Чтение 7–й страницы книги ~Шашлык из трех поросят~

В определенных кругах стало модным приобретать собственный портрет в сиреневой гамме работы Зинаиды Плотицыной и говорить приглашенным домой коллегам:

- Понима-аешь, брателло, это круто! У самого Винта такая точно картина висит! Только у него колеса от шестисотого "мерса", а у меня, гляди, от "феррари"! Прикинь, как круто!

После таких слов "брателло" не мог ни спать, ни есть, пока сам не обзаведется такой же сиреневой картиной.

Правда, братья по цеху начинали коситься на Зинаиду и поговаривать, что она лишилась своей незамутненной силы и вообще разменяла дар на медную монету, но эти разговоры всегда можно было списать на банальную зависть.

Тем не менее благосостояние Зинаиды неуклонно росло, росла и ее популярность в определенных кругах. Ковров наконец-то настоял на том, чтобы законным образом оформить их отношения. Зинаида, которая до того пренебрежительно отзывалась об узах брака, неожиданно проявила удивительный энтузиазм и даже затребовала полноценное церковное венчание.

- Понимаешь, родной, - говорила она очередному коллеге, приглашая его на церемонию, это наше исконное, подлинное.., источник, понимаешь, незамутненной самости...

Церемония прошла на высшем уровне, и Зинаида ради нее даже отказалась от привычных клетчатых рубах и грубошерстных свитеров.

Получив официальный статус. Ковров принялся с удвоенной силой выбивать дивиденды из славы и заработков своей новоиспеченной жены. Первым делом он выстроил роскошный трехэтажный загородный дом, на который ушли все деньги, вырученные от продажи "сиреневых рэкетиров". В тот самый день, когда дом был закончен, случилось непоправимое.

Зинаида в своем новом доме писала портрет очередного "брателло". Однако на этот раз ей не повезло с моделью. Коллеги "брателло", что-то с ним не поделившие, заложили в дом художницы мощный заряд взрывчатки, который и был взорван во время очередного сеанса. То, что не погибло при взрыве, было уничтожено возникшим после него пожаром. Под руинами дома были похоронены сама художница, все ее работы сиреневого и прочих периодов, невезучий "брателло", его незаконченный портрет и светлые надежды Александра Коврова.

Сам Александр в это время находился в городе, где обсуждал с дизайнером проект отделки третьего этажа. Поскольку от особняка остался только фундамент, отделка третьего этажа стала неактуальна, но дизайнер, разумеется, не вернул деньги за выполненный проект.

Александр был безутешен. Не то чтобы он очень искренне оплакивал погибшую Зинаиду, но он снова оказался у разбитого корыта. От жены не осталось ни славы, ни денег, ни жилплощади.

Неугомонный Ковров снова вышел на свободную охоту. Как гончая, которая бежит по осеннему полю, покрытому редким утренним туманом, опустив чуткий нос к земле и ловя в холодном воздухе едва ощутимый запах зайца или лисы, так и он бегал по выставкам и презентациям, ловя своим крупным, подвижным носом единственный привлекательный для него запах.

И вскоре на его горизонте появилась Антонина Сфинкс. О ней все больше и больше писали в газетах и журналах, ее работы охотно выставляли крупные галереи Москвы и Петербурга. Короче, Ковров почувствовал исходящий от нее пьянящий запах успеха.

В глазах Коврова Антонина имела по крайней мере одно неоценимое преимущество перед прежней женой: ее работы, выполненные из особо прочных сплавов, не боялись пожаров.

Кроме того, она была моложе покойной Зинаиды и фигура ее была не загадочной, а вполне ладной и аппетитной. Зато характер Антонина имела совершенно потрясающий. Она была уникальная стерва. Но все это было в глазах Коврова вторично, незначительно. Главное что Антонина была удачлива.

Хотя Александр уже изрядно постарел и полинял, он сохранил еще какую-то долю своего прежнего мужского обаяния, и "железная леди российского искусства", как называли журналисты Антонину, не устояла перед ним.

О свадьбе не заговаривали, но жили творцы одним домом.

Однако радовался Ковров недолго.

Стервозный характер Антонины очень скоро проявился во всей красе. Она чуть не ежедневно закатывала своему сожителю чудовищные скандалы, прилюдно обзывала его старым козлом и творческим импотентом, приводила в дом шумные компании, состоящие из совершенно не знакомых Александру темных личностей, устраивала грандиозные попойки, обычно заканчивавшиеся мордобоем и появлением милиции. Когда Ковров пытался ее урезонить, Антонина швыряла в него тарелку, хрустальную вазу или еще что-нибудь бьющееся и кричала, что если она его не устраивает, он может проваливать к чертям и убираться на все четыре стороны.

Ковров и хотел бы уйти от Антонины, но не мог. Его по-прежнему со страшной силой притягивал исходящий от нее аромат успеха.

Ко всем неприятностям, Александру вечно не хватало денег. Антонина зарабатывала неплохо, но не собиралась делиться с ним своими доходами, предпочитая тратить их на свои экзотические наряды, эксклюзивную косметику и едва ли не ежедневные попойки. Собственные же работы Александра почти не продавались, даже близость к знаменитой Антонине не помогала. Он хватался за случайные работы, копировал для "новых русских" их любимые картины, вроде "Утра в сосновом лесу", не брезговал даже такими халтурами, у которых имелся отчетливо криминальный душок. Так, несколько раз записывал какой-то откровенной мазней картины, которые явно собирались нелегально провезти через границу, или делал точные копии ценных произведений, наверняка предназначенные для подмены украденных оригиналов. Именно тогда он и познакомился с Лысым Ленчиком, подозрительным мужичком с бегающими глазами, шестеркой при каком-то крупном уголовнике. Ленчик приносил ему работу, которую нужно было записать или скопировать, и деньги за заказ.

Ковров не задавал ему лишних вопросов, да Ленчик на них и не ответил бы.

Увидев Лысого на вернисаже, Александр очень удивился. Обычно Ленчик не посещал таких людных мест, поскольку не в его интересах было "светиться". Он любил повторять чью-то удачную фразу: "мне не нужна скандальная известность".

Ленчик прошел мимо Коврова, сделав вид, что они незнакомы. Впрочем, Александр тоже не собирался афишировать такое сомнительное знакомство. Ему просто было любопытно, что привело Ленчика в галерею. И его удивление многократно возросло, когда он увидел, что Лысый вьется вокруг бывшей жены Александра Екатерины Дроновой!

Но вскоре новые события заставили Коврова забыть о странном поведении Ленчика. Катерина, эта размазня, тетеха и хроническая неудачница, явно оказалась в центре внимания!

Вокруг нее щелкали фотоаппараты, сновали операторы с телекамерами, к ней тянулись микрофоны журналистов!

Самым же ярким подтверждением неожиданно обрушившейся на Катю славы, неопровержимым доказательством было ужасное настроение Антонины. "Железная леди" шипела, плевалась ядом и бросалась на окружающих, в особенности, как всегда, на Александра, которого она винила во всех смертных грехах, в особенности же в том, что он допустил к выставке "эту рыжую корову" - свою бывшую жену Катьку Дронову.

- Ну, Антошенька, - оправдывался Ковров, что я мог сделать? Да меня никто и слушать бы не стал...

- Это точно! - шипела Антонина. - Тебя никто не стал бы слушать, потому что ты пустое место и творческий импотент!

Александр тяжело вздыхал. Он думал, не было ли самой большой ошибкой его жизни то, что он ушел в свое время от добродушной, покладистой Катерины. Характер у Катьки был легкий, муж мог из нее вить веревки, а теперь она, кажется, еще и станет знаменитой...

Ночью после вернисажа Ковров не сомкнул глаз. Он думал, как хорошо было бы заново охмурить дуреху Катьку.

И главное, - как это было бы просто.

На следующий день он узнал о ночных происшествиях в галерее - о краже Катькиных панно и убийстве Ленчика.

Если кража панно оставила его в общем-то равнодушным, то смерть Лысого очень испугала. Ковров встречался с покойником, имел с ним кое-какие дела и очень не хотел, чтобы это знакомство всплыло на свет божий.

Он решил затаиться.

Однако осуществить это благое намерение ему не удалось.

Когда Ковров медленно шел по Пушкинской улице, рядом с ним затормозил темно-вишневый джип. Дверца джипа открылась, и грубый коротко стриженный человек с пересеченной шрамом бровью приказал:

- Садись.

- Вы меня с кем-то перепутали! - заверещал Александр. - Я вас не знаю!

- Зато я тебя знаю! - рявкнул человек в джипе. - Я тебе сказал - садись, а дважды я не повторяю!

Ковров понял, что его неприятности только начинаются, и послушно забрался на заднее сиденье джипа.

- Привет тебе от Лысого Ленчика, - проговорил человек со шрамом.

- Но ведь он.., на том свете! - испуганно отозвался Ковров.

- Вот оттуда он тебе и передает привет.

Встретиться с ним не желаешь?

- Нет, спасибо, - пролепетал Александр, покрывшись холодным потом.

- А что? Все равно все там будем!

- Но я, знаете ли, как-то не тороплюсь...

- Не торопишься? - человек со шрамом хрипло захохотал, при этом стали видны крупные золотые зубы, а в горле что-то отвратительно забулькало. - Он не торопится! А мы тебя поторопим! - и он снова захохотал, хлопнув по спине водителя, молчаливого, наголо обритого парня.

- Ладно, - смех неожиданно оборвался, и человек со шрамом уставился на Коврова тяжелым мрачным взглядом, - пошутили, и хватит. Теперь слушай. Слушай внимательно. Два раза я не повторяю. Жену свою заново охмуришь.

- Что? Какую жену? - удивленно спросил Ковров.

- А что, у тебя их много? - человек со шрамом снова издевательски усмехнулся. - Зинаида, вторая твоя, там же, где Лысый Ленчик, теперь обитает, на том свете. Винт, покойник, ее с собой прихватил; Антонина - не в счет, она не жена тебе, а сожительница, так что выходит, что кроме первой твоей, Катерины, никакой жены у тебя нету. Вот и охмуришь ее.

Коврову неожиданно стало холодно. Его очень испугала удивительная осведомленность страшного человека обо всех подробностях его личной жизни. Особенно испугала его мимоходом упомянутая трагическая смерть второй жены. И хотя Александр и сам совсем недавно подумывал о том, чтобы снова прибрать к рукам неожиданно прославившуюся Катерину, после предложения золотозубого бандита ему совершенно расхотелось это делать. Потому что стало совершенно ясно: никакой выгоды для себя Ковров из воссоединения с Катей не получит. Золотозубый об этом позаботится.

- Что молчишь? - проговорил человек со шрамом, словно подслушав его мысли. - Думаешь, как бы от нас улизнуть или перехитрить?

И не мечтай! Мы ведь не шутить с тобой приехали! Я два раза не повторяю! Если с первого раза не поймешь - тебе же хуже!

Перед внутренним взором Коврова предстали картины одна страшнее другой: злобные бандиты с раскаленными утюгами склонились над ним, связанным по рукам и ногам.., громила с золотыми зубами, жутко ухмыляясь, включает в сеть паяльник...

- Если с первого раза не поймешь, - повторил бандит, - пойдешь по сто сорок шестой статье...

- По какой? - удивленно переспросил Ковров.

- Картины подделывал? Своей мазней записывал? Мы твои пальчики на всякий случай сохранили! А нам как раз надо кого-нибудь ментам сдать! Перед одним очень полезным человечком прогнуться! Вот и пойдешь ты на зону... а уж что тебе там несладко придется - можешь мне поверить! Мы об этом позаботимся!

Вот уж в это Ковров поверил сразу и бесповоротно! Перед его глазами снова замелькали ужасные картины.., только не зона!

- Только не зона! - выкрикнул он вслух. Я все сделаю, что вы скажете, только не зона!

- Ну я же знал, что мы договоримся! - умилился бандит. - Умные люди всегда друг друга поймут! Так что давай действуй, охмуряй свою бывшую! И помни - я два раза не повторяю!

- А что.., что вам от нее нужно? - дрожащим голосом спросил Ковров, еще не отошедший от представившихся ему страшных картин.

- Ты делай, что тебе ведено, и думай поменьше! Слышал поговорку - меньше знаешь, крепче спишь?

- Но все-таки я же должен представлять, чего от нее нужно добиваться? На какую тему разговоры наводить...

- Ну ладно, - проговорил бандит после минутного раздумья. - Может, и правда сможешь сам что-то разузнать.., в общем, камушки нас интересуют!

- Какие камушки? - удивился Ковров. - У нее в жизни ничего не было.., колечко обручальное да пара дешевых сережек!

- Ты дураком-то не прикидывайся! - бандит побагровел. - Кому ее сережки нужны! Я про те камни говорю, которые на тряпку она прицепила! Фиолетовые камушки! Надо узнать, где она их взяла, нет ли у нее еще и не знает ли она, кто те, с выставки, утащил... Если узнаешь что-нибудь - я тебя на все четыре стороны отпущу, да еще и хорошие деньги получишь!

Ковров вспомнил Катькино панно с двумя всадниками. Наверху там действительно были прикреплены два необычных камня. Он обратил на них внимание в день вернисажа, но не мог даже вообразить, что эти камни настолько ценные, чтобы из-за них пришли в движение тяжелые колеса криминального мира, чтобы из-за них убивали и похищали людей...

- Все понял? - спросил человек со шрамом.

- Понял, - кивнул окончательно запуганный Ковров.

- Ну и хорошо, что понял, и запомни, что два раза я не повторяю! - с этими словами бандит распахнул дверцу машины и слегка подтолкнул Александра. Ковров выскочил из джипа, как пробка из бутылки шампанского, и пробежал по инерции еще метров двадцать. Когда он наконец остановился и обернулся, вишневого джипа и след простыл.

Можно было, конечно, убедить себя в том, что все это только померещилось - огромная машина, страшный человек со шрамом, его предложение.., точнее, не предложение, а приказ., можно было себя в этом убедить, но слишком свежим был страх, внушенный Коврову бандитом!

* * *

Ирина только вернулась с вечерней прогулки и теперь тщательно вытирала лапы симпатичному рыжему коккеру Яше, как раздались дикие звонки в дверь. Коккер вопросительно гавкнул и приподнял одно ухо. Потом уставился на дверь и махнул пушистым хвостом. Отметив такое поведение собаки, Ирина решила, что это дочка что-то забыла и вернулась с полдороги. Яша был очень добродушным даже для коккера, однако на чужих всегда лаял сердито.

Ирина распахнула дверь, не заглянув в глазок, и остолбенела. На пороге стояла Катька с большим чемоданом.

- Ирка! - она прижала руки к бурно вздымающейся груди. - Как хорошо, что ты дома!

- А где мне еще быть? - холодно отозвалась Ирина. - Сижу дома, работаю, по ресторанам не хожу...

Катька не уловила саркастического намека, она ввалилась в прихожую и плюхнула на пол здоровенный чемодан, Яша едва успел отскочить.

- Не пугай собаку, - недовольно сказала Ирина, у нее еще не прошла обида на утренние Катины слова, сказанные в баре.

- Яшенька! - умилилась Катя и поцеловала коккера в нос. - Как же я по тебе соскучилась!

Яша радостно гавкнул, он тоже очень любил Катю, потому что знал: если она в гостях, то обязательно будут пить чай и Катя даст сдобного печенья и колбаски. Будь ее воля, она кормила бы коккера еще булочками со сливками, давала бы куски торта с кремом, но тут Ирина была строга - ничего жирного, собаке будет плохо. Поэтому Яша с Катей подчинялись грубой силе, грустно переглядываясь и тяжко вздыхая.

- Ирка, - заговорила Катя, нацеловавшись с коккером, - ты только не пугайся, но моей жизни грозит опасность!

- Новое дело выдумала! - Ирина пожала плечами. - Да кому ты нужна-то?

- Ты не представляешь, что со мной было! - Катя всплеснула руками. - Если бы ты знала, то так бы не говорила!

"И знать не хочу! - подумала Ирина. - Сначала нахамит, а потом прибегает за помощью!"

- Я тебе звонила, - сказала она, - никто трубку не брал. Ты что, только сейчас вырвалась от своего африканца?

- Я на полчаса забежала домой, чтобы собрать вещи, - объяснила Катя, - трубку не брала, потому что боялась. Ирка, давай поужинаем, а? - она искательно заглянула Ирине в глаза. - Я вот тут сарделек купила...

Не дожидаясь разрешения, Катерина потопала на кухню, налила там воды в большую кастрюлю и поставила ее на плиту.

- Ума не приложу, что теперь делать! - озабоченно вздыхала она. - История совершенно необычная! Вот пришла к тебе совета просить!

И переночевать, если можно. Для чего ведь еще нужны подруги, верно? - она оглянулась и поглядела Ирине в глаза чистым незамутненным взором.

- Может, и Жанне позвонить? - деревянным голосом спросила Ирина. - Раз уж тебе срочно подруги понадобились...

- Нет, Жанне, пожалуй, не нужно, - смущенно протянула Катя, - кажется мы с ней утром немного поспорили... Она наверное сердится...

- Я бы не назвала это спором, - злорадно поправила Ирина, - просто ты наговорила ей гадостей. И мне, кстати, тоже.

- Я? - изумилась Катя. - Тебе?

- И не делай большие глаза! - рассердилась Ирина. - Кто говорил, что я похожа на холодильник производства белорусской фабрики?

Катерина молча повернулась и с недоумением воззрилась на холодильник.

- При чем тут белорусы? У тебя же финский!

- Катька, не испытывай мое терпение! Выгоню на улицу. И ужинать не дам!

Катерина в испуге прижала к груди пакет с сардельками.

- Я ничего плохого не имела в виду! - затараторила она, отводя глаза. - Ну мало ли что сорвется иногда с языка, ты уж к каждому слову цепляешься! Просто со мной столько всего произошло...

- Ну рассказывай, - вздохнула Ирина, и Катька обрадованно положила свои сардельки на стол.

- Макароны мы отваривать не будем, - щебетала она, - на ночь так плотно не нужно есть, картошку лень чистить...

При этих словах она немедленно полезла в холодильник.

- Паштетик, - слышалось задушевное Катькино воркование, - сыру немножко, маслинки.., а колбаски совсем чуть-чуть... Ирка, да у тебя холодильник пустой! Ну ничего, на сегодня нам моих сарделек хватит! А завтра с утра с Яшей пойдешь гулять, зайдешь в магазин по дороге.

Ирина хотела сказать, что Катьку легче убить, чем прокормить, и что она лично совершенно не собирается на ночь наедаться сардельками с перцем, но ей стало смешно.

Катька между тем добралась до нижнего отдела холодильника, где лежали фрукты и овощи.

- Авокадо! - взвизгнула она. - А говорила, что не ешь такие калорийные вещи! А соус к нему у тебя есть?

- Есть! - окончательно развеселилась Ирина. - На боковой полочке стоит.

Катерина вывалила в закипевшую воду килограмм сарделек и уселась за стол. Зная характер подруги, Ирина придвинула ей вазочку с сухариками. Катерина захрустела сухарями и принялась бессвязно излагать свою беседу с африканским атташе, произошедшую сегодня днем, после того как ее привезли к нему прямо из бара.

- Катька, ты ничего не придумываешь? удивлялась Ирина. - Просто какой-то приключенческий роман получается! Луи Буссенар или Майн Рид!

- Ей-богу, не вру! - клялась Катя. - Все точно рассказываю! И про священные камни, и про две враждующие династии!

- Вообще-то у них там, в Африке, все может быть, - пробормотала Ирина.

- Ирка, ты можешь использовать это в своих романах! - загорелась Катя.

- Ой, только африканских страстей мне не хватало! - отмахнулась Ирина. - Только я как-то не пойму, чего ты-то боишься? Камней у тебя больше нет, их украли.

- Люсьен сказал, что камней было больше, протянула Катя, - и что те люди, что их украли, могут затребовать еще. И они захотят меня допросить и могут даже пытать...

- Ничего себе! - вскричала Ирина. - А что же он тогда тебя отпустил? Охранял бы!

- Да ну его к черту! - Катя махнула рукой. Я уж как-нибудь сама о себе позабочусь!

- Ты хочешь сказать, что, как в старой песне поется, "прошла любовь, прошла любовь, по ней звонят колокола..."?

- "Вроде того, - призналась Катя, - нервно мне с ним как-то, энергетика у него слишком сильная...

- Африканская, - согласилась Ирина, - нам, северным людям, с ней не справиться.

Зазвонил телефон, Ирина пошла поговорить и задержалась. Катерина, опасливо оглядываясь на дверь, тут же отхватила большой кусок батона, намазала его маслом, а сверху вывалила полбаночки паштета. Яша тихонько лайнул и осторожно тронул ее лапой.

- Конечно, миленький, конечно, - пробормотала Катя, честно разрезала бутерброд пополам и отдала Яше его половину.

Сардельки в кастрюле никак не хотели закипать, Ирина все не приходила. Катя в нервах мигом проглотила половину бутерброда и зачем-то помешала в кастрюле. Обернувшись, она увидела, что закормленный коккер аккуратно слизал паштет и катает теперь по полу булку с маслом.

- Яша, нам попадет! - Катя сделала страшные глаза, она прекрасно знала, какая Ирина аккуратная хозяйка, да и Яше не ведено было давать паштет.

Тут Ирина, закончившая разговор, появилась "в дверях кухни, и Катя спешно запихнула булку под стол.

- Слушай, - начала Катя, - я когда ехала домой, все думала. И решила, что нужно обязательно выяснить, каким образом эти священные камни попали к моему Валику. То есть что он их не украл из африканского святилища, в этом я уверена. Этого даже Люсьен не сказал, хотя попробовал бы он...

- Но ведь как-то они попали из Кот-де-Леона в квартиру твоего мужа! - напомнила Ирина.

- Вот именно! Так что я нашла его записи и точно, десять лет назад он был в Африке.

Катька сорвалась с места и полетела в прихожую. Там она раскрыла принесенный чемодан и стала выбрасывать из него вещи. Прибежавший полюбопытствовать Яша ловко увертывался от атласных лифчиков и хлопчатобумажных свитеров. Мелькнуло то самое полосатое платье, в котором Катерина щеголяла на выставке, и она с торжествующим криком выхватила из чемодана потертую тетрадь в черном коленкоровом переплете.

- Смотри! - она потрясла тетрадью. - Это не официальный отчет, а так, заметки. Но про камни вроде ничего там нету... Зато написано, что руководил экспедицией профессор Померанцев. А в записной книжке Валика я нашла его телефон, вот! Нужно договориться о встрече, возможно, он что-то помнит...

- Звони! - Ирина протянула ей трубку.

Профессор Померанцев оказался очень любезным старичком. Он тотчас вспомнил своего ученика и соратника Валю Кряквина и изъявил желание познакомиться с его женой. Условились, что завтра утром Катя перезвонит ему, и они уговорятся о времени встречи.

Забытые сардельки разварились до чудовищных размером.

- Такое и есть-то страшно! - опасливо заметила Ирина, рассматривая что-то розовое и огромное, лежащее на тарелке.

- Да брось ты! - Катя отважно вонзила вилку в сарделькин бок, брызнула струя жирного горячего сока и попала на Яшу.

Коккер с визгом бросился наутек, Ирина - за ним, но поскользнулась на куске булки с маслом, проехала по полу и растянулась в проходе.

Катерина, не успевшая притормозить, плюхнулась прямо на нее. В таком положении застала их вернувшаяся Иринина дочка.

- А чего это вы тут делаете? - с интересом спросила Наташка.

- Трамвая ждем! - сердито ответила Ирина и хромая отправилась на поиски Яши.

Коккер нашелся в спальне. Он валялся на кровати, прямо на шелковом покрывале, и зализывал свои раны. Впрочем, их не было, Яша был целый и невредимый, только ужасно обиженный. Пытались умилостивить его сарделькой, но коккер с негодованием отказался. Поужинали, выпили чаю, и Катя с Наташкой отправились смотреть по видику новый ужастик.

Ирина же допоздна пыталась прочитать записи Катиного мужа на предмет нахождения в них сведений о священных камнях. Почерк у профессора Кряквина был ужасный, Ирина с трудом продиралась сквозь него. К сожалению, все было напрасно.

* * *

Хотя Сергей Леонидович Померанцев уже несколько лет был на пенсии, по привычке старого путешественника он вставал очень рано. Аккуратно застелив узенькую походную кровать, он раскинул на полу старенький вытертый коврик и выполнил несколько упражнений йоги. Под конец встал на голову и застыл, обдумывая планы на сегодняшний день.

При этом он разглядывал собственную комнату. Перевернутая вверх тормашками, она казалась более просторной и не такой захламленной его бесчисленными африканскими сувенирами.

"Давно пора навести порядок, - подумал старый профессор, - выкинуть половину этого хлама.., да все руки не доходят и как-то жалко"