постройки, с крыш которых свободно слетала солома от всех ветров во все
времена года, а стропила и балки обваливались и гнили. Зимние оттепели,
морозы и летний зной погнули и покоробили все, что еще кое-как уцелело, и
теперь ни один столб, ни одна доска не держались на своих местах, - все,
подобно их хозяину было изломано, исковеркано, выворочено, осквернено.
высохшей траве и крапиве, еще торчали остатки стогов, заплесневевших и
осевших и напоминающих гнилые соты или кучи грязной губки. Земля Тома
Тиддлера могла предложить для обозрения свои загрязненные воды, ибо в
усадьбе имелся илистый пруд, в который повалились деревья - разбухший ствол
и ветви одного из них занимали всю его поверхность, - пруд, который при всем
зловонии густых водорослей, при всей своей черной гнусности, гнили и грязи
все же невольно вселял чувство удовлетворения, ибо лишь такая вода могла
отражать всю постыдную мерзость запустения этого места, не будучи
оскверненной столь недостойным занятием.
загорелый Жестянщик, растянувшийся среди бурьяна в тени дома. Рядом с ним
лежала суковатая палка, а под головой - небольшая котомка.
разглядеть пришельца, просто пригнул к груди подбородок, так как лежал на
спине.
стал его разглядывать.
Тиддлера.
если не увижу во второй. Только что был тут один и сказал, как оно зовется.
Если вам охота, взглянуть на самого Тома, так ступайте вон через те ворота,
- и он слегка повернул голову туда, где виднелись остатки деревянных ворот.
Жестянщик, - ты, говорит, приятель, развалился на Земле Тома Тиддлера. А
если, говорит, желаешь поглядеть на самого Тома, ступай вон в те ворота. Раз
он сам из них вышел, стало быть, знает.
гениальность которой произвела на него поистине гальваническое воздействие и
даже заставила приподнять голову чуть ли не на целый вершок, - а может, он
все наврал! И наплел же он с три короба про это место! Ну, тот, стало быть,
что сюда приходил. Перед тем как Том заперся и все пошло прахом, он наказал
все кровати в спальнях застелить, будто в них спать будут. И если, говорит,
теперь пройтись по комнатам, то увидишь, как одеяла на кроватях так и ходят
волнами, так и ходят. А знаешь, спрашивает, отчего? От крыс!
Путник.
- Больно у него язык длинный.
а Путник, сочтя, что у Жестянщика язык, по-видимому, короткий и что больше
из этого человека ни слова не выжмешь, направился к воротам.
увидел пристройку с зарешеченным окном, примыкавшую к обветшалому зданию.
стекол, и потому Путник решился в него заглянуть. И тут взору его предстал
настоящий живой отшельник, по которому можно было судить о настоящих, давно
усопших отшельниках.
кухоньке или чулане - бог знает, чем раньше служила эта конура, - не было
ничего кроме стола, уставленного старыми бутылками.
стола и на пути в свою нору пробежала по настоящему живому отшельнику, то
человека в его норе было бы не так легко разглядеть. Хвост крысы защекотал
лицо Отшельника, и владелец Земли Тома Тиддлера открыл глаза, увидел
Путника, вздрогнул и подскочил к окну. Путник на шаг-другой отступил от
окна. "Фу! Это же помесь обитателя Ньюгета, Бедлама, Долговой тюрьмы в ее
худшие времена, трубочиста, золоторотца и Благородного дикаря! * Ха-ха!
Недурная семейка этот род отшельников!" - вот о чем думал Путник, молча
разглядывая закопченное черное существо в одеяле, сколотом спицей, - кстати
сказать, другого платья на нем и не было, - лохматое существо, пялившее на
него глаза. Заметив, что в глазах этих сверкает явный интерес к тому, какое
они производят впечатление, Путник подумал: "О, суета сует и всяческая
суета!"
Сплин-Отшельник весьма величественно, хотя и на обыкновенном языке
образованного человека.
на вас смотрят. - Последнюю фразу Путник произнес как бы между прочим, как
нечто само собой разумеющееся, дабы предупредить притворное недовольство,
уже пробивавшееся сквозь слой грязи и копоти на физиономии Отшельника. И
слова эти произвели должный эффект.
прутья решетки, он примостился на подоконнике, поджав под себя голые ноги. -
Значит, вам известно, будто мне нравится, чтобы на меня смотрели?
чурбан, подкатил его к окну. Неторопливо усевшись, он ответил:
было друг друга раскусить.
нахмурившись, спросил Отшельник. - Я этого не рассказываю ни одному живому
существу. И не разрешаю об этом спрашивать.
Путник. - Меня это нисколько не интересует.
своей грязью, одеялом и спицей, Отшельник взирал на гостя несколько
растерянно и удивленно, словно выстрелил в него из надежного ружья, которое
дало осечку.
раздумья.
вопрос. А знаете кто? Жестянщик. - И Путник бросил взгляд па ворота.
Отшельник тоже посмотрел в ту сторону. - Вот именно. Он там полеживает на
солнышке, - продолжал Путник, словно Отшельник спросил у него об этом
человеке. - Он не желает сюда заходить и вполне резонно заявляет: "А на что
он мне! Не видал я грязи!"
Прочь!
уж слишком. Не станете же вы утверждать, будто блистаете чистотой! Взгляните
на ваши ноги! А ваши владения! Да они в столь жалком состоянии, что не могут
даже претендовать на какого-нибудь хозяина.
путем от меня избавиться. Лучше подойдите сюда, и мы поговорим.
спиной к окну.
интересуюсь, что именно побудило вас вести столь нелепый и столь
непристойный образ жизни. Но ведь если я вижу больного, я вовсе не обязан
интересоваться, что послужило причиной его болезни.
посетитель уже ушел.
здесь.
Отшельник, но Путник прервал его:
могу допустить, чтобы эту дыру удостаивали такого названия.
смеете являться ко мне и оскорбительным образом называть меня больным!
вас хватит совести утверждать, будто вы здоровы? Тогда извольте вновь
обратить внимание на свои ноги. Поскребите себя где угодно и чем угодно, а
потом попробуйте сказать, что вы здоровы. Суть в том, мистер Сплин, что вы
не только Скверна...
Буджолд Лоис
Махров Алексей
Андреев Николай
Березин Федор
Соломатина Татьяна
Жюль Верн