найдется человек, который за это плаванье перенес хотя бы половину тех
страданий, какие перенес я? Возможно ли это? - спросил он, садясь на своей
койке и глядя на Марка с укором.
вопросом, видимо не зная, что ответить. Из замешательства его вывел сам
Мартин, который сказал, снова укладываясь на спину и берясь за книгу,
которую он до того читал:
заключается в том, чего вы понять не можете? Налейте мне бренди с водой,
похолодней и послабее, и дайте сухарь, да скажите вашей знакомой, которую я
отнюдь не желал бы иметь столь близкой соседкой, чтобы она получше унимала
своих детей, а не так как этой ночью; пускай шумят поменьше, - будьте добры.
и, надо думать, воспрянул духом, выполняя их, ибо не раз твердил про себя,
что "Винт", без сомнения, имеет гораздо больше преимуществ, чем "Дракон",
так как на пароходе не в пример труднее быть веселым. Чрезвычайно приятно,
заметил также про себя мистер Тэпли, что главное преимущество сойдет на
берег имеете с ним и будет неизменно сопровождать его повсюду, - но что
именно он подразумевал под этими утешительными словами, он так и не
объяснил.
предположения насчет того, в какой именно день и даже в каком именно часу
они придут в Нью-Йорк. На палубе толпилось и глядело вдаль несравненно
больше народа, чем до сих пор, и разразилась целая эпидемия укладывания
вещей, которые потом приходилось распаковывать на ночь. Те, у которых были
письма к кому-нибудь или знакомые в Америке, или определенные намерения
ехать туда-то и заняться тем-то, сто раз на дню обсуждали свои, планы;
поскольку этот разряд пассажиров был весьма немногочислен, а таких, у кого
не было видов на будущее, оказалось очень много, то слушателей было
подавляющее большинство, а ораторов раз-два и обчелся. Пассажиры, хворавшие
всю дорогу, теперь выздоровели, и даже здоровые заметно поправились.
Американец из каюты первого класса, всю дорогу кутавшийся в меха и клеенку,
неожиданно появился в блестящем черном цилиндре с маленьким чемоданчиком
светлой кожи, содержавшим все его платье, белье, щетки, бритву, книги,
запонки и прочие пожитки. Он расхаживал по палубе, глубоко засунув руки в
карманы и широко раздувая ноздри, словно уже вдыхал воздух свободы, который
несет смерть тиранам и которым (ни при каких обстоятельствах, заслуживающих
упоминания) не могут дышать рабы. Англичанин, подозреваемый в том, что он
сбежал из банка, захватив с собой, кроме ключей от кассы, еще кое-что
посущественней, красноречиво рассуждал о правах человека и все время напевал
"Марсельезу". Словом, сильное волнение охватило весь пароход, - в самом
деле, земля Америки была уже близко, так близко, что, наконец, в одну
звездную ночь они взяли на борт лоцмана и через несколько часов стали на
якорь до утра, в ожидании парового катера, который должен был отвезти
пассажиров на берег.
около часа, причем на это время даже кочегары на нем сделались предметом
живейшего интереса и любопытства, как если бы это были добрые или злые духи,
забрал на борт весь живой груз: среди прочих Марка, который все так же
заботился о своей приятельнице с тремя детьми, и Мартина, который на этот
раз был одет как следует, но в старом, запачканном плаще поверх обычного
костюма - на то время, пока они не расстанутся навсегда со своими недавними
спутниками.
лапами, словно какое-то допотопное чудовище или увеличенное во много раз
насекомое, - быстро шел по красивой бухте; и скоро стали видны
возвышенности, острова и длинный плоский, далеко раскинувшийся город.
Очень хорошо. Я согласен. Любая земля для меня годится после такой уймы
воды!
ГЛАВА XVI
Нью-Йорк в Соединенных Штатах. Он заводит кое-какие знакомства и обедает в
пансионе. Подробности этих первых шагов
свободы, ибо накануне был избран член муниципалитета; а так как политические
страсти разгорелись особенно сильно по случаю такого радостного события,
друзья отвергнутого кандидата решили постоять за великие принципы
Непогрешимости Выборов и Свободы Убеждений, переломали кое-кому руки и ноги,
а также долго гоняли одного вредоносного субъекта по улицам с намерением
раскроить ему череп. Эти добродушные проявления общественного темперамента
сами по себе были не так значительны, чтобы взволновать кого-нибудь по
прошествии целой ночи; однако мальчишки-газетчики воскресили их и разнесли
по городу; они не только оглашали пронзительными воплями все городские пути
и перепутья, пристани и суда, но забрались даже на палубы и в каюты
парохода, так что он, еще не подойдя к пристани, был взят на абордаж и
захвачен легионами этих молодых граждан.
"Нью-йоркского клеветника"! "Нью-йоркский домашний шпион"! "Нью-йоркский
добровольный доносчик"! "Нью-йоркский соглядатай"! "Нью-йоркский грабитель"!
"Нью-йоркский ябедник"! "Нью-йоркский скандалист"! Все нью-йоркские газеты!
Полный отчет о вчерашнем патриотическом выступлении демократов! Виги разбиты
наголову! Последнее мошенничество в Алабаме! Интересные подробности дуэли на
ножах в Арканзасе! Все новости политической, коммерческой и светской жизни!
Вот газеты, вот газеты!
тысяча экземпляров сегодняшней "Помойки", все сведения о биржевом курсе и
прибытии и отправлении судов, четыре столбца вестей из провинции, полный
отчет о вчерашнем бале у миссис Уайт, где присутствовали первые красавицы и
весь цвет Нью-Йорка, е интимными подробностями из жизни приглашенных дам.
Только в "Помойке"! Вот "Помойка"! Двенадцатая тысяча экземпляров
"Нью-йоркской помойки"! Разоблачение "Помойкой" банды Уолл-стрита!
Разоблачение "Помойкой" вашингтонской банды! Вопиющее мошенничество
государственного секретаря, совершенное им в возрасте восьми лет от роду и
разоблаченное, за большие деньги, его собственной нянькой! Вот "Помойка"!
Вот двенадцатая тысяча "Нью-йоркской помойки", целый столбец с изобличениями
жителей Нью-Йорка; все фамилии напечатаны полностью! Заметка о судье,
который третьего дня судил "Помойку" за клевету, и благодарность "Помойки"
независимым присяжным, которые ее оправдали, с указанием на то, чего им
следовало ожидать, если б они ее осудили!.. Вот "Помойка", кому "Помойку"!
Вот недремлющая "Помойка", всегда на страже; руководящая газета Соединенных
Штатов, двенадцатая тысяча экземпляров, газета продолжает печататься.
Покупайте "Нью-йоркскую помойку"!
Мартину, - выходят наружу бурные страсти моего отечества.
черноволосого джентльмена со впалыми щеками, узенькими моргающими глазками и
странным выражением лица, не то хмурым, не то наглым, как могло показаться с
первого взгляда. В самом деле, даже при ближайшем знакомстве трудно было бы
определить это выражение иначе, как смесь грубой хитрости и высокомерия.
Джентльмен нахлобучил на голову широкополую шляпу, чтобы придать себе более
ученый вид, и скрестил руки на груди, для большей внушительности. Он был
одет довольно плохо - в синий сюртук чуть не до пяток, в короткие широкие
штаны того же оттенка и выцветший рыжий жилет, из-под которого вылезала
почерневшая плоеная манишка, силясь уравняться в гражданских нравах с
прочими статьями туалета и тоже поддержать Декларацию Независимости.
ноги, отличавшиеся необыкновенными размерами; толстая трость с крепким
железным наконечником и большим круглым набалдашником висела у него на
шнурке с кисточкой. Облаченный таким образом джентльмен подмигнул правым
глазом и правым уголком рта и повторил с видом величайшего глубокомыслия:
отечества.
Мартин наклонил голову и сказал:
трепет иноземных тиранов, - возразил джентльмен, указывая тростью на
необыкновенно грязного мальчишку-газетчика с одним глазом. - На предмет
зависти всего мира, сэр, на авангард цивилизации. Позвольте мне спросить
вас, сэр, - прибавил он, стукнув о палубу железным наконечником трости с
видом человека, который не потерпит никаких виляний, - как вам нравится мое
отечество?
берегу.
такие доказательства национального процветания, как вот это?
тростью, как бы включая в свое замечание воздух и воду.
нравится такая линия поведения. Она вполне естественна, сказал он; как
философ, он любит наблюдать человеческие предрассудки.
Мартину и опершись подбородком на набалдашник трости, - - обычный груз
бедствий, нищеты, невежества и преступлений - в дар великой республике. Что
ж, сэр! Пусть их везут целыми партиями из Старой Англии. Говорят, когда