Чтение 2–й страницы книги ~Говорящий сверток~

бултых-бултых" губительно отражается на моих внутренностях.

Пенелопа, не веря своим ушам, уставилась на сверток. Обыкновенный
большой пакет, имевший вид конуса, около метра длиной и сантиметров
семидесяти в поперечнике, он смахивал по форме на старинный улей.

- Морская болезнь - это бич нашей семьи, - продолжал сверток. - Моя
прабабушка была так сильно подвержена морской болезни, что ее частенько
укачивало, когда она принимала ванну.

"С кем он разговаривает? - подумала Пенелопа. - Не со мной же?"

И как раз в эту минуту из пакета послышался еще один голос - тихий,
нежный, звенящий голосок, словно эхо овечьего колокольчика:

- Ах, отстаньте вы со своей прабабушкой и ее морской болезнью. Меня так
же тошнит, как и вас. Я хочу знать одно: что теперь делать?

- Благодаря моим блестящим навигационным способностям мы благополучно
пристали к суше, - ответил первый, скрипучий голос. - Теперь надо ждать,
пока нас освободят из заключения.

Сверток был слишком мал и не мог вместить человека, тем более двух, и
все же из него, несомненно, раздавалось два голоса. Пенелопе стало
жутковато, она почувствовала, что ей как-то не хватает Питера и Саймона, - с
ними было бы куда приятнее разгадывать эту загадку. Поэтому Пенелопа
повернулась и быстро сбежала с дюны вниз, где под зонтом спали мальчики.

- Питер, Саймон, проснитесь, проснитесь, - прошептала она, тряся их за
плечи. - Просыпайтесь, это очень важно.

- В чем дело? - Саймон приподнялся и, зевая, сел.

- Скажи ей, пусть уйдет, - пробормотал Питер. - Спать охота, а не в
игры играть.

- Я вовсе не играю, - возмущенно прошептала Пенелопа. - Проснитесь же!
Я нашла что-то непонятное на той стороне дюны.

- Что ты нашла? - Саймон потянулся.

- Сверток, - ответила Пенелопа. - Большой сверток.

- О господи, - простонал Питер. - И ради этого ты нас разбудила?

- А что особенного в этом свертке? - осведомился Саймон.

- Вам когда-нибудь попадался пакет, который разговаривает? -
отпарировала Пенелопа. - Со мной это не часто бывает.

- Разговаривает? - Питер сразу и окончательно проснулся. - Да ну? А
тебе не померещилось? Может, у тебя солнечный удар?

- Говорящий сверток? - усомнился Саймон. - Ты, наверное, шутишь.

- Ничего я не шучу, и солнечного удара у меня нет, - рассердилась
Пенелопа. - Мало того: он разговаривает двумя голосами.

Мальчики глядели на нее во все глаза.

- Послушай, Пенни, - смущенно сказал Саймон, - а ты точно не
фантазируешь?

Пенелопа с досадой топнула ногой.

- Конечно нет, - бешеным шепотом возразила она. - Какие вы оба тупые. Я
нашла пакет с двумя голосами, он разговаривает сам с собой. Не верите -
пойдите и посмотрите.

Неохотно, все еще опасаясь, что Пенелопа их дурачит, мальчики двинулись
за ней вверх по дюне. Взойдя наверх, она приложила палец к губам, прошипела
"ш-ш-ш", потом легла на живот, мальчики за ней и остаток пути они проползли
на животе. Затем все трое заглянули вниз... И у подножия дюны увидели
сверток. Вокруг него разбегалась мелкая зыбь. И тут мальчики застыли от
изумления - сверток вдруг запел на два голоса:

Из лунной моркови пирог, из лунной моркови пирог,

Он в мускулы силу вольет, и бледность он сгонит со щек.

Корова свинья и баран, что лакомый любят кусок,

Лелеют в счастливых мечтах из лунной моркови пирог.

Из лунной моркови бисквит, из лунной моркови бисквит,

Он дух наш заставит гореть и душу в борьбе укрепит.

И лошадь, и даже осел печальный имеющий вид,

Очень не прочь пожевать из лунной моркови бисквит.

Из лунной моркови рагу, из лунной моркови рагу,

Вкуснее - ну как ни крути! - найти ничего не могу.

И лебедь прекрасный в пруду, и гордый павлин на лугу

Зачахнут, когда их лишат из лунной моркови рагу. *

[* Стихи в переводе Я.Гордина]

- Слыхали? - торжествующе прошептала Пенелопа. - Что я вам говорила?

- Невероятно, - пробормотал Питер. - Что же это такое? Двое карликов?

- Тогда они какие-то особенно маленькие карлики, если поместились в
этом свертке, - заметила Пенелопа.

- Мы не узнаем, что это такое, пока не развяжем пакет, - рассудил
Саймон.

- А как знать, будет ли он доволен, если его развяжут? - задумчиво
проговорил Питер.

- Он что-то такое упоминал про освобождение, - вспомнила Пенелопа.

- Ладно, спросим его, - решил Саймон. - По крайней мере, он говорит
по-английски.

Мальчик стал решительно спускаться и первым подошел к свертку, который
самозабвенно распевал, не подозревая ни о чьем присутствии:

Из лунной моркови омлет, из лунной моркови омлет,

Он сделал меня молодцом, которому равного нет.

Младенец в пеленках сырых и старец, что мохом одет,

Ликуют, завидев едва из лунной моркови омлет

Саймон откашлялся.

- Простите, - начал он, - простите, что прерываем вас, но...

Из лунной моркови бульон, из лунной моркови бульон,

Он лучше бальзама для тех, кто тяжким недугом сражен.

Хлебнете хороший глоток - и гибнет микробов мильон.

Смертелен для хвори любой из лунной моркови бульон.

- Простите, - сделал новую попытку Саймон, уже гораздо громче.

Пение прекратилось, наступила тишина.

- Что это? - наконец испуганно прозвенел тоненький голосок.

- Какой-то голос, - ответил скрипучий. - Я почти уверен, что это был
голос, если только это не был удар грома, вой урагана, шум прилива, грохот
землетрясения или...

- ПРОСТИТЕ! - на этот раз что есть мочи прокричал Саймон. - Хотите вы,
чтобы вас развязали?

- Ну вот, пожалуйста, - произнес скрипучий голос. - Я же говорил, что
это голос. Предлагает нас развязать. Как мило. Скажем "да"?

- Еще бы, - отозвался звенящий голосок. - Мы столько просидели в
темноте.

- Прекрасно, - произнес скрипучий голос. - Мы разрешаем нас развязать.

Ребята тесно окружили сверток. Саймон достал перочинный нож, осторожно
разрезал толстый лиловый шнурок, и они принялись стаскивать бумагу. Под ней
обнаружилось нечто, напоминающее большой стеганый чехол для чайника, густо
покрытый узором из листьев и цветов, вышитых золотой нитью.

- Разрешите снять ваше... э-э-э... ваш чехол для чайника? - спросил
Саймон.

- Чехол для чайника? - негодующе переспросил скрипучий голос. - Нет,
слыхали, какое невежество! Да разве это чехол для чайника? Это защитная
накидка от ночного ветра и ненастной погоды, и сделана она из натурального
шелка, полученного от радужного шелкопряда.

- О, простите, - сказал Саймон. - Так разрешите ее снять?

- Разумеется, - ответил скрипучий голос. - Приложите все усилия, чтобы
попытка освободить нас увенчалась успехом.

На верхушке чехла нашлось что-то вроде металлической петли, и Саймон,
взявшись за нее, сдернул покрышку целиком. Под ней оказалась большая, с
куполом, золотая клетка, с необычайной элегантностью обставленная
миниатюрной мебелью. Помимо двух жердочек кедрового дерева и кольца, имелась
красивая кровать на четырех столбиках под красным балдахином, застеленная
красивейшим лоскутным покрывалом из мельчайших пестрых шелковых и камчатных
лоскутков; небольшой обеденный стол в стиле Людовика Пятнадцатого и стул;
элегантный застекленный шкафчик, уставленный фарфором ручной росписи. Там
висело большое, до полу, зеркало в золотой раме и рядом с ним - щетка и
гребенка слоновой кости. А также стоял очень удобный шезлонг, обитый
ярко-синим бархатом, и клавесин красного дерева.

В шезлонге же непринужденно расположился удивительнейший попугай,
какого ребятам никогда не приходилось видеть. Весь пурпурный, золотой,
зеленый, голубой и розовый, он сверкал, блестел и переливался, как
перламутр. Его большой гладкий крючковатый клюв был черен, как будто вырезан
из угля, а глаза фиалковые. Но удивительнее всего было оперение: вместо того
чтобы лежать гладко, каждое перо у него стояло торчком и курчавилось, как
шерсть у пуделя. Из-за этого он имел вид какого-то дивного расцвеченного
дерева в весеннюю пору, у которого налились и вот-вот лопнут почки. На
голове у него была шелковая зеленая шапочка с длинной черной шелковой
кистью. Рядом с его шезлонгом стоял еще один маленький столик, а на нем -
еще одна клетка, совсем миниатюрная, размером с наперсток. В ней сидел
золотой паук с нефритово-зеленым крестом на спине. Было ясно, что звенящий
голосок принадлежит пауку, а скрипучий - попугаю.

- Так вот это что! - воскликнул Питер.

- "Что"? - Попугай от возмущения даже привстал. - "Что"?

- Попугай! - обрадовалась Пенелопа.

- Просто попугай, обыкновенный говорящий попугай, - добавил Саймон. -