девушка!
удерживая разжавшиеся руки незнакомки. - Я все равно ничуть не боюсь вас.
недосуг. Прощайте!
как если б я и в самом деле была ребенком.
сердце, но вы не можете смотреть на меня детскими глазами. Я никогда не
осмелилась бы прикоснуться к вам, если бы не думала, что передо мною
ребенок.
звонко перекатывалось по камням мостовой, скрипело колесами подвод,
экипажей, фургонов, хлопало ставнями отпирающихся лавок, спешило в толпе
рабочего люда на фабрики и в мастерские, шумело на рыночных площадях,
суетилось у берега реки. Уже по-утреннему тускнели и меркли огни,
по-утреннему крепчал холод, и ночь, обессиленная, умирала.
дождаться там, когда отопрут ворота, но стоять на сыром ветру было холодно,
и, взяв за руку Мэгги, которая спала на ходу, Крошка Доррит повела ее
дальше. Проходя мимо церкви, она увидела в полуотворенной двери свет и
решилась заглянуть.
колпак, словно собираясь лечь спать в одном из склепов.
вместе со своей подопечной перешагнула порог церкви.
был не то причетником, не то пономарем, не то церковным сторожем. - Мы
видимся с вами всякий раз, когда я прихожу в церковь.
нашего прихода; мало того - вы одна из наших местных достопримечательностей.
очутились на улице?
ризницу. Там есть огонь, я развел его в ожидании маляров. Кабы не эти
маляры, вы бы меня не застали здесь в такой час, можете быть уверены. Ну
идемте, идемте. Мы не допустим, чтобы одна из наших достопримечательностей
мерзла, когда в наших силах приютить и обогреть ее.
воркотню. Помешав в печке, он принялся рыться на полках, уставленных
приходскими книгами.
листая его страницы. - Ага, вот, пожалуйста, черным по белому: "Эми, дочь
Уильяма и Фанни Доррит. Родилась в тюрьме Маршалси, приход св. Георгия". А
когда мы кому-нибудь показываем эту запись, то всегда прибавляем: "И с тех
пор живет там, не отлучаясь ни на один день, ни на одну ночь". Верно Это?
быть, заметил нечто, придавшее его мыслям другой ход. - Какая же вы усталая,
да бледная, даже смотреть жалко. Вам надо отдохнуть. Пойду принесу несколько
подушек с церковных скамей, и вы с вашей подругой приляжете у огня. Не
бойтесь, домой поспеете вовремя. Я разбужу вас, когда откроют порота.
нет, пожалуйста, не благодарите. У меня у самого есть дочери. Правда, они не
родились в тюрьме, но это легко могло случиться, если бы их отец похож был
на вашего. Погодите-ка. Изголовье у вас слишком низко, что бы такое
подложить под подушку? А, вот книга погребений, как раз то, что требуется!
Здесь у нас записана миссис Бэнгем. Впрочем, когда люди смотрят на такие
книги, их обычно интересует не кто в них записан, а кто в них еще не
записан. Когда чья, можно сказать, очередь придет - вот самый интересный
вопрос.
им приятного отдыха. Мэгги уже храпела вовсю; вскоре и Крошка Доррит крепко
заснула, положив голову на книгу Судьбы, и тайна, которую скрывали
незаполненные листы этой книги, не тревожила ее сна.
бесприютности, безобразная изнанка жизни великой столицы; сырость, холод,
быстрый бег облаков в небе и томительная медлительность мрачных ночных
часов. Таковы были развлечения на балу, с которого Крошка Доррит вернулась,
усталая и измученная, в сером туманном свете дождливого утра.
ГЛАВА XV - Миссис Флинтвинч снова видит сон
тяжело опираясь на костыли, вместе с ним обветшавшие и источенные временем,
не знал никаких утех в своем унылом существовании калеки. Если солнце порой
освещало его, то лишь одним косым лучом, и то не больше чем на полчаса; если
озаряла его луна, то в заплатах лунного света его траурная одежда казалась
еще печальнее; а звезды, те уж, понятное дело, смотрели на него холодным
взглядом, когда ночь была ясная и дым не застилал неба. Зато всякая непогода
держалась за него с редким постоянством. Дождь, град, мороз, слякоть
продолжались здесь, когда в других местах о них и думать забыли; что же
касается снега, то он лежал здесь неделями, успев уже из желтого сделаться
черным и, медленно исходя грязными слезами, доживал свою неприглядную жизнь.
Других завсегдатаев не было у этого дома. Уличный шум почти не проникал в
его стены, стук колес проезжавшего мимо экипажа врывался туда лишь на
мгновение, и от этого у миссис Зффери постоянно было такое чувство, будто у
нее заложило уши и слух возвращается к ней только урывками и ненадолго. Так
же было и с голосами прохожих, с пением, свистом, смехом, со всеми звуками
жизненного веселья. Они на короткий миг будоражили тишину и тотчас же
пролетали дальше.
и только эта смена огней нарушала царившее там мертвенное однообразие. Весь
день и всю ночь в двух длинных, узких окнах горел неяркий, мрачноватый свет.
Случалось, что он вдруг яростно вспыхивал, как то бывало и с ней самой; но
чаще мерцал уныло и ровно, медленно, как и она, пожирая самое себя. Однако в
короткие зимние дни, когда вскоре после полудня начинало смеркаться, на
стене противоположного дома возникали искаженные тени самой миссис Кленнэм,
мистера Флинтвинча с его скривленной шеей, миссис Эффери, которая то
появлялась, то исчезала. Они двигались по стене, дрожа и колеблясь, словно
изображения в гигантском волшебном фонаре. Когда больная укладывалась в
постель, тени одна за другой пропадали - исполинская тень миссис Эффери
всегда мелькала на стене дольше других, но, наконец, тоже исчезала в
воздухе, как будто она отправилась на шабаш ведьм. И только свеча одиноко
горела в окне, постепенно бледнея с приближением утра, пока ее не задувала
миссис Эффери, чья тень появлялась к этому времени вновь, словно воротясь с
шабаша.
нежданно-негаданно должен был явиться сюда по зову судьбы? Может быть,
слабый огонек этой свечи был сторожевым огнем, которому суждено было
зажигаться в комнате больной каждую ночь, до тех пор, пока не произойдет
назначенное от века событие? Кто же из несметного множества путников, что
странствуют при солнце и при звездах, на суше и на море, взбираются на
крутые горы и устало бредут по бескрайным равнинам, сходятся и расходятся в
прихотливом скрещении дорог, непостижимо влияя порой на свои и чужие судьбы,
- кто из них, сам не зная об истинной цели своих странствий, медленно, но
верно приближался в то время к дому, где горел этот путеводный огонь?
генерала и палочки барабанщика, памятник в Вестминстерском аббатстве * и
зашитый мешок, спущенный за борт судна, митра и работный дом, кресло
лорд-канцлера и виселица, трон и гильотина - любой жребий может ожидать
того, кто сейчас в пути на большой дороге жизни; но у этой дороги есть
неожиданные повороты, и только Время покажет нам, куда она приведет того или
иного путника.
одолевала дремота, привиделся сон.
уселась погреться у очага, подоткнув подол юбки и поставив ноги на решетку,
где меж двух холодных черных провалов догорали остатки огня. И будто в то
время, когда она так сидела, размышляя о том, что для иных людей жизнь -
довольно невеселая выдумка, ее вдруг испугали какие-то звуки, послышавшиеся
за ее спиной. И будто это случилось не первый раз - точно такие же звуки
испугали ее однажды на прошлой неделе, загадочные, непонятные звуки, сперва
тихий шорох, а потом топ-топ-топ, словно чьи-то быстрые шаги; и сразу у нее
так и захолонуло сердце, как если б от этих шагов пол затрясся под ногами
или чья-то ледяная рука протянулась и схватила ее. И будто тут ожили все ее
Посняков Андрей
Майер Стефани
Василенко Иван
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Свержин Владимир