Чтение 10–й страницы книги ~Тонкая штучка~

- Ты отдохни немного, помечтай, а мы прикинем, что бы такого интересного с тобой сделать. Юлька, может, ты чего придумаешь?

- Ну уж нет. Пытарь я никудышный. Желудок слабый.

- Нам переговорить надо, - серьезно сказал Павел. - А ты его посторожи. Хоть он никакой и уже успел в штаны наложить, оставлять его без присмотра ни к чему. Держи пистолет, начнет дергаться, засвети в лобешник.

Я попробовала возмутиться:

- Чего это я его сторожить должна? И что это у вас от меня за секреты? С чего это вдруг? И потом, я есть хочу.

- Так все равно еще ничего не готово. Думаю, ты мне в такой малости не откажешь и возражать не будешь, - и они ушли, пока я все еще соображала, возражаю я или нет. Я все-таки высунулась вслед за ними и полюбопытствовала:

- А что мы с ним делать-то будем?

- Вот сейчас и решим. Для начала поспрашаем.

- Павел, ты ведь ничего такого, - грозно начала я, - в гестапо я играть не буду. Понял? И тебе не дам. Я даже думать не хочу, что ты можешь...

- Какое гестапо, Юлька? Мы ж не звери. Спустим с него шкуру и домой отпустим.

- Мне твои шутки не нравятся.

- Ладно, убьем вполне цивилизованно, по-людски. Устраивает?

- Павел, - укоризненно сказала я, но он меня перебил:

- Да уйди ты наконец.

- Не ори на меня, - решила я обидеться.

- Я тебе где велел быть? Иди, пока я добрый.

- Хоть Мотя и подлец, - начала я, тут Витек влез неожиданно:

- В гестапо Мишка любил играть. Да вот отыгрался...

- Вы долго будете базарить? - начал злиться Павел.

- А как вы его поймали? - спросила я.

- Гиви, выкинь ее отсюда. Она до завтра будет вопросы задавать.

- Не надо меня выкидывать. Я сама уйду, - Павла злить не следовало. Я вернулась к Моте.

Смотреть на него желания не было, и я в сторонке уселась на диване и томилась. Мотя вдруг стал каким-то синим и еще больше задергался. Тут я сообразила, что его, видимо, тошнит, и к двери кинулась.

- Павел, - позвала, - рот ему освободи. Ему плохо.

- Да хорошо ему, хорошо.

- Он же захлебнется.

- Подходящая смерть для такой свиньи.

- Как хочешь, а тряпку я сниму.

- Он матерится так, что уши вянут.

Материться Мотя не стал, может, просто не мог. Его долго рвало. Я ведро нашла, но пока искала, Мотя уже голову назад откинул, часто-часто дыша.

- Конечно, не очень красиво с твоей стороны пачкать пол в чужом доме, - заметила я, - но, пожалуй, не один ты виноват.

Воняло премерзко. Я подумала, что мне здесь жить, хоть и недолго, выходило, что придется все здесь убрать. Я за тряпкой сходила. Мотя к этому времени совсем оправился и заговорил. Ничего интересного. Мне это быстро надоело, я на него тряпкой замахнулась и пригрозила:

- Будешь гадости говорить, позову Гиви, он тебе опять кляп затолкает.

Мотя замолчал. И тут случилось то, чего я никак не ожидала. Выражение его лица враз переменилось, даже глаза засияли, и улыбка на губах была такая... Смотрел он на мой медальон.

- А я ведь эту игрушку знаю, - сказал он.

Этого не могло быть. Но я испугалась. Он увидел мой страх и понял, что попал в точку.

- Так вот в чем дело... как же я сразу... ах ты, сука!..

- Заткнись, - сказала я, выпрямляясь, - заткнись и, может, жив останешься... Я тебя сейчас развяжу, смоешься через окно.

Я распутала веревку, Мотя поднялся, повернулся ко мне, злорадно улыбаясь, сделал шаг и вдруг понял. Испугался, крикнул:

- Павел!..

Но я завизжала на полсекунды раньше, перекрывая его вопль, выстрелила и сползла на пол, видя, какой тошнотворный вид приобрела стена напротив. Мужики влетели в комнату с оружием в руках. Я сидела, вытаращив глаза и лишившись дара речи.

- Черт, она его пришила, - выругался Павел, - ну что за баба. Просили тебя?

- Ты сам сказал, - с трудом ответила я, - будет дергаться...

- Он что, дергался?

- А что он, по-твоему, делал? - заорала я, а потом заревела.

- Это ты, дура несчастная, его развязала?

- Что я, с ума сошла? Я убирала за ним, а он вдруг как вскочит, толкнул меня, а пистолет на диване, и я... - тут я заревела по-настоящему.

- Ну вот, какого черта я его сюда тащил, по-твоему? - злился Павел.

Я только плечами пожала.

- И что теперь делать прикажешь? Как убийцу искать? Надо же так все испортить...

- Чего ты орешь? Я что, в охранники нанималась? Из-за вас, придурков, в тюрьму сядешь... - тут я так перепугалась, что побледнела и вознамерилась упасть в обморок.

- Эй-е-ей, - направился ко мне Павел, - ты меня пугать завязывай. Шлепнула, и черт с ним. Не велика потеря. Еще кого-нибудь поймаем. Надо его зарыть где-нибудь. Кончай реветь, лучше здесь все вымой.

Конечно, после всех этих событий ужинать мне расхотелось. Я вилкой салат ковыряла и грустила. Несколько раз реветь принималась.

- Не дойму, как он развязаться мог, - никак не желал успокоиться Витек, - я ж проверял, все путем было.

- Откуда мне знать. Гиви вон цепи рвет... Я его не развязывала, и замолчи лучше. Без тебя тошно. - Я заревела, отодвинула от себя тарелку и сказала: - Домой хочу.

- Кончай ныть.

- Тебе хорошо, а мне людей убивать непривычно, переживаю. И вообще, переубивали вроде всех, и пора нам на заслуженный отдых.

Павел молчал, и я к нему полезла:

- Павел, поедем ко мне, не хочу я здесь. Или опасно очень?

- Не опасней, чем раньше. Мотя покойник.

- А дружки его?

- Что дружки? У них теперь не о том голова болеть должна.

- Так и поедем тогда, не хочу я здесь ночевать.

- Что так?

- Боязно, - поежилась я.

- Мотю, что ли, боишься? Так он в лесочке зарыт.

- Вот и боюсь.

- Привидения, что ли?

- Замолчи. Разве их ночью поминают...

- А чего нам и вправду здесь делать? - спросил Витек, привидений он, как видно, не любил.

- Что, вот так и поедем? - недовольно проворчал Павел.

- А что нас здесь держит? - спросил Витек.

- Действительно, Павел, - вдруг сказал Гиви, - что нас здесь держит? Что нас держит в этом городе?

- Я должен найти убийцу брата, - рявкнул Павел и кулачищем по столу грохнул.

Гиви покачал головой:

- Ты знаешь лучше меня, где ты должен быть. И ты, и мы все. Еще неделю назад. Мы просили неделю, она давно прошла. Сколько еще мы будем торчать здесь? Это не я спрашиваю.

Я ожидала, что Павел взорвется, но он как-то сник. Посидел, подумал, сказал хмуро:

- Хорошо. Еще сутки. Еще сутки, и мы возвращаемся.

Кончилось тем, что мы все-таки приехали ко мне на квартиру. Павел курил, был задумчив и хмурился. Я рядом вертелась. Спросила осторожно:

- Паш, что ж теперь делать-то будем?

- Да черт его знает, - он помолчал немного и вдруг заговорил: - Был уверен, Мотя все концы держит. Теперь разве узнаешь?

- Видишь, как получилось. Уж как мне его сторожить не хотелось... Как чувствовала...

- Да ладно, чего теперь...

Тут я решила проявить смышленость:

- Но если Мотя убийцу знал, то без его участия никак не обошлось. И если Мотя мертв, то выходит, что мы, я хочу сказать, ты, за брата отомстил. Или это как-то по-другому делается?

- Чего хоть ты городишь?

- Я не горожу. Я за тебя переживаю.

- Юлька...

- А?

- Ты правда такая дура или прикидываешься?

- Я уж и сама не знаю. Сдуреешь с вами.

Мы помолчали минут пять.

- Афганец обещал мне убийцу. Надо найти Афганца.

Искать его не пришлось. Он сам заявился на следующий день, вечером, часов в восемь. Позвонил по телефону, я трубку сняла, а он вежливо так говорит:

- Здравствуйте. Я хочу поговорить с Павлом.

О чем они говорили, не знаю, только Афганец через полчаса заявился. В дверь позвонил. Открыл Гиви. Он пиджак распахнул, ручками сделал и в кухню прошел. Сел за стол, и Павел сел напротив.

- Да, наворотил ты дел, - усмехнулся Афганец. - Городок у нас был тихий. Уживались, - он вроде бы даже загрустил. - Боксер был хорошим мужиком. Косой никому не мешал. Да и Мотя, хоть и дерганый, но уголовников держал крепко.

- Чего плачешься? Теперь ты в городе хозяин.

- Да... Надо бы тебе "спасибо" сказать, да не хочется. Кашу заварил такую, замучаешься концы искать. Молодняк полезет... Работы... хорошо если на полгода.

- Ничего, справишься. Ты мужик головастый.

- Ленивый я, - сказал Афганец и улыбнулся. Улыбка у него была такая... Павлу ничего не осталось, как улыбнуться в ответ.

Они помолчали немного, и Павел спросил:

- Ты нашел убийцу?

- Нашел, - вздохнул Афганец, помолчал и добавил: - Только тебе это не понравится.

- Что значит, мне не понравится? - спросил Павел, а я вдруг поняла, что он испугался.

- Не было киллеров. И никаких дел не было. Вообще никаких. Пацаны Косого с разборки ехали, выпили, конечно, крепко, а твой брат подрезал их на повороте. Тачка крутая, номера чужие, мужик наглый. Водка в мозги ударила, вот и полоснули из автоматов.

- Что? - спросил Павел и вдруг побледнел. Я испугалась, схватила воды стакан и к нему. Стакан он отшвырнул.

- Подожди. А баба?

- Баба - это миф.

- Что? - не понял Павел.

- Не было никакой бабы. Никто о ней никогда не слышал. Ни слуху, ни духу. Ты знаешь, так не бывает. Был он всегда один, никакого намека на компанию.

- Так что ж он здесь делал?

- Кто ж его знает. Может, тоску разгонял, а может, тишины искал. И не такие чудеса бывают.

- Не верю, должна быть баба.

- Верь, не верь... Хочется тебе верить, вот что. Уж версия больно удобная. Об этой бабе тебе Верка-шлюха из "Дружбы" рассказала? Так вот, вы ее так напугали, что она пацана в охапку и в Бодайбо рванула с каким-то мордастым парнем. Поди теперь разберись, что правда, а что она сама выдумала? Мне твои чувства вполне понятны. Только эта самая таинственная баба - сказка, хочешь - ищи сам. Не найдешь. Брат твой погиб случайно. - Он помолчал, вздохнул и добавил: - Ребят трое было. Один в бегах. Двое на даче прячутся... Пацаны. Слезы льют. Полны штаны дерьма: из-за них такая бойня в городе... Хочешь, убей, не жалко. Все равно не жильцы.

Павел поднялся, пнул стул и рявкнул:

- Что мы вообще делаем в этом городе?

Афганец плечами пожал. Тут на пороге Гиви возник, сказал хмуро:

- Сорока звонит. Интересуется, когда вернемся.

- Пошли его к черту, - огрызнулся Павел.

- Батю тоже послать?

Павел сел, потер щеку, посмотрел исподлобья.

- Что ответить? - спросил Гиви. - Ты хозяин, только все сроки вышли.

- Да, загостились, - вздохнул Витек.

- Вот уж что правда, то правда, - влезла я, - когда ж вы мою жилплощадь покинете? Прямо не квартира, а общежитие какое-то.

- Завтра утром, - сказал Павел и так меня взглядом полоснул, что я с кухни стрелой вылетела.

- Ты, Павел, мужик хлопотный, - улыбаясь, сказал Афганец, - не сердись, но до границы области я тебя провожу. Чтоб не случилось чего, как с братом. Врагов у тебя здесь - полгорода. А я хочу спать спокойно. - Афганец поднялся и пошел к двери. - Значит, утром, - сказал и ушел.

А я в кухню вернулась, потопталась и сказала растерянно:

- Давайте я вам пирогов в дорогу напеку, что ли...

* * *

Поздно вечером, когда Гиви и Витек уже спали, а я все еще в кухне возилась, вошел Павел, сел напротив и на меня уставился.

- Городишко у вас паршивый, - сказал минут через пять.

- Чем не угодил? Город как город... Старинный, красивый. Крупный областной центр...

- Крупный, - скривился Павел, - паршивый городишко.

- Ну, паршивый и паршивый, что ж теперь?

- Не понимаю, как ты здесь жить можешь.

- Нормально живу. Жила, пока тебя черт не принес.

- Жить надо в столице.

- Это кто сказал? - удивилась я.

- Это я сказал.

- А-а. Ну так ты там и живешь.

- А чего б тебе там не жить?

- Это в каком смысле?

- В буквальном. Что, там занятия подходящего найти нельзя? Те же самые книжки, пиши на здоровье. Если ты насчет квартиры и прочего, так в голову не бери. Все будет.

- Эй, - окликнула я. - Ты меня в содержанки зовешь, что ли?

- Что за слово откопала, а?

- Я не поняла, да или нет?

- Ну, да.