слышавшая, чтобы молодой человек из порядочного общества находился в
подобном положении.
торопится. Ему не к спеху. Он такой разборчивый.
предавалась размышлениям по поводу возможных проявлений разборчивости
Мориса Таунзенда.
спросила она наконец.
аксиому.
Затем он поглядел на своего кузена и рассмеялся: - Послушай, Морис, а мы
ведь о тебе говорим.
улыбнулся. Потом встал, словно собрался уходить.
вот мисс Слоупер я бы этого не сказал.
смущение и тоже поднялась. Морис Таунзенд глядел на нее с улыбкой, затем
протянул ей руку, прощаясь. Он уходил, не сказав ей ни единого слова, но
все равно она была счастлива: ведь она снова видела его.
миссис Пенимен, лукаво посмеиваясь.
мог такого сказать, этот прекрасный гость? Словно не замечая ее румянца,
он продолжал смотреть на нее; взгляд его был почтителен и ласков.
сюда. Зато теперь у меня будет причина, чтобы прийти опять. Предлог для
визита, если таковой от меня требуется. Я не боюсь того, что скажет ваша
тетушка, когда я уйду.
миссис Пенимен серьезный вопрошающий взгляд. Не владея искусством интриг и
уловок и желая сразу выяснить то, что ее интересовало, она не пыталась
прибегнуть к шутке - например, обвинить тетку в заговоре против
племянницы.
девушку и поправила бархотку у нее на шее.
пример большинству наших кавалеров, он на редкость любезен с дамами,
которые уже не могут похвастать первой молодостью. Нет, его интересует
кое-кто другой, - и миссис Пенимен легонько коснулась губами щеки Кэтрин.
- Будь с ним поласковее, - закончила она.
рассказала.
предательство. - Он нам совсем чужой, мы его не знаем.
мелькнула легкая язвительность:
думать, он действительно нравился ей (хотя обсуждать это Кэтрин не считала
возможным); но чтобы сей блестящий джентльмен - сей нежданный пришелец, с
которым она и не говорила, - проявлял к ней интерес, подразумеваемый
романтическим определением миссис Пенимен?.. Нет, это, конечно же, всего
лишь плод беспокойного воображения тети Лавинии. Ведь всем известно, какая
она выдумщица.
6
воображением; и когда полчаса спустя брат ее вошел в дом, она,
руководствуясь этим своим убеждением, обратилась к нему со следующими
словами:
зовут, - сказала Кэтрин.
которому так понравилась Кэтрин.
Кэтрин предложение?
которым уже сгустились сумерки.
проговорила миссис Пенимен.
ее брат.
недостаточно; Кэтрин прижалась лбом к оконному стеклу и слушала, оставаясь
бесстрастной свидетельницей этого словесного поединка, как будто выпады
противников не были направлены также и в ее сторону.
позвать меня. На случай, если ему захочется со мной увидеться.
позвали, так как его в то время не было дома. Когда доложили о молодом
человеке, Кэтрин сидела с теткой, однако миссис Пенимен стушевалась:
заставила племянницу идти в гостиную без нее.
со мной, но это было просто предисловие, чтобы заручиться моим доверием.
Милая моя, да у меня просто не хватило бы смелости выйти к нему сегодня.
Таунзенд произвел на нее впечатление человека чрезвычайно решительного и в
высшей степени ироничного; обращение с такой умной, волевой, блестящей
натурой требует изрядного такта. Она сказала себе, что у него "царственный
характер", и эта мысль, и самое слово ей понравились. Она ничуть не
ревновала к племяннице и была в свое время вполне счастлива с мистером
Пенименом, но все же позволила себе подумать: "Вот какого мужа хотелось бы
мне иметь!" Вне всякого сомнения, характер у Мориса Таунзенда был гораздо
более царственный - со временем она сменила этот эпитет на "царский", -
чем у мистера Пенимена.
вышла даже к концу визита. Визит был продолжительный: мистер Таунзенд
просидел в гостиной, в самом большом кресле, дольше часу. Казалось, на
этот раз он чувствовал себя непринужденнее, держался не так строго -
откидывался на спинку кресла, похлопывал тросточкой по подушке, лежавшей
подле него, не стесняясь оглядывал убранство комнаты, а также и Кэтрин; на
ней, впрочем, взгляд его останавливался надолго. В его красивых глазах
светилась улыбка почтительного обожания, которая казалась Кэтрин
прекрасной к, может быть, даже величественной; она напоминала Кэтрин о
юном рыцаре из какой-то поэмы. Речь его, однако, вовсе не была рыцарской;
он говорил легко, непринужденно, приветливо; интересовался практическими
материями, расспрашивал Кэтрин, какие у нее вкусы, какие у нее привычки,
любит ли она то, любит ли это. "Расскажите мне о себе, - сказал он со
своей покоряющей улыбкой, - нарисуйте нечто вроде устного автопортрета".
Рассказывать Кэтрин было почти нечего, да и к рисованию она не имела
таланта; но прежде чем Морис Таунзенд ушел, она открылась ему в тайной
страсти к театру - страсти, утолять которую доводилось ей редко, - и в
склонности к оперной музыке, особенно к Беллини и Доницетти (вспомним, в
оправдание сей примитивной молодой особы и ее мнений, какая то была
невежественная эпоха) (*5); музыку эту ей редко доводилось слушать - разве
что при помощи шарманки. Она призналась, что не особенно любит литературу.
Морис Таунзенд согласился, что книги - вещь довольно утомительная; "но
чтоб понять это, - добавил он, - надо прочесть их целую уйму". Он сам
бывал в местах, о которых сочиняют книги, и никакого сходства с описаниями
не нашел. Увидеть своими глазами - вот это действительно интересно; он
старался увидеть все собственными глазами. Он перевидал всех знаменитых
актеров, перебывал в лучших театрах Лондона и Парижа. Но актеры ничуть не
лучше писателей - они тоже всегда преувеличивают. Он любит, когда все
естественно.
прибавил он, - я, знаете, и сам привык держаться естественно!
Посняков Андрей
Афанасьев Роман
Суворов Виктор
Орлов Алекс
Лондон Джек
Ильин Андрей