других детей и попросту развивается медленнее, чем они. Она почти верила в
это, но Барнеби вырос, а по уму оставался ребенком, и было ясно, что это уже
навсегда.
став еще назойливее после долгой спячки и горше, чем когда бы то ни было.
улица, памятная ей с давних времен, была теперь как будто не та, миссис Радж
на узнавала ее. Изменилась не улица, а она сама, но она не сознавала этого и
с удивлением спрашивала себя, откуда такая перемена и что же на этой улице
стало иным.
Так и она, его мать, вместе с отцами и матерями этих ребят бегала в детстве
за каким-нибудь бедным дурачком...
дворов, ферм и, выйдя за околицу в поле, снова остались одни.
прогуливавшийся в саду мистер Хардейл увидел их и, открыв калитку, пригласил
войти.
сказал он вдове.
поддадитесь своей слабости? Право, Мэри, это на вас не похоже! Я не раз
говорил, что вам надо вернуться сюда. Уверен, что в Уоррене вам было бы
лучше, чем везде. Да и Барнеби здесь как дома.
оттуда и, взлетев на плечо хозяина, закричал, явно обращаясь к мистеру
Хардейлу и, должно быть, желая намекнуть, что гости не прочь подкрепиться с
дороги:
миссис Радж идти с ним к дому. - Ваша жизнь - пример терпения и стойкости.
Одно только меня глубоко огорчало и огорчает. Достаточно печально уже то,
что вы так жестоко пострадали, когда я потерял единственного брата, а Эмма -
отца, но зачем же вы еще заставляете меня думать (а я это думаю иногда), что
в мыслях вы как бы связываете нас с виновником нашего общего несчастья?
защищая моего брата... и я почти уверен, что вы невольно вините нас в его
гибели.
душе.
не слушая ее и говоря как бы с самим собой. - И может быть, это чувство
бессознательное... Мы обеднели. Даже если бы мы могли щедро помогать вам,
деньги - очень жалкое вознаграждение за те страдания, что выпали вам на
долю. А скудная помощь, которую я в моем стесненном положении могу вам
оказывать, - просто насмешка... Бог видит, как остро я это сознаю, - добавил
он быстро. - Так что же удивительного, если и вы так думаете?
глубокой серьезностью. - Вы неверно обо мне судите. И я боюсь, как бы то,
что я пришла вам сказать...
ее нерешимость и смущение. Не так ли?
и, когда она поравнялась с ним, спросил:
Хардейл. - И бедняки и богачи одинаково нас чуждаются. Одни вынуждены
оказывать нам почтение, но почтение это - холодное и притворное. Другие
каждым словом: и поступком как бы снисходят до нас и стараются держаться
подальше... Что же, если вам тяжело было побороть чувство, укоренившееся за
двадцать два года (а я уверен,, что это тяжело), Зачем же вы пришли? Вы
могли дать мне знать, - и я приехал бы к вам.
нельзя было терять ни одного дня... нет, ни одного часа...
на вдову, пораженный, должно быть, решительностью ее тона. Но, заметив, что
она словно забыла о нем и с содроганием смотрит на старые стены, в которых
пережила такой ужас, он не сказал ничего и повел ее по боковою лестнице к
себе в библиотеку, где у окна за книгой сидела Эмма.
горячо приветствовала гостью ласковыми словами и не удержалась от слез. Но
вдова с каким-то испугом уклонилась от ее поцелуя и дрожа опустилась на
стул.
Эмма нежно. - Позвони, пожалуйста, дядя... или погоди - лучше Барнеби сам
сбегает и прикажет подать вина.
проглотить. Дайте мне только чуточку передохнуть - больше ничего не надо.
состраданием. Минуту-другую вдова сидела молча и неподвижно, затем встала и
подошла к мистеру Хардейлу, который наблюдал за ней с напряженным вниманием.
приходило в голову, что трудно было бы найти более подходящую обстановку для
преступления, которое совершилось здесь. Комната, где сейчас находились
хозяева и гости (смежная с той, где произошло убийство), темная, мрачная и
унылая, была загромождена шкафами с ветхими книгами, вылинявшие портьеры,
заглушая все звуки, словно отгораживали ее от мира, выключали из жизни, а
росшие под окнами деревья наполняли густой тенью, и по временам вечно
шелестевшее ветви их, как руки призраков, стучали в стекла. Да и люди,
собравшиеся здесь сейчас, были под стать этой печальной комнате. Вдова с ее
трагическим лицом, в котором было что-то пугающее, и опушенными глазами,
мистер Хардейл, как всегда, угнетенный и суровый, а рядом с ним его
племянница, при всей непохожести чем-то напоминавшая покойного отца, портрет
которого с укором смотрел на всех с потемневшей стены, Барнеби с
бессмысленным выражением лица и блуждающим взглядом - все они были
действующими лицами в мрачной истории дома и производили такое же
впечатление, как окружающая обстановка. Право, даже ворон, который, взлетев
на стол:, глубокомысленно, подобно старому чародею, как будто изучал большую
книгу, раскрытую на пюпитре, дополнял общую картину, и легко можно было
вообразить, что это дьявол, принявший образ птицы, выжидает .своего часа,
чтобы свершить злое дело.
Вы подумаете, что я не в своем уме.
годы, - мягко возразил мистер Хардейл. - Почему вы так боитесь, что мы
отнесемся к вам с недоверием? Ведь мы вам не чужие и не впервые вы ищете у
нас внимания и сочувствия. Так будьте же смелее! Вы знаете, что можете
рассчитывать на любую помощь, какую только я могу вам оказать, и что я с
радостью окажу ее.
друга на свете, откажусь от вашей помощи? Если я скажу вам, что хочу идти
одна, своим путем, без чьей бы то ни было поддержки, все равно, какая ни
ждет нас судьба.
чем вызвано такое странное решение, - сказал мистер Хардейл спокойно. - И,
разумеется, если бы причины были веские, я принял бы их во внимание, хотя не
могу себе представить, чтобы такая дикая нелепость была возможна.
вдова. - Вам придется поверить мне на слово, что поступить так я обязана,
так велит мне долг. И если я не выполню этот долг, я буду низкой женщиной,
преступницей. Вот и все. Больше я ничего не могу вам сказать.
сил, чтобы довести начатое до конца. Она заговорила увереннее и смелее:
связан для нас с такими тяжелыми воспоминаниями, я чувствовала к вашей семье
одну лишь неизменную любовь и благодарность. И знаю, вы сердцем мне
поверите, дорогая мисс Эмма. Бог свидетель, что, куда бы ни занесла меня
судьба, я всегда буду чувствовать то же самое. Только эта любовь и
благодарность к вам заставляют меня принять такое решение, и, клянусь
спасением души, я ни за что от него не отступлюсь.
отозвалась миссис Радж. - Но когда господь призовет нас к себе, правда
откроется. И дай бог, чтобы время это еще не скоро настало, - добавила она
тихо.
вас понял? Неужели вы хотите отказаться от помощи, которую столько лет
принимали, от пенсии, которую получаете вот уже двадцать лет, бросить дом,
все свое имущество и начать жизнь сначала? И все это по какой-то
таинственной причине или, быть может, необъяснимой прихоти, которая возникла
только что: ведь до сегодняшнего дня ее, очевидно, не существовало? Ради
бога, Мэри, объясните, что за фантазия пришла вам в голову?
умершим, за все их благодеяния, именно потому, что я не хочу, чтобы этот
Шилова Юлия
Доценко Виктор
Махров Алексей
Круз Андрей
Орлов Алекс
Акунин Борис