.

- К ней, - Лола нервно сглотнула, - но здесь...

- Пойдемте, я вас провожу! - Девушка повернулась и подвела Лолу к двери кабинета.

Дверь сама собой распахнулась, издав мелодичный звон. В кабинете царил загадочный полумрак, рассеиваемый фиолетовым светильником в форме хрустальной совиной головы и светящимся магическим кристаллом, покоящимся на столе черного дерева.

За столом величественно восседала стройная брюнетка средних лет в лиловом бархатном платье и в такой же бархатной чалме на голове. Ухоженная рука брюнетки с длинными темно-фиолетовыми ногтями торжественно возлежала на толстой черной книге с золотыми китайскими иероглифами на обложке.

- Вы пришли ко мне со своими насущными проблемами, - произнесла дама глубоким певучим голосом, - не смущайтесь, поделитесь со мной самым сокровенным! Нет, постойте! - Дама закатила глаза, прижала руку к груди и простонала:

- Можете ничего не говорить, я сердцем чувствую вашу проблему.

Вас оставил любимый, правда?

- Не правда, - резко оборвала ее Лола; в голосе и поведении дамы в чалме она явственно почувствовала фальшь и актерскую игру. - А где Аделаида?

- То есть как? - обиженно проговорила дама, прерванная в самый волнующий момент своего трагического монолога. - Это я Аделаида! Ведь вы пришли по объявлению?

- Да, но здесь была такая.., помятая женщина.., с похмелья.., и кабинет был совсем другой...

- Девушка! - хозяйка кабинета побагровела от возмущения. - Что вы такое говорите! Что вы себе позволяете! Это хулиганство! Кто это здесь с похмелья? Да я сейчас охрану вызову!

- Не надо охрану, - поспешно ответила Лола, развернулась и пулей вылетела из кабинета. Ей показалось, что фиолетовая сова-светильник зловеще ухнула вслед.

Выскочив на лестницу, Лола еще раз посмотрела на дверь квартиры. Дверь была та же самая, и номер на ней тот же самый - тринадцатый. Пожав плечами, ничего не понимая, Лола спустилась по лестнице.

Перед выходом из подъезда она увидела аккуратные ряды почтовых ящиков.

Новенькие, свежеокрашенные, они сверкали первозданной чистотой на фоне грязной, покрытой неприличными рисунками и надписями стены. И только ящик номер тринадцать был старый, криво висящий, с облезлой краской. Он никак не вязался с офисом, отделанным по евростандарту - гораздо больше подходил полутемной захламленной квартире и нетрезвой знахарке в цветастом халате.

Повинуясь внезапному порыву, Лола опустила в этот ящик стодолларовую купюру - она почему-то не сомневалась, что эти деньги попадут по назначению.

* * *

Антон открыл на звонок и махнул Лоле рукой - заходи.

Она смотрела на него с изумлением.

Толстый, неопрятный, в длинных полосатых трусах, он лениво брел по коридору и не вызывал в ней ничего, кроме отвращения. Как она могла думать об этом жирном, отвратительном борове с волнением?

Как могла нестись к нему через весь город, словно влюбленная кошка? Как она вообще могла без омерзения прикасаться к этому дряблому, сальному телу?

Лолу передернуло.

Словно почувствовав ее взгляд, Антон повернулся и с ленивой хрипотцой в голосе проговорил:

- Ты чего сегодня какая-то не такая?

- Не важно, - огрызнулась Лола и, не давая ему развить эту тему, спросила:

- Ларка твоя, которую ты по любому поводу вспоминаешь, она где работала?

- Ну вот, опять, - Антон осклабился, как ленивый, толстый, неопрятный сенбернар. - Ревнуешь, пупсик? Да я ее уже месяца полтора не видел! Ну до чего же вы все ревнивые!

- Да отвяжись ты со своей ревностью! - отмахнулась Лола, медленно входя вслед за Антоном в комнату. - Я тебя серьезно, по делу спрашиваю: где твоя Ларка работала?

- Кофе варила в кафетерии, - обиженно надувшись, проговорил Антон, ненавязчиво приближаясь к постоянно разложенному дивану и игриво поглядывая на Лолу.

- В каком кафетерии, блин! - разозлилась Лола. - Ты можешь толком ответить на простой вопрос - где она работала, в каком месте?

- Ну что ты сегодня такая нервная. - Антон демонстративно зевнул. - Ну где, в кафетерии на Большой Морской, при этом.., как его.., при Союзе художников.

- Так! - с нажимом произнесла Лола и резко, сквозь зубы, втянула воздух. - Точно? В кафетерии Союза художников?

- Ну точно, точно. А теперь - иди ко мне, солнышко, - Антон гостеприимно распахнул свои объятия, - ты разве по мне совсем не соскучилась?

- Ни капельки не соскучилась, - раздраженно ответила Лола. - А когда, ты говоришь, она пропала?

- Ну в августе. - Антон оттопырил нижнюю губу и еще больше стал похож на толстого обиженного сенбернара. - А что ты все о ней расспрашиваешь?

Зачем она тебе? Ты что, ревнуешь к ней, что ли? - В голосе его зазвучала надежда. - Да брось ты, я же тебе говорю - полтора месяца уже ее не видел!

- Я тебе сказала, - проговорила Лола, закипая, - ревность тут совершенно ни при чем. Дело у меня к ней! Где она живет - ты знаешь? Телефон ее знаешь? Девушка пропала, ты хоть поинтересовался, куда она делась?

- А мы что - не будем? - разочарованно спросил Антон, покосившись на разобранную постель.

- Не будем, не будем! - огрызнулась Лола. - Тебе самому-то не противно?

Как ты живешь! Только и делаешь, что пьешь пиво, спишь и трахаешься! Жирное животное!

- До сих пор тебе почему-то нравилось! - выкрикнул Антон, наконец разозлившись. - И другим нравится! А если недовольна - чего же таскаешься ко мне каждый день? Проваливай!

- С превеликим удовольствием, - ответила Лола, подбоченившись. - Только сначала скажи - адрес и телефон Ларки у тебя есть? Фамилию ее ты хоть знал?

- Есть, да толку-то, - Антон встал и пошел к шкафу, - такая же чокнутая, как ты. Пропала, и с концами. Ты говоришь - мне плевать, а я ей, между прочим, звонил.

- По хорошему кофе соскучился небось, - ехидно вставила Лола.

- Звоню, а трубку никто не берет, - Антон предпочел не уточнять. - Пришел к ней - дверь закрыта, паутиной заросла.

Соседка - грымза - высунула нос, - любопытно, кто да что. Сказала, что ее уж месяц не видела. Вроде чемодан собрала и сбежала, а куда да зачем - ничего не сказала. Все вы, бабы, чокнутые. То на шею вешаетесь, то вожжа под хвост попала - и умотала черт те куда! Вот все, что у меня от нее осталось. - Антон открыл шкаф и достал с нижней полки черную спортивную сумку. - Пиво в ней принесла, а сумку бросила - говорит, новую купила, а эта немодная. А у меня что - помойка, что ли? Будешь уходить - захвати с собой, по дороге выбросишь.

- Я тебе не домработница! - огрызнулась Лола, но сумку взяла. - Так ты скажешь ее адрес и фамилию? Фамилия есть у нее или нет?

- Адрес и телефон - вот он, - обиженно протянул Антон, - а фамилия.., как это.., что-то такое.., не то тина, не то ил... не то водоросли, что-то болотное, в общем.

- О Господи! - теряя терпение, крикнула Лола. - У тебя еще и склероз к тому же! Живо вспоминай, а то как тресну!

- Что это ты себе позволяешь в моем собственном доме? - заорал Антон. - Треснет она! И вовсе у меня не склероз, я все помню, фамилия Ларкина - Куликова.

- Болотное, - фыркнула Лола.

- А что? "Каждый кулик свое болото хвалит..." У самой у тебя склероз! Ну короче, не надумала? - Антон раздраженно окинул Лолу взглядом и покосился на кровать.

- Не надумала и не надумаю! - отрезала Лола. - А тебе советую изменить свой образ жизни! Не случайно у тебя фирма прогорает, за аренду заплатить нечем - ты сам только из пивной в постель, а бабы твои чокнутые целый день из-за тебя грызутся, отношения выясняют... Ты мужчина или кто?!

- Я?! - изумленно переспросил Антон, растерянно взглянув на свое отражение в зеркальной дверце платяного шкафа. - Если я не мужчина, то кто же я тогда?

- Козел, - презрительно выкрикнула Лола и, вылетев из квартиры, как пробка из бутылки теплого шампанского, с грохотом захлопнула за собой дверь.

Последнее слово осталось-таки за ней.

Она спускалась по лестнице, размышляя об услышанном. Лариса Куликова работала в кафетерии Союза художников.

Она пропала в августе, срочно собравшись и не оставив никакого адреса. След снова оборвался. Пропала, ничего не оставив... Ничего, кроме этой дурацкой сумки. Лола покосилась на спортивную сумку, которую Антон всучил ей напоследок, и огляделась в поисках мусорного бака, чтобы выкинуть ее. Однако совершенно машинально она проверила многочисленные карманы, перед тем как швырнуть сумку в урну.

В карманах оказалось много всякой дряни - обертки от жевательной резинки и мороженого, сломанная заколка для волос, полупустая упаковка таблеток от головной боли, выигрышная пробка от бутылки "пепси", тюбик использованной губной помады, грязный комочек носового платка...

Лола разочарованно вздохнула и хотела уже расстаться с сумкой, как вдруг в последнем плоском кармашке обнаружила проездной билет Витебской железной дороги. Билет был старый, за июнь месяц, иначе бы его не забыли в сумке, выписан на имя Куликовой Ларисы Анатольевны, в графе "станция назначения" от руки было вписано "Новозайцево".

Имелась и фотография - кудрявая, довольно пышная блондинка сурово смотрела на Лолу с билета, как смотрят все люди с фотографий на документах.

Лола выгребла всю дрянь из сумки, оставила только тюбик помады - очень темной для блондинки, - а саму сумку решила на всякий случай не выбрасывать, а предъявить Маркизу. После этого она, приободрившись, зашагала по улице к ближайшей станции метро - теперь у нее было, что сообщить компаньону.

Не прошла она и одного квартала, как обостренное чувство опасности подсказало Лоле, что ее пасут. Без всяких ухищрений Лола выяснила, что следят за ней из вишневого "опеля", который медленно движется вдоль тротуара. "Опель" имел затемненные стекла, так что виден был только водитель, но Лола не сомневалась, что в автомобиле минимум двое.

"Однако и наглецы же! - поразилась она. - Совершенно не скрываются! Надо думать, это люди Вольфа, в противном случае были бы более осторожны. А эти, верно, думают, что мы делаем одно общее дело, и поэтому ведут себя так нагло..."

Лола ускорила шаг и свернула в маленький переулок, стремясь срезать путь, краем глаза отметив, что "опель" замешкался на повороте. В это время дверца скромных серых "Жигулей", что стояли почти за углом, открылась, и Лолу буквально втащили внутрь.

- Тихо! - предупредил Маркиз, видя, что Лола собирается закричать. - Молчи и слушай. Тебя пасут.

- Сама знаю, - буркнула Лола, отдышавшись, - не ты один такой умный.

Маркиз быстро глянул на нее, очевидно отметил что-то, что его сильно порадовало, и продолжал спокойно:

- Думаю, что это наши немецкие друзья, им стало интересно, что мы выяснили.

- Откуда эта машина? - спросила Лола.

- Позаимствовал на время неподалеку отсюда, - ответила Маркиз, ничуть не смутившись, - так что не волнуйся, "жучков" в ней быть не может.

Мимо них стремительно проехал "опель", те думали, что Лола каким-то образом умудрилась ускользнуть Маркиз осторожно вырулил из переулка и поехал в противоположную сторону.

- Я выяснила, - торопилась Лола, - она действительно работала в кафе ЛОСХа. Фамилия ее Куликова, Куликова Лариса Анатольевна. В начале августа она пропала, то есть соседка видела, как она с чемоданом куда-то уехала. В квартире ни слуху ни духу. Телефон не отвечает. Этому козлу она о себе вестей никаких не давала.

Маркиз отметил про себя нелестный эпитет, которым Лола наградила своего бывшего любовника, но если и удивился, то никак этого не показал. Зато Пу И перебрался с заднего сиденья на колени к Лоле и в качестве примирения лизнул укушенный утром палец.

- Мое сокровище! - мимоходом умилилась Лола и продолжала:

- Вот что я нашла в ее сумке, которую Лариса оставила у этого... У Антона. - Лола протянула Маркизу билет.

- Так-так, - на ходу взглянул Маркиз, - все сходится. Мне ее описывали как блондинку, полноватую, но не толстую. Значит, ездила она в Новозайцево, ездила к тетке. Тетка у нее там, - пояснил Маркиз, - я точно знаю.

- И что будем делать? - осторожно спросила Лола.

Маркиз аккуратно припарковал машину в положенном месте и повернулся к ней.

- Шутки кончились, девочка. Раньше мы работали на герра Вольфа, теперь же будем работать на себя.

- И кто нам заплатит? - усмехнулась Лола.

- Тут уж не до денег, ноги бы унести, - возразил Маркиз. - Видишь ли, этот Вольф мне еще в Кельне не понравился, врал он много. А теперь выясняется, что история с дочкой миллионера очень дурно пахнет. Потому что уже есть в ней два трупа - фотографа и буфетчицы Людочки, которая, судя по всему, пострадала по чистой случайности, - просто имела глупость наняться на работу вместо Лариски и еще оказалась на нее немного похожа, впрочем, все буфетчицы похожи друг на друга, это у них профессиональное, еще в советские времена так было.

- Ты думаешь, это из-за меня они за нами следят? Я где-то пролопушила?

- Да нет, просто они знают адрес твоего... Кузовкова, вот и встречали тебя на месте. Кажется, я начинаю понимать, почему Вольф послал сюда нас, - задумчиво проговорил Маркиз. - Во-первых, нам легче в России кого-то искать, потому что мы знаем местные особенности, а во-вторых, нами можно пожертвовать, если что не так. Только это у герра Вольфа, я надеюсь, не получится.

- Что сейчас будем делать? - спросила Лола, поглаживая крепко спящего на коленях песика.

- Поедем в Новозайцево.

- Прямо сейчас? - удивилась Лола. - Так сразу? А вещи?

- Все придется бросить, потому что на ту квартиру мы больше не вернемся, - твердо ответил Маркиз. - Ты не переживай, потому что самое главное: деньги, документы и Пу И у нас с собой, так что не пропадем. И еще, - он мельком глянул на Лолу, - надо бы тебе переодеться.

- Чем этот костюм не подходит? - Лола рассердилась, вспомнив, сколько безумно дорогих тряпок осталось в брошенной квартире.

Костюм сегодня на ней был брючный, цвета осенней опавшей листвы, то есть ржаво-коричневый. Лола обожала сложные оттенки. Цвет ее волос в данный момент был темно-рыжий, почти каштановый, что, конечно, очень подходило к костюму.

- Не дури, - коротко сказал Маркиз. - Что, тряпок себе потом не купишь, что ли? Ты хоть представляешь, в. какую глушь мы едем?

- Всего сто десять километров от города, - упрямо возразила Лола.

- Вот увидишь, что это за дыра! - пообещал Маркиз, притормаживая у ма, газина одежды.

- Джинсы и куртка! - напутствовал он Лолу. - И быстрее. А то я тебя знаю - будешь два часа в примерочной торчать.

- Слушаюсь! - буркнула Лола, передавая ему Пу И, который даже не проснулся.

- Назад в СССР, - усмехнулась она, вернувшись.

Маркиз одобрительно окинул взглядом стройную девушку в джинсах и коричневой кожаной куртке, из-под которой торчал черный свитерок.

- Такой ты мне нравишься еще больше! - сказал Маркиз, улыбаясь.

- Издевается еще, - вздохнула Лола, - поедем уж скорее...

* * *

- Ах, черт! - пробормотал Маркиз, скосив глаза в зеркало заднего вида. - Они опять нас засекли!

Действительно, из-за угла вывернул вишневый "опель" и пристроился в потоке транспорта через две машины от невзрачных Лениных "Жигулей".

- Ну, ладно, - Леня усмехнулся, - сейчас мы им устроим классический питерский аттракцион! Как раз биржа недалеко...

Маркиз свернул с Московского проспекта и затормозил возле массивного серого здания Фьючерсной биржи.

- Теперь слушай внимательно, - повернулся он к Лоле, - я сейчас уйду минут на двадцать, а ты сразу же за мной выходи из машины и встань около правого заднего колеса. Поняла? Около правого-заднего! Стой и жди меня, посматривай по сторонам.

- И только-то? - удивилась Лола. - А зачем?

- Вернусь - объясню, - ответил Маркиз, выскакивая из машины.

Лола вышла вслед за ним, обошла машину и остановилась возле правого заднего колеса. Маркиз пошел в сторону биржи. Лола повернула голову и увидела, что из вишневого "опеля", припаркованного метрах в двадцати, вышел невысокий плотный человек лет тридцати пяти с редеющими вьющимися волосами и двинулся вслед за Маркизом, чуть загребая при ходьбе слегка косолапыми ногами.

Вообще место было достаточно оживленное. Вокруг биржи стояло множество машин, кто-то все время то подъезжал, то отъезжал, многочисленные люди с деловым видом прохаживались по тротуару, разговаривая и переглядываясь.

Прошло минут пятнадцать, и Леня показался - совсем не с той стороны, откуда Лола его ждала. Следом за ним, как приклеенный, тащился косолапый из "опеля".

- Садись, - скомандовал Маркиз и сам быстро сел за руль.

"Жигули" отъехали от стоянки и вывернули на оживленный Московский проспект.

- Ну и что теперь? - недоуменно спросила Лола, увидев, как вишневый "опель" устремился за ними следом.

- Теперь смотри на них, - Леня ухмыльнулся.

Вишневая машина ехала следом за "Жигулями", но, проехав метров двести, неожиданно вильнула и остановилась у тротуара.

- Что и требовалось доказать, - удовлетворенно проговорил Леня и, сделав преследователям ручкой, прибавил газ.

Лола то и дело посматривала на Маркиза, ожидая, когда он объяснит ей смысл происшедшего, но тот молчал, лавируя в интенсивном потоке машин, а отвлекать его от дороги она не хотела, боясь нарваться на скандал.

Наконец, отъехав достаточно далеко, Маркиз повернулся к Лоле и заговорил:

- Около биржи есть особый промысел: пасут оставленные на улице машины, особенно, конечно, дорогие иномарки, дождавшись удобного момента, прокалывают у машины правое заднее колесо - поэтому я тебе велел стоять возле него...

- А почему именно правое заднее? - поинтересовалась Лола.

- Потому что оно дальше всего от места водителя.

- Ну и зачем это?

- Человек приезжает на биржу часто с большими деньгами, они у него лежат в маленькой сумке - "барсетке", поэтому бригаду, которая занимается этим делом, называют барсеточниками. Вернется человек, сядет в свою машину, отъедет - колесо спускает, и машину приходится остановить. Водитель в нервах выскакивает из машины, чтобы посмотреть, что случилось с колесом. Колесо - правое заднее, значит, ему приходится обойти машину вокруг, а у большинства иномарок - центральный замок, то есть все двери машины открываются и закрываются одновременно. И, естественно, когда водитель собирается менять колесо, ему нужны свободные руки, поэтому "барсетку" с деньгами он оставляет на переднем сиденье. А барсеточники от самой биржи едут за ним следом, и как только он выходит из машины и, громко матерясь, осматривает проколотое колесо, барсеточники останавливаются рядом с его иномаркой, открывают дверцу, хватают "барсетку" - и поминай, как звали, он их даже преследовать не может, потому что колесо проколото. Да если бы и мог - побоялся бы: он один, а их много, и ребята крутые, связываться - себе дороже, не только без денег останешься...

- Как же никто не замечает, когда они колеса прокалывают?

- У них на эту операцию специальный человек поставлен, очень ловкий. Он, не торопясь, с деловым видом проходит мимо стоянки и, когда видит подходящую машину, незаметно бьет по колесу ногой. А у него к подошве прикреплено толстое шило, так что дело, считай, сделано.

- Понятно! - Лола с невольным уважением покачала головой. - А зачем ты уходил на биржу?

- В "опеле" было два человека, в таких случаях барсеточники предпочитают не связываться. Один человек ушел за мной, и шансы сразу увеличились: машина хорошая, дорогая, иномарка, замок, скорее всего, центральный, стоит возле биржи, и сидит в ней только один человек... Самая подходящая цель для барсеточников. Так оно и оказалось, и благодаря хорошему знанию местной специфики мы с тобой благополучно избавились от "хвоста".

За время этого разговора "Жигули" подъехали к Витебскому вокзалу.

Лола с Маркизом вышли из машины и направились к пригородной платформе.

Ближайший поезд до Новозайцева отправлялся через полчаса. Они купили билеты, съели по хот-догу и купили несколько газет - дорога предстояла долгая.

* * *

"Поезд прибыл на конечную станцию Новозайцево! - объявил машинист. - Не забывайте в вагонах ничего нужного".

Пу И пришлось посадить в черную сумку Ларисы Куликовой, он не возражал.

- Ну вот, - Маркиз обвел рукой окружающее пространство, - как говорится, добро пожаловать в Новозайцево! Культурный центр! Оглядись по сторонам!

Откровенно говоря, смотреть было не на что. Новозайцево не было разросшимся поселком, в котором селятся новые русские, - для этого поселок слишком далеко находился от города. Да и природа вокруг не слишком располагала построить загородный дом, чтобы проводить в нем свободное время и развлекаться с друзьями.

Сразу же за одноэтажным каменным зданием вокзала, которое, судя по архитектуре, было построено никак не позже пятидесятых годов, находилась небольшая пыльная площадь, на которой на ломаных ящиках пристроилось несколько местных старух, торгующих брусникой, клюквой и яблоками.

Назад по ходу поезда, за платформами, располагались огороды, судя по тщательно перекопанной земле и жухлой ботве, картофельные поля.