Чтение 9–й страницы книги ~Бандиты, баксы и я~

Тот отвечает: потому, мол, что я - самый авторитетный эксперт в данной области. - Ага, - смеется Вахромеев, - авторитетный ты наш, а не забыл, как внучку твою с наркотой прихватили? Ты думаешь, просто было тогда дело замять? Если бы не я, вылетела бы твоя Людмилочка из института, а при большом желании могла бы и срок получить. А зять твой разлюбезный не рассказывал никогда о своих шашнях с малолетками? Не рассказывал? Зря, поинтересуйся, борец за мораль, тебе понравится.

Знаешь, как на зоне с такими поступают?

Тебе-то, может, на зятька наплевать, а представь, каково будет твоей дочери сразу и мужа, и ребенка потерять!

Профессор, козел старый, глаза выпучил, сам побагровел хуже свеклы и пошел на Вахромеева - руки растопырил, мебель задевает, - говорит, морда фашистская, ты что себе позволяешь?

Вахромеев даже рассмеялся: эта старая обезьяна думает, что ее кто-то принимает всерьез! Толкнул его легонько в плечо - старикан и отлетел, как перышко... Лежит и молчит. Тут уж Петр Степанович забеспокоился, позвал Копылова - тот в дальней комнате сидел, разговору не мешал, ждал приказов. Пришел Копылов, присел на корточки, послушал сердце у старикашки, потом глаза на хозяина поднял и говорит:

- Все, отскандалил старый мерин.

Петр Степанович сначала даже не поверил. С чего бы это старик загнулся? Наклонился, посмотрел, а он, видно, виском об порог ударился и не пикнул - мигом Богу душу отдал. Крови-то почти и не было, ссадинка небольшая на виске.

Вот так история! Очень не ко времени профессор-то окочурился! Да и не к месту - что теперь с покойничком делать прикажете?

Вахромеев референту своему говорит:

- Ну, ты разберись тут... Сам уж знаешь, что делать нужно. На стройку, что ли, его, в бетон закатать... Ну в общем, сам реши, для того я тебя и держу.

Копылов закивал, засуетился. Полиэтилен откуда-то притащил, труп завернуть. Тут-то Петр Степанович и вспомнил, что старик вначале говорил, как квартирой ошибся, не в ту позвонил. А что, как эта баба его запомнила? Нехорошо...

Копылову рассказал: мол, посоветуй, что делать. А на самом-то деле все ясно: бабу эту нужно убирать. И как можно скорее, пока она не сообразила ничего.

Копылов кивает, сделаем, мол, Петр Степаныч. Он, когда квартиру эту снимал, все остальные вокруг проверил, все знал про соседних жильцов. Эти-то, что внизу обитают, в квартире не живут, а только, извиняюсь, потрахаться приходят - по средам и субботам. Так что не сомневайтесь, все сделаем чисто и аккуратно, как всегда.

Молодец Копылов, все понял, не дурак, не первый год в Системе. Обещал вопрос решить, значит, решит. Старика упаковал в большой чемодан, подогнал машину, погрузил чемодан в багажник. Хорошо, что профессор невысокий был да тщедушный, - лишних людей подключать никак нельзя, лишние люди - лишние проблемы. Копылов и один справился, крепкий еще, старый лось.

Потом он прибрал в квартире, вытер везде, где надо. Никаких пятен крови, никаких отпечатков пальцев. Какой профессор? Не было здесь никакого профессора.

А уж про Петра Степановича и говорить не нужно.

Вышли из дома аккуратно, никого не встретили. Копылов Петра Степановича высадил там же, откуда привез - около крупного отраслевого института. Вахромеев в одну проходную вошел, в другую вышел - в ту, возле которой его служебная машина ждала с молодым шофером. Поехал обратно к себе в Управление.

А Копылов отправился со стариком дело заканчивать, концы подчищать. Надежный мужик, преданный. Потом, когда с этими проблемами разберется, надо будет и его.., того. Больно уж много знает. Слишком долго рядом находится. Как поступал товарищ Сталин? Никого не приближал надолго. Никому не доверял. Незаменимых у нас нет.

* * *

В читальном зале районной библиотеки было тихо и почти пусто. Пожилая библиотекарша выдала мне подшивки "Санкт-Петербургских ведомостей" и "Вечернего Петербурга" и вернулась за свой столик, где ее ждали разорванные книжки. Она полностью углубилась в свое переплетное занятие, потому что могла не беспокоиться: кроме нас с ней в зале были две тихие старушки. Одна шуршала подшивкой газет, а вторая, как ни странно, внимательно читала толстый том "Истории КПСС".

Я отнесла подшивки на свободный стол, но прежде подошла к полкам и нашла там энциклопедический словарь. Словарь был не очень новый, восьмидесятого года издания, но ведь и профессор Шереметьев человек немолодой! И занимался он наукой, должно быть, лет сорок.

Я оказалась права и на букву "Ш" прочитала:

"Шереметьев, Александр Валерианович, год рождения одна тысяча тридцать третий, профессор, автор ряда научных работ по геологии, среди которых можно отметить главную - Подземные воды и их влияние на почвы"".

Там еще было что-то, но я отложила словарь, потому что уразумела главное: профессор Шереметьев - крупный специалист в области геологии, раз уже в восьмидесятом году его имя занесли в энциклопедический словарь.

Я углубилась в подшивки газет, и перед глазами замелькали заголовки, но все они интереса для меня не представляли:

"Президент совершает поездку по России..."

"Начальник налоговой службы обещает райскую жизнь..."

"Генеральный прокурор клянется, что не был в бане с 1990 года..."

Новости спорта тоже не по нашей части.

Здесь - про культуру, или, как сейчас выражаются, про шоу-бизнес. Да, действительно, истории о том, как один модный певец во время концерта потерял дорогие часы, другой разбил машину, а эстрадная звезда средней руки полюбила носить парики и джинсы, вряд ли можно отнести к новостям культуры. Здесь - скандал вокруг московского телеканала, на который "наехала" налоговая полиция. Автор статьи считает, что руками налоговиков государство стремится расправиться с неугодными средствами массовой информации. Очень может быть, только "Невский Диснейленд" здесь совершенно ни при чем!

Но вот наконец что-то подходящее.

В статье расписывались все прелести и преимущества будущего детского развлекательного центра, говорилось, как много он даст детям и взрослым и как замечательно там все будут проводить время.

Внимательно прочитав статью, я, хоть и была далека от журналистики, но сразу же догадалась, что статья эта - заказная, потому что слишком мало в ней было собственно информации и слишком много восторгов.

И только в самом конце статьи проскользнул намек на некоего Чепцова, который позволил себе что-то такое вякнуть в маленькой газетке под непонятным названием "Накануне".

Я пролистала еще несколько газет, там упоминалось о строительстве "Диснейленда", но как-то вскользь, как о деле уже вполне решенном. Надо покопаться еще да заодно просмотреть подшивку "Накануне".

Я подхватила тяжеленные подшивки и двинулась было с ними к библиотекарше, как вдруг тишину читального зала нарушил вопль.

Та маленькая сухонькая старушка, которая читала "Историю КПСС", вдруг вскочила и закричала тонким истеричным голосом:

- Время показало историческую правоту выступления товарища Сталина на семнадцатом съезде!

Библиотекарша испуганно вскочила, вытащила пузырек с валерианкой и побежала к старушенции, рассыпав по дороге свои переплетные принадлежности. Она думала, что той стало плохо, но, по-моему, старухе как раз было очень хорошо. Она встретила библиотекаршу строгим взглядом ясных глаз и прокурорским окриком:

- Вы что, сомневаетесь в исторической справедливости этого выступления?

- Нет-нет, не сомневаюсь. - Библиотекарша уже ловко капала валерианку в пластмассовый стаканчик.

После долгих уговоров библиотекарше удалось влить бабке в рот малое количество успокаивающего средства. Я наблюдала за этим происшествием с большим интересом, готовясь, если возникнет такая необходимость, прийти на помощь бедной библиотекарше - ну, оглушить старуху, к примеру, если она уж очень сильно начнет буйствовать.

Но моя помощь не потребовалась. Бабуля выпила валерианки, поглядела осмысленно, с сожалением отложила толстенный том "Истории КПСС" и побрела прочь из библиотеки.

Самое примечательное, что вторая старуха все это время оставалась совершенно спокойной и никак не реагировала на происходящее.

- Часто у вас такое происходит? - осведомилась я, протягивая библиотекарше газеты.

- Бывает... - вздохнула она. - Четвертый пузырек валерианки уже выпили... А вы, девушка, что-то конкретное ищете или так просто газеты читаете? - вдруг спросила она.

- Разве я похожа на человека, который просто так приходит в библиотеку читать старые газеты? - обиделась я.

- Я потому и спросила, что не похожи.

Так что вас конкретно интересует?

- Конкретно меня интересует все о строительстве "Невского Диснейленда".

- Так я вам помогу! - обрадовалась библиотекарша. - Вот тут у меня есть вырезки в отдельной папочке.

Я не стала спрашивать, зачем она собирала вырезки, и с благодарностью приняла папку. И по мере прочтения газетных статей, передо мной вырисовывалась общая картина.

Впервые о строительстве заговорили примерно год назад. В газетах прошла шумная кампания на тему: "Как плохо живут наши дети и как плохо они развлекаются". Чтобы исправить эту досадную оплошность, предлагалось немедленно построить за городом детский развлекательный центр по типу Диснейленда - разумеется, не такого масштаба.

В следующей вырезке говорилось, что Государственным строительным управлением был объявлен конкурс на определение лучшего места в окрестностях города для строительства Центра. И первое место занял проект, в котором предлагали строить Диснейленд около Гатчины, в маленьком местечке с трогательным названием Полушки на небольшой речке Сейде. В статье приводилось краткое обоснование уместности строительства именно там, но я не стала читать. Далее говорилось, что ведутся переговоры о том, чтобы отдать строительный подряд шведской фирме "Статус".

Я рассерженно взглянула на вырезки.

Все замечательно, но при чем тут я? Вернее, при чем профессор Шереметьев? Пока я сижу тут, в библиотеке, мои преследователи, возможно, уже разработали очередной план, как им от меня избавиться. И когда-то они в этом обязательно преуспеют.

Господи, как было бы просто, если бы мы с ненаглядным могли пойти в милицию!

Пришли бы, все рассказали, нас бы выслушали и защитили.

Да-да, вздохнула я, сначала я прихожу и рассказываю, как мы прятали труп. Потом как взорвалась машина, то есть как я нарочно трех человек заманила в машину, где было установлено взрывное устройство. Да, интересно посмотреть, какие будут у ментов лица. И куда они меня направят - в камеру или в психушку?

Плохо, что я даже не смогу указать место, где мы утопили останки несчастной Каролины из Новохоперска. Ненаглядный, разумеется, тоже не вспомнит - он умирал от страха. А если вообще не говорить про труп, то тогда непонятно будет, кого я опасаюсь. И ненаглядный небось уже смотался в милицию с заявлением об угоне. Я же сама ему велела не мешкать. Странно было бы думать, что в милиции не удивятся совпадению.

Ой, нельзя идти в милицию! От моих правдивых рассказов их там всех кондрашка хватит!

А если просто позвонить по тому телефону, который дали в новостях, и сказать, что видела профессора в среду там-то и там-то?

Не поверят. Им небось столько народу звонит - всем кажется, что они видели профессора Шереметьева.

Я снова уткнулась в газетные вырезки.

Вот и статья из газеты "Накануне" за подписью Андрея Чепцова. В небольшой такой статеечке он удивляется, что место строительства выбрали так далеко от города. И далее сообщает, что, будучи на пресс-конференции, которую давал председатель Государственного строительного управления господин Вахромеев, прямо задал этот вопрос. На что господин председатель ему ответил, что фирма обещала проложить прямую и очень хорошую автомобильную дорогу от города до Центра, а будущее руководство Центра пустит по этой дороге бесплатные автобусы, чтобы возить детишек.

"Все умиляются и хлопают, - пишет дальше Чепцов, - но непонятно, за что такие милости?"

А я не понимала, почему этот Чепцов так прицепился к строительству Центра? Ну какая, в конце концов, разница, где он будет, если обещают проложить удобную дорогу!

Как бы в ответ на мои возражения, Чепцов опубликовал новую статью, в которой объяснял, почему выбрали именно это место. Дескать, шведская фирма "Статус", оказывается, уже купила эту землю, так что ей выгодно строить именно здесь, дешевле, мол, обойдется.

"Ну и что? - говорилось в интервью заместителя начальника Строительного управления господина Парамонова, которое я прочитала в следующей вырезке. - Ну и что с того, что фирма купила эту землю заранее? Все равно, лучшего места для строительства Невского Диснейленда" не найти во всей области - удобный ландшафт, речка рядом".

От себя я могла только добавить, что совершенно непонятно, за что журналисты окрестили будущий Диснейленд Невским, если он будет находиться на реке Суйде.

Я отложила вырезки и потерла заболевшие от мелкого шрифта глаза. Как ни была я неопытна в журналистских делах, я все же уловила одну насторожившую меня странность.

Кто такой Чепцов? Обычный журналист, и, судя по тому, что сотрудничает он в какой-то задрипанной газетенке, не очень известный и преуспевающий. И вот не успеет он напечатать статью и задать в ней какой-нибудь вопрос, как ему сразу же отвечают, да не кто-нибудь, а то сам начальник Управления, то его зам!

Я вспомнила про комиссию по строительству Центра. Речь шла о докладе экспертов. Каких экспертов? Какую они должны были провести экспертизу?

И, как по заказу, следующей в папке лежала статья именно про это.

Вездесущий Чепцов раскопал любопытные материалы. Какие-то он поднял старые разработки, влез в архивы и выяснил, что когда-то давно километрах в десяти от того места, где собираются строить центр, располагался могильник радиационных отходов.

Захоранивали эти отходы так давно, что забыли про секретность, и в архивах была какая-то зацепка. Впрочем, раньше, при Советской власти и полной безнаказанности, те, кто "хоронил" отходы, не очень-то и скрывались. Это теперь журналисты и общественность могут поднять шум. Да и то их не очень-то слушают...

В общем, Чепцов раскопал все эти факты и обратился к специалистам. Кто-то из них сболтнул о том, что материал, из которого сделаны контейнеры, подвержен временным изменениям. Если бы отходы хранились в земле, как предполагалось вначале, то изготовители материала гарантировали, что они спокойно могут пролежать там лет сто. "Оставим вопрос о том, - писал Чепцов, - почему сто лет показались тогда тем, кто закапывал контейнеры, достаточным сроком: после нас, мол, хоть трава не расти!

Но в последние годы возникла другая проблема: воды подземного озера, которое находится достаточно близко, вплотную подошли к месту захоронения отходов. И вода, естественно, действует губительно на стенки контейнеров. Так что очень скоро радиоактивные отходы могут попасть в подземное озеро, которое хоть и довольно далеко от речки Суйды, но в процессе строительства в почве могут произойти необратимые изменения, так что его воды запросто могут попасть в речку Суйду. И наши дети будут отдыхать на отравленной речке, вот так..."

Больше в папке ничего не было, но я и так поняла уже, в чем дело. Кем был профессор Шереметьев? Геологом, специалистом по подземным водам. И вот, несмотря на то что от Чепцова вначале отмахивались, дело все же получило большой резонанс, если назначили независимую экспертизу. Это только так говорится: независимую. А на самом деле, если в строительство вложены большие деньги - а в этом никто не сомневался, - то всякую независимую экспертизу можно сделать зависимой. Профессора попытались купить, а когда он не согласился, его просто убили. Или похитили. Но скорей всего убили. И сделали это в среду в квартире пятнадцать, что над квартирой ненаглядного. А чтобы я никому не проболталась, что видела его незадолго до смерти, они решили убить и меня. Только у них это плохо получилось.

Наконец-то я поняла, в какую игру меня совершенно случайно втянули. Ну уж это у них не выйдет - так просто сбросить меня со счетов! Я вам не безмозглая овца, которая спокойно позволит себя убить! Это мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним!

Я с благодарностью вернула библиотекарше ее папочку и направилась к выходу.

Нужно выработать план действий. Во-первых, выяснить у ненаглядного, кто живет в квартире пятнадцать в доме на улице Академика Ландау. Во-вторых, хорошо бы познакомиться с журналистом Андреем Чепцовым. Наверняка у него есть еще какие-то материалы, которые он не включил в статью. Мне очень нужно выяснить, кто конкретно стоит за строительством детского развлекательного центра. Ну не может же быть, чтобы моей смерти желала шведская фирма "Статус"! Но как познакомиться с Чепцовым, я пока не знала.

Я позвонила ненаглядному домой из автомата. Сестра сказала, что Герман вообще-то дома, но в данный момент она послала его в магазин. То есть она приняла к сведению мой совет не давать ненаглядному спуску и загружать работой по хозяйству.

- Мне нужно его увидеть, - осторожно проговорила я, опасаясь, что телефон ненаглядного тоже могут прослушивать. Так и развивается мания преследования!

- Так заходи к нам! - обрадовалась Ира. - Мать теперь гораздо спокойнее, она мешать не будет.

Я пообещала зайти и представила себе лицо ненаглядного. По-моему, он не очень-то обрадуется, ну да ладно. Вот интересно: каждый раз, когда мы с ним расстаемся, я думаю, что больше никогда его не увижу, и каждый раз оказывается, что он срочно нужен мне буквально на следующий день.

Была такая загадка в советские времена: кто самый главный человек в области? Правильно, первый секретарь обкома партии.

А кто второй человек в области? Второй секретарь обкома? А вот и нет. Второй человек в области - это шофер первого секретаря. Потому что шофер большого человека - это его правая рука, свидетель всех его тайных похождений, исполнитель самых конфиденциальных поручений, доверенное лицо. Только через шофера можно "выйти" на первого секретаря в какой-нибудь сложной ситуации.

У Петра Степановича Вахромеева работал сейчас молодой шофер, бойкий, шустрый мальчик, но настоящая его правая рука - знаменитый Палыч - был при нем почти неотлучно, и только Палычу Вахмистр, как называли за спиной начальника Управления все его подчиненные, действительно доверял. Палыч возил Вахмистра с незапамятных времен - как только тот попал в номенклатуру Владимирского обкома.

Палыч следовал за Вахмистром верной, незаметной и незаменимой тенью по всем кривым и тернистым дорогам номенклатурного роста. Когда Вахмистра перевели в распоряжение Ленинградского обкома, он .взял Палыча с собой - только тот знал его маленькие и большие слабости, только тот умел привести Хозяина в божеский вид, когда после сильного перепоя пол уплывал из-под ног и морда не влезала в зеркало, а через час нужно было явиться пред светлые очи вышестоящего начальства... Только Палыч знал, как плавно надо было трогать и тормозить машину, чтобы не пришедший в себя после вчерашнего шеф не облевал салон машины и собственный костюм. Только Палыч знал адреса всех его пассий и умел, с кристальной искренностью глядя в глаза, объяснить Самой - Антонине Васильевне, супруге Вахмистра, - с каким иностранным консулом ее верный муж нализался накануне до полного безобразия и откуда взялся у него за ушком след помады.

Позже, когда в коридорах власти замелькали новые люди из новых коммерческих структур - хорошо одетые полноватые господа с бегающими глазками и толстомордые плечистые молодчики с бритыми затылками из почти легальных криминальных кругов, - Вахмистр, который всегда умел чувствовать веяния времени, а говоря попросту, держать нос по ветру, быстро научился ловить крупную рыбку в мутной воде перемен, и его маленькие тайны стали гораздо больше и серьезнее.

Теперь Палыч стал совершенно незаменим. Правда, по новым понятиям, Вахмистру нужен был другой шофер - более молодой и импозантный, но Палычу место быстро нашлось. Теперь он солидно именовался референтом по общим вопросам. В общем-то, ему было все равно, как его называют, как говорится, хоть горшком назови, только в печку не ставь. Он по-прежнему был в курсе всех или почти всех секретов хозяина, часто вместо него разговаривал с такими людьми, с которыми Вахмистру не полагалось иметь ничего общего...

Палычу власть нравилась, нравилось подобострастное выражение, с которым возвращали ему документы гаишники, сдуру остановившие его машину, спокойно проехавшую на красный свет... Конечно, радовали его и неплохие деньги, которые платил хозяин, но еще большую роль в отношении к Вахмистру играла его собачья преданность хозяину, укрепившаяся за годы службы.

Палыч был полностью, безоглядно предан Петру Степановичу Вахромееву.

Он был предан ему до одного мрачного, черного декабрьского дня.

В тот день Палыч сидел в своем маленьком кабинетике - теперь у него, как у референта, был собственный кабинет, хотя по размерам он скорее напоминал чулан, в котором уборщицы хранят швабры и ведра, но в этом все было как у настоящего начальника - письменный стол с двумя телефонами и переговорным устройством прямой связи с кабинетом Хозяина.

Переговорник щелкнул, загорелась лампочка вызова.

- Палыч! - загудел бас Вахмистра. - Готовь к выходным охоту. Поедем с Хлобыстенкой на шестьдесят третий.

- Сделаем, шеф! - довольно ответил Палыч.

Охоту он любил, любил все связанные с ней мужские веселые привычки: стопку водки на морозе, свежее мясо с дымком, русскую баню.

Замечтавшись, Палыч не заметил, что Вахмистр забыл отключить переговорник.

Из пластмассовой коробки раздавались шорох перелистываемых бумаг, шумное дыхание Хозяина...

Палыч хотел было слегка кашлянуть, тактично напомнив шефу о его забывчивости, но в это время из кабинета Вахромеева послышался телефонный звонок. Хозяин снял трубку, ответил по своему обыкновению:

- Вахромеев слушает! Здравствуй, Сергей Вадимович! Как здоровье? Как творческие успехи?

Палыч напрягся: получалось, что он подслушивает. Сейчас кашлять было уже поздно, шеф будет недоволен... Лучше тихонько выйти из кабинета и сделать вид, что ушел сразу, никаких разговоров не слышал... Он уже начал подниматься, да вспомнил, как предательски скрипит чертов стул. Выходило еще хуже. Пришлось замереть и ждать удобного момента. А Вахмистр продолжал разговор, причем по тону его чувствовалось, что разговор этот ему неприятен, что неизвестный Сергей Вадимович сообщает какие-то скверные новости.

- Что, и никак этого молодого не осадить, да? Даже ты не можешь? Ну что я могу сказать... Ну, значит, придется... Хорошо...

Как насчет Копылова?.. Почему не подходит кандидатура? А-а, согласен... Ну тогда Магомедов... Устраивает? Ну, лады, договорились... Спасибо за звонок.

Палыч сидел тише воды, ниже травы, чувствуя себя скверно оттого, что невольно пришлось подслушать разговор, да еще такой, в котором промелькнуло его собственное имя - Копылов. Ведь это он - Виктор Павлович Копылов...

В кабинете шефа послышался шум - Вахмистр вызвал секретаршу, Попросил принести кофе. Воспользовавшись этим, Палыч тихонько выскользнул в коридор.

"Интересно, - думал он, направляясь в курилку, - куда это он мою кандидатуру прикидывал? И почему я не подошел, а Игорь Магомедов больше устроил?"

Палыч не знал, о чем шла речь. Он не хотел никакого другого назначения, его совершенно устраивала та работа, которой он занимался, да ничего другого он и не умел, но все же какая-то легкая обида, какая-то зависть к молодому референту Игорю Магомедову осталась в душе.

На следующий день Управление облетела потрясающая новость. Молодого референта Игоря Магомедова арестовали. Его взяли прямо в кабинете: в наручниках, как вора или убийцу, провели по коридорам, посадили в черную машину с мигалкой и увезли. В курилке муссировались самые невероятные слухи - то ли Игорь был замешан в отмывании криминальных денег, то ли через него его кавказская родня, а Игорь действительно был родом из Дагестана, собиралась провести аферу с фальшивыми авизо... Правда, вскоре возобладала более реалистическая версия: якобы Магомедов был связан с одной из крупных криминальных группировок - то ли "казанской", то ли "тамбовской" - и попал в поле зрения РУБОП... А в конце рабочего дня по Управлению, как шквал по океану, пронесся еще один слух, но теперь уже абсолютно достоверный. Магомедова везли в горпрокуратуру, и по дороге в машину с арестованным врезался КамАЗ. Никто из находившихся в машине не выжил: ни водитель, ни охрана, ни сам Магомедов. Водитель КамАЗа скрылся с места происшествия. Все были потрясены. Утром Игорь пришел на работу - аккуратный, хорошо одетый, перспективный молодой чиновник, а к концу дня ничего не осталось от его карьеры, от его жизни и от его доброго имени... Даже вывесить некролог в сложившихся обстоятельствах не решились.

Палыч пришел домой, выпил стакан "Синопской" водки, что позволял себе крайне редко, лег в свою одинокую постель. Но заснуть он не мог.

Что же это получается? Выходит, в том разговоре, который он невольно подслушал, решалась вовсе не судьба нового назначения. В том разговоре решали, кого из сотрудников Управления сдать, отдать прокуратуре, как кость псам, и более того - кого убить, не допустив человека до допроса и до суда... И Вахмистр, сука, не задумываясь, предложил сдать его, Палыча! Вся его многолетняя служба, вся его собачья преданность, все маленькие и большие услуги, которые он делал Хозяину, - ровно ничего не стоили в его глазах. Вахмистр мгновенно, в считанные секунды готов был приговорить Палыча к позору и смерти.

Несколько дней спустя Палыч стоял в Управлении возле лифта - нужно было подняться на шестой этаж в бухгалтерию.

Мимо прошел Вахмистр. Палыч взгляд притушил, но когда шеф отошел, взглянул ему в спину так, что пиджак чуть не задымился.

А когда отвел глаза, увидел рядом Евгения Ивановича Парамонова, молодого зама начальника Управления. Парамонов смотрел на него с интересом.

На следующий день Палыча снова вызвали в бухгалтерию. В лифте они оказались вдвоем с Парамоновым. Евгений Иванович достал из кармана плотный белый конвертик и вложил Палычу в боковой карман пиджака. Палыч удивился, но ничего не сказал.

Достал конверт только дома. В конверте было пять стодолларовых купюр. Палыч задумался. Сложив два и два, он сделал кое-какие предположения: что именно нужно от него Парамонову. И не ошибся.

Через несколько дней снова пришлось подниматься на лифте. Увидев в коридоре приближающегося Парамонова, Палыч задержался, подождал Евгения Ивановича, пропустил его в лифт первым. Парамонов покосился на потолок лифта и чуть слышным свистящим шепотом проговорил:

- В семь часов возле Тучкова моста, у деревянного мостика рядом со стадионом.

Палыч не дрогнул ни одним лицевым мускулом. В семь часов он остановил свой "жигуль" возле деревянного мостика через реку Ждановку, увидев заметный "вольво" Парамонова. Евгений Иванович приоткрыл дверцу своей машины. Палыч сел рядом с ним и выжидающе уставился на молодого начальника.

- Что, Палыч, достал Вахмистр? - с сочувствием в голосе спросил Парамонов. - Видно, накипело?

- Вам показалось. - Палыч был осторожен.

Он столько лет прослужил в этой огромной Системе, столько лет проработал ее маленьким незаметным винтиком, что твердо усвоил: ошибок Система не прощает. Винтик только до тех пор будет цел, пока не высунется больше положенного, - иначе Система искорежит, перемелет и выплюнет.

- Вам показалось, - осторожно повторил Палыч.

- Правильно, Виктор Павлович, - кивнул Парамонов, - осторожность - первая заповедь. И вторая. И третья. Но мы с тобой друг друга поняли. Если я захочу встретиться - тебе позвонят из бухгалтерии, скажут, что нужно расписаться в ведомости. Если у тебя будет что-то интересное - позвони туда же, в бухгалтерию, скажи, что тебе не правильно начислили аванс. Через десять минут после звонка подходи к лифту.

Палыч ничего не ответил, молча пересел в свою машину. А несколько месяцев спустя позвонил в бухгалтерию и сказал:

- Вас беспокоит референт Копылов.

Мне в последний аванс не правильно сумму начислили.

* * *

До времени встречи с ненаглядным оставалось больше двух часов, и я решила употребить их с пользой. Я заскочила в первый попавшийся салон красоты и попросила постричь меня и выкрасить волосы в темный цвет. Напрасно парикмахерша чуть не со слезами умоляла меня этого не делать, я была непреклонна.

Народа в салоне было немного, поэтому мастера устроили небольшой совет по поводу моей прически. Но несмотря на то что они тщательно выбрали краску, она не взяла мои рыжие лохмы. То есть взяла, но не совсем. Однако когда я посмотрела на себя в зеркало, то осталась довольна: шапка каштановых волос, с просматривающимися кое-где рыжим прядями. Я заглянула еще и в косметический кабинет - там мне выкрасили темной краской брови и ресницы.

Полученный результат вполне удовлетворял мои желания. Глаза выглядели больше, взгляд стал жестче, сам облик как-то серьезнее. От женщины, которая смотрела на меня из большого зеркала, не так-то просто было отмахнуться! И избавиться от этой женщины тоже будет не очень просто, добавила я про себя и заторопилась к ненаглядному.

- Это же надо! - воскликнула Ира, открывая мне дверь. - Я бы тебя ни за что не узнала...

Ненаглядного нигде не было видно, но из ванной слышался шум льющейся воды.

- Слушай, что, он все время моется, а?

- К твоему приходу, - рассмеялась Ира.

Из кухни доносились аппетитные запахи.

Как видно, раньше из-за беспокойной больной матери мало кто заходил в гости, и теперь сестра ненаглядного радовалась мне и наготовила вкусного. Она долго рассматривала мою прическу и костюм, потом мы пошли на кухню, выпили кофейку, она показала мне новое платье, а ненаглядный все не появлялся.

- Он там не утонул? - опасливо спросила я.

Она пошла, поговорила с братцем через дверь и, вернувшись, доложила:

- Бреется, сейчас выйдет.

Наконец он появился и застыл на пороге, пораженный моим преображением.

- Что, не нравится? - поддразнила я.

Ненаглядный громко сглотнул и ничего не ответил. За ужином мы с Ирой болтали о пустяках, а ее братец молчал и так удивил Иру, что она даже забеспокоилась и спросила, как он себя чувствует.