вознаграждает за все обиды от кого бы то ни было.
себя перчаткой. - Вы меня не знаете так...
замолчала. - А разве вы себя знаете?
готовностью выставить себя в черном свете, - и от более близкого знакомства
с собой ничего не выиграю. Но вот мистер Боффин...
как прежде, с этим нельзя не согласиться. Это настолько ясно, что и отрицать
невозможно.
на него, спросила Белла.
самого.
мучительно и... обещайте мне, пожалуйста, что вы не обидитесь на мои слова,
мистер Роксмит?
должно вас как-то унижать в ваших собственных глазах, не правда ли?
выразилось.
моего положения в доме, где мы с вами живем. Поверьте, далеко не все они
корыстного свойства, хотя по странному стечению жизненных обстоятельств я
выбит из своей колеи. Если то, на что вы смотрите с таким сердечным
участием, должно оскорбить мою гордость, то у меня есть и другие
соображения, которых вы не знаете, - они-то и заставляют меня терпеть молча.
Последние гораздо важнее первых.
секретаря с любопытством и словно не совсем его понимая, - что вы себя все
время сдерживаете и стараетесь играть пассивную роль.
покоряюсь не потому, что слаб духом. У меня есть своя цель.
что тут много значит ваше уважение к миссис Боффин.
Нет слов, чтобы выразить, как я уважаю эту добрую, самую добрую женщину.
мистер Боффин очень изменился.
огорчаю.
всему мистер Боффин все-таки лучше всех на свете?
верности и преданности ему, - ответил секретарь, все так же внимательно
глядя на Беллу, - но не стану утверждать, чтобы она когда-нибудь говорила
это мне.
внимательным взглядом секретаря, а затем, несколько раз подряд кивнув своей
хорошенькой головкой, как и подобало философу лучшей школы, с ямочками на
щеках, рассуждающему о Жизни вообще, она подавила легкий вздох, словно не
ожидая от жизни ничего хорошего, как раньше не ждала от себя.
облетели, кувшинки на реке давно отцвели, но на небе оставалась еще
прекрасная лазурь, и ее отражала в себе вода, прохладный ветерок скользил
над потоком, морща его легкой рябью. Кажется, из человеческих рук не
выходило еще такого старого зеркала, которое не отразило бы ужасов и
бедствий, если бы все образы, когда-то отражавшиеся в нем, вновь прошли
чередой по его поверхности. Но если бы ясное и спокойное зеркало реки могло
воспроизвести все, что происходило между ее мирными берегами, оно, казалось,
отразило бы одно только безмятежное, цветущее, пасторальное.
Джонни и о многом другом. Так, на обратном пути, они встретили бойкую миссис
Милви, которая бежала их разыскивать, с приятным сообщением, что за
деревенских детей бояться нечего: в деревне есть христианская школа, где
иудейское вмешательство не выразилось ни в чем худом, кроме разбивки сада.
Так они вернулись в деревню в то самое время, когда Лиззи Хэксем
возвращалась после работы с фабрики, и Белла оставила своих спутников, чтобы
поговорить с ней у нее дома.
улыбаясь и усаживая гостью на почетное место у камина.
только знали.
лестница, как будто сооруженная в чистой и белой печной трубе, и хотя
потолок был очень низкий, а пол очень неровный, и хотя решетчатое окошечко
было довольно-таки подслеповатое и маленькое - комнатка все же была гораздо
уютнее, чем старая комната Беллы у них дома, которую она когда-то презирала
и где она так плакалась на горькую необходимость пускать жильцов.
друг на друга. Полутемную комнату освещал огонь в камине. Вместо каминной
решетки можно было вообразить себе старую жаровню, а раскаленный уголь
заменял былую ямку среди жара.
красавицу, - сказала Лиззи. - Мне так приятно смотреть на вас.
ведь тоже хотела сказать, что мне приятно смотреть на вас, Лиззи. Но можно
начать и не с начала, правда?
движением.
взяв Лиззи под руку, словно они собирались на прогулку, - мне поручено
кое-что передать вам на словах, и я боюсь, что скажу не так, как надо, но я
все-таки постараюсь. Речь идет о вашем письме к мистеру и миссис Боффин, и
вот в чем дело... Погодите! Ах да! Дело вот в чем.
тайну, очень мягко коснулась ложного обвинения и того, как оно было снято, а
потом спросила, не имеет ли оно какого-нибудь отношения, близкого или самого
отдаленного, к ее просьбе.
умению подойти к делу, - что вам тяжело об этом говорить, но я тут замешана
тоже: не знаю, известно ли вам, а может вы и сами догадались, - ведь я та
самая девушка, которая по завещанию должна была выйти за этого несчастного
человека, если б он нашел, что я его достойна. Меня втянули в это, не
спросив моего согласия, и вас тоже втянули, не спросив вашего согласия, так
что разница между нами очень невелика.
так часто приходилось слышать, - ответила Лиззи. - Не можете ли вы сказать
мне, кто такой мой неизвестный друг?
мне писаную бумагу.
для меня сделал. Надо надеяться, когда-нибудь мне представится случай
поблагодарить его. Вы спросили, не имеет ли это отношения...
от всех, в уединении? Нет.
этом в ее скрещенных на груди руках выразилась спокойная решимость, что не
укрылось от зорких глаз Беллы.
днем и ночью, еще когда был жив бедный отец.
сам выбился на дорогу. Я на него не жалуюсь.
тень скорби. Белла заметила это и дотронулась до ее руки.
Лиззи.
хотелось подчас одиночества, лишь бы не видеть, как мама сидит в углу с
лицом трагической музы, у которой болят зубы, а Лавви злится, хотя я,
конечно, очень люблю их обеих. Мне бы хотелось, чтоб вы со мной подружились,
Лиззи. Как вам кажется, вы бы могли? Того, что называется характером, у меня
не больше, чем у канарейки, но положиться на меня можно, это я знаю.
неимению серьезной цели, капризная от привычки вечно порхать среди пустяков,
она все-таки была неотразима. Лиззи она казалась такой необыкновенной, такой
Глуховский Дмитрий
Доценко Виктор
Корнев Павел
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Афанасьев Роман