сходили! - продолжал Вегг, глубокомысленно и восхищенно. - Вы сидите, сэр, с
таким видом, будто можете выпить сколько угодно этого благоуханного напитка!
Вы сидите, сэр, окруженный своими произведениями, и кажется, будто вас
только что попросили исполнить "Родина, милая родина" *, чтоб доставить
обществу удовольствие, и вы на это согласились!
взглядом мастерскую, - но если принять все во внимание, так лучше места не
сыщешь.
спросили, - очень нелюбезно заметил Венус.
соболезнование, - ну, а теперь как обстоит дело? Идет на лад или нет?
упрямое негодование с нежной меланхолией, - чтобы ее равняли, вы знаете с
чем. Ну, и говорить больше не о чем.
будто вместе с ним глядит на огонь, а сам глядя на Венуса. - Вот каковы
женщины! А ведь я помню, как вы сказали в тот вечер - вы сидели вон там, а я
сидел вот здесь, - в тот вечер, когда вы только что потеряли душевное
спокойствие, вы сказали, что интересовались тем самым делом. Вот какое
совпадение!
чаю, - ее отец был в нем замешан.
Нет, в тот вечер вы не назвали ее но имени.
что-то трогательное в этом имени - Плезент - Радость. Боже мой! Имя как
будто выражает, чем она могла бы стать, если б не сделала того далеко не
радостного для вас замечания - и чем она не стала, именно потому, что
произнесла эти слова. Мистер Венус, если я вас спрошу, как вы с ней
познакомились, не прольет ли это бальзама на ваши раны?
щурясь на огонь, - искал попугаев, - и, сделав еще глоток, он замолчал.
климате?
попугаев, которых привозят с собой моряки; хотел купить для чучел.
препарировать для музея, - и тут мне было суждено повстречаться с ней и
иметь с ней дело. Это было как раз в тот день, когда на реке сделали эту
находку. Ее отец видел, как эту самую находку взяли на буксир. Много было на
этот счет разговоров, я и зашел к ней под благовидным предлогом, чтобы
поближе познакомиться, и с тех пор стал совсем не тот. И даже в костях у
меня нет уж той крепости, а все потому, что я только о ней и думаю. Если бы
мои кости принесли ко мне в разобранном виде, чтоб я их собрал, я бы даже не
решился признать их за свои. До того меня это сокрушило.
одну из полок в темном углу.
сострадания, - ведь я помню каждое ваше слово, сэр, помню, вы сказали в тот
вечер, что у вас там, наверху... - а потом еще такие слова: "Э, да все
равно".
опустив глаза. - Да, там он и лежит на боку весь высохший, вроде меня,
только что в перьях. Духу не хватило сделать из него чучело, так и не смог,
а теперь и подавно не смогу.
более чем тропические, а затем, не имея больше сил разыгрывать сочувствие
горестям мистера Венуса, начал приводить в порядок свою деревянную ногу,
собираясь домой: от гимнастических упражнений этого вечера нога сильно
пострадала.
предоставив мистеру Венусу погружаться в забвение, наливаясь чаем, его
бесхитростную душу очень тяготила мысль, для чего он вообще взял в
компаньоны этого художника. Он горько сожалел о том, что перестарался с
самого начала, ухватившись за соломинку; а намеки мистера Венуса, как теперь
оказалось, ровно ничего не стоили и ничего общего с его целью не имели.
Раскидывая умом в поисках способа отделаться от Венуса не тратя денег,
упрекая себя за то, что он не сумел промолчать и выдал свою тайну, и
безмерно превознося самого себя за чисто случайную удачу, он незаметно
прошел расстояние от Клеркенуэла до особняка Золотого Мусорщика.
сну, не выступив прежде в роли Злого гения дома Боффииов. Всякая власть,
если это не власть разума и добродетели, имеет величайшую притягательную
силу для низменных натур; и бросить вызов ничего не подозревающему фасаду
этого дома, зная, что в его власти сорвать крышу над головой обитателей,
словно крышу с карточного домика, доставляло невыразимое удовольствие
Сайласу Веггу.
дому подъехал экипаж.
уже и лак на тебе потускнел.
убогий родительский домишко, милая моя. А ведь скоро придется тебе туда
отправляться.
другого места, молодой человек.
трех больших окон и снова мелькнула, когда он повернул обратно.
верно, отдал свою флягу за мою копилку.
алчность этого человека, что он уже не мирился ни на половине, ни на двух
третях, ни на трех четвертях, а думал прямо о захвате всего целиком.
мало-помалу. - Так с ним и будет, если он от нас не откупится. Этим мы
ничего не выиграем.
приходило в голову, что мистер Боффин может и не откупиться, может оказаться
честным и предпочтет оставаться бедняком. От этой мысли Вегга слегка бросило
в дрожь, но только слегка, потому что такой вздор сейчас же им позабылся.
любит деньги.
мотив. Всю дорогу домой он выстукивал этот мотив по звонким улицам, тихо
своей собственной ногой и громко - деревяшкой: "Он слишком любит деньги, он
слишком любит деньги".
чтобы он отпер ворота целому обозу конных подвод, которые приехали свозить
малую насыпь, он утешался этим ритмическим напевом. И весь день напролет,
неусыпно следя за неторопливой работой, обещавшей затянуться на много дней и
даже недель, когда бы он ни совершал небольшой круг по кучам мусора, чтоб не
задохнуться от пыли, он всегда отбивал ногой один и тот же мотив: "Он
слишком любит деньги, он слишком любит деньги".
до зари, а груды мусора как будто нисколько не уменьшались в конце такого
дня, хотя через несколько дней стало заметно, что они тают понемножку.
Милорды, почтенные господа и члены попечительных советов, если у вас после
многолетнего копания в мусоре и перетряхивания всякого дрязгу набралась
целая гора претенциозных ошибок, то вам следует скинуть почетные ваши
мундиры и приняться за уборку, пригласив на подмогу всю королевскую конницу
и всю королевскую рать, иначе гора развалится и погребет вас заживо.
принимайтесь-ка за дело, с божьей помощью, как велит ваш катехизис. Если уж
мы допустили, что при тех громадных капиталах, какие расходуются на помощь
беднякам, лучшие из этих бедняков отворачиваются от нас, гнушаясь нашей
помощью, прячутся от нас и позорят нас, умирая среди нас голодной смертью,
то такое положение дел не может свидетельствовать о благоденствии, не может
продолжаться без конца. Возможно, в евангелии от Подснепа написано иное, и
вы не найдете этих слов, ища текста для проповеди в отчетах министерства
торговли, но они были истиной, начиная с сотворения мира, и останутся
истиной, пока создатель мира не разрушит его. Тщеславное дело наших рук,
Березин Федор
Жюль Верн
Херберт Фрэнк
Корнев Павел
Корнев Павел
Орловский Гай Юлий