замечательную находчивость, которыми так восхищал всех друзей и соседей.
Некоторое время он молча смотрел на Паркса и Кобба, затем, сжав руками щеки,
испустил такой рев, что в комнате задребезжали стекла и загудели балки под
потолком. Этот протяжный крик, жуткий, оглушительный, как гонг, был
подхвачен ветром, ему со всех сторон долго вторило эхо, и ночь стала еще во
сто раз шумнее. Джон, у которого от сильной натуги вздулись жилы на висках и
шее, а лицо, налившись кровью, стало багровым, придвинулся к огню и, грея
спину, сказал с достоинством:
Может, кто из вас, джентльмены, хочет выйти и посмотреть, что там
приключилось? Тогда идите, пожалуйста. А меня это не интересует, я не
любопытен.
наконец, кто-то пробежал под окном, поднял щеколду, открыл и затем с силой
захлопнул входную дверь. В комнату ворвался Соломон Дэйзи с зажженным
фонарем в руке. Одежда его была в полном беспорядке, и с нее ручьями текла
вода.
было пепельно-серо и усеяно крупными каплями пота, колени подгибались, он
весь трясся и не мог выговорить ни слова, - стоял, тяжело переводя дух, и
смотрел на всех таким безжизненным взглядом, что заразил страхом остальных,
хотя они не знали, в чем дело. Ужас отразился на их лицах, и они во все
глаза смотрели на Соломона, не решаясь задать ему вопрос. Наконец старый
Джон, словно взбесившись, ухватил его за шарф и стал трясти так, что у
Соломона даже зубы застучали.
- Если вы сию секунду не скажете, в чем дело, сэр, я окуну вас головой в
котел. Чего глаза таращите, как смеете пугать людей? За вами кто-нибудь
гонится? Да отвечайте же, или я вас сейчас задушу! Мистер Уиллет в своем
исступлении был близок к тому, чтобы выполнить эту угрозу буквально, - у
Соломона Дэйзи уже закатились глаза, и он хрипел, как удавленник. Но оба
свидетеля этой сцены, немного опомнившись, силой оторвали Джона от его
жертвы и усадили причетника в кресло. Соломон, опасливо поглядывая по
сторонам, слабым голосом попросил дать ему чего-нибудь выпить, а главное -
тотчас запереть входную дверь и заложить болтами ставни. Вторая просьба была
не такого сорта, чтобы успокоить слушателей или способствовать веселому
настроению; они ее исполнили с величайшей поспешностью, подали Соломону
стопку горячего, как кипяток, бренди с водой и ждали, что он скажет.
Паркс, ах, Томми! И дернула меня нелегкая уйти отсюда! Ведь
сегодня-девятнадцатое марта! Понимаете, девятнадцатое марта!
вздрогнул и глянул на нее через плечо. Мистер Уиллет сердито спросил его,
какого черта он оглядывается, затем, невольно пробормотав: "Господи,
прости!" - сам покосился на дверь и еще ближе придвинулся к остальным.
- начал Соломон Дэйзи. - А ведь вот уже двадцать семь лет я в этот вечер
никогда не хожу один в церковь. Люди говорят, что мертвецы, которые не
обрели покой в могиле, празднуют годовщину своей смерти - все равно как
живые празднуют день рождения... Ох, как воет ветер!..
число. Ни разу в году не бывает такой ужасной бури, как в эту ночь.
Девятнадцатого марта я никогда не сплю спокойно.
(рука у него дрожала, ложечка звякнула громко, как колокольчик), затем
продолжал:
о несчастье в Уоррене. Ну, вот, и сегодня - думаете, случайно я забыл
завести башенные часы? Никогда такого со мной не случалось в другое время, -
а ведь эти дурацкие часы приходится заводить каждый божий день! Так почему
же именно сегодня это вылетело у меня из головы?
сначала зайти домой за ключами. Вею дорогу дождь и ветер так меня донимали,
что временами я еле держался на ногах. Наконец я добрался до церкви, отпер
дверь и вошел. По дороге я не встретил ни одной живой души, и вы сами
понимаете, как мне было жутко. Никто из вас не хотел пойти со мной, как
будто предчувствовал, что случится.
дверь, навалившись на нее всем телом, да и то она дважды раскрывалась
настежь, я еле мог ее удержать и готов был поклясться, что кто-то толкает ее
снаружи. Наконец я ее все-таки захлопнул, повернул ключ и пошел на
колокольню заводить часы как раз вовремя: не приди я, они бы через полчаса
остановились. Беру я, значит, свой фонарь, собираюсь уходить, - и тут только
вспомнил, что сегодня - девятнадцатое марта, да так неожиданно, словно кто
меня толкнул или по голове стукнул. И в эту самую минуту слышу снаружи голос
- как будто из могилы на погосте...
Парксу (тот сидел против него и смотрел поверх его головы на дверь),
спросил, не будет ли он любезен объяснить, что именно он там видит. Мистер
Паркс извинился и заверил его, что он ни на что не смотрит, а просто так
слушает, на что мистер Уиллет с негодованием заметил, что слушать с таким
выражением на лице - манера не очень-то приятная, и если у я; мистер Паркс
не может иначе, пусть лучше закроет лицо носовым платком. Мистер Паркс
покорно согласился сделать это, если потребуется, и Джон Уиллет предложил
Соломону рассказывать дальше. Тот подождал, пока утихнет сильный порыв
ветра, потрясший, казалось, до основания даже этот крепкий дом, и продолжал:
принял за человеческий голос. Я слышал, как ветер свистит под сводами
церкви. Слышал, как колокольня скрипит и трещит, как дождь барабанит в
стены. Я видел, что колокола дрожат и веревки качаются взад и вперед. И так
же ясно я слышал этот голос.
вскрикнет человек иной раз со сна или когда увидит что-нибудь страшное. Крик
облетел вокруг церкви и замер где-то вдали.
облегчением осматриваясь кругом.
вы нам расскажете?
лица, что невозможно было усомниться в его искренности, - открываю дверь,
очень быстро открываю, чтобы захлопнуть ее раньше, чем опять налетит ветер,
- и вдруг мимо меня промелькнула какая-то фигура, так близко, что стоило мне
протянуть палец, и я мог бы до нее дотронуться. Голова у этого человека была
непокрыта - в такую-то непогоду! - и он, пробегая, обернулся и посмотрел мне
прямо в глаза. Это было привидение - да, призрак!
словно умоляя, чтобы его больше ни о чем не спрашивали. Он был в таком
волнении, что ответ его расслышал один только Джон Уиллет, сидевший с ним
рядом. - Да кто же, кто это был? - повторяли Паркс и Том Кобб, с жадным
любопытством глядя то на Соломона, то на мистера Уиллета.
спрашивать. Это был призрак убитого. Сегодня ведь девятнадцатое марта.
держать язык за зубами. Такие истории не понравятся в Уоррене. Будем все
помалкивать, иначе наживем беды, а Соломон может потерять место. Так ли это
было, как он рассказывает, или ему только померещилось, - все равно никто
ему не поверит. Да я и сам не думаю, - тут мистер Уиллет оглядел все углы, и
по лицу его видно было, что он, как некоторые другие философы, вовсе не так
уж верит в свою теорию, - не думаю, чтобы дух разумного человека стал
бродить в такую погоду. Во всяком случае, я на его месте не стал бы.
Джона, и они привели множество примеров, доказывающих, что призраки любят
появляться именно в ненастные ночи. А мистер Паркс (у которого в роду с
материнской стороны имелось фамильное привидение) при обсуждении этого
вопроса приводил такие глубокомысленные доводы и яркие примеры, что Джону
пришлось бы позорно капитулировать, если бы его не спасло своевременное
появление на столе ужина, за который все принялись с ужасающим аппетитом.
Даже Соломон Дэйзи под живительным действием света, тепла, бренди и
приятного общества настолько оправился от потрясения, что мог уже с самым
похвальным усердием орудовать ножом и вилкой и так энергично отдавал честь
яствам и напиткам, что нечего было опасаться никаких вредных последствий
пережитого им испуга.
случаях, Соломону стали наперебой задавать "наводящие" вопросы, рассчитанные
на то, чтобы разукрасить его приключение еще новыми, страшными и
необычайными подробностями. Однако Соломон Дэйэи, несмотря на все искушения,
стойко держался своей первой версии и повторял ее много раз с очень
незначительными изменениями и клятвенными уверениями, что все это - истинная
правда. Так что в конце концов эта история стала казаться слушателям еще
более поразительной. Соломон был совершенно согласен с Джоном Уиллетом, что
разглашать ее не следует, только, если призрак появится снова, надо будет
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Орлов Алекс
Василенко Иван
Майер Стефани