Чтение 135–й страницы книги ~Наш общий друг~

Поднялось солнце, залив светом весь Лондон, и в своем великолепном
беспристрастии снизошло даже до того, что заиграло радужными искорками в
бакенбардах мистера Альфреда Лэмла, сидевшего за завтраком. Мистер Лэмл,
видимо, нуждался в освещении извне: на душе у него, судя по весьма хмурому
выражению лица, было довольно мрачно.

Миссис Лэмл сидела за столом напротив своего повелителя. Счастливая
чета мошенников, связанная прочными узами взаимного обмана, молчала,
недовольно уставясь на скатерть. Все выглядело так мрачно в этой столовой,
хотя она и выходила на солнечную сторону Сэквил-стрит, что многие из
семейных поставщиков, заглянув глазком в щель ставня, сразу поняли бы намек
и сочли бы своим долгом прислать счет и настаивать на уплате.

Впрочем, большинство семейных поставщиков давно уже прислало счета, не
дожидаясь намека.

- Мне кажется, - сказала миссис Лэмл, - что вы сидите без денег с тех
самых пор, как мы поженились.

- Может, так оно и есть, как вам кажется, - отвечал мистер Лэмл. - Это
не имеет значения.

Составляло ли это особенность супругов Лэмл или так бывает и у других
любящих пар? В своих супружеских диалогах они никогда не обращались друг к
другу, но всегда к какому-то незримому призраку, очевидно находившемуся как
раз на полдороге между ними. Быть может, в таких семейных обстоятельствах
злой дух выходит из шкафа и присутствует при разговоре?

- Я не видела никаких денег в этом доме, кроме моей собственной ренты,
- сказала миссис Лэмл, обращаясь к злому духу. - Могу хоть присягнуть.

- Не стоит трудиться, - ответил мистер Лэмл, обращаясь к злому духу, -
повторяю, это опять-таки не имеет значения. Вам никогда еще не приходилось
расходовать свою ренту с такой пользой.

- С пользой? В чем же эта польза? - спросила миссис Лэмл.

- В кредите, в широком образе жизни, - сказал мистер Лэмл.

Быть может, злой дух презрительно засмеялся, выслушав этот вопрос и
этот ответ; но что засмеялась миссис Лэмл и мистер Лэмл засмеялся тоже, в
этом нет сомнения.

- А что же будет дальше? - спросила миссис Лэмл, обращаясь к злому
духу.

- Дальше будет крах, - ответил мистер Лэмл по тому же адресу. Миссис
Лэмл пренебрежительно взглянула на злого духа, не обращая никакого внимания
на мистера Лэмла, и опустила глаза, после чего мистер Лэмл проделал то же
самое и тоже опустил глаза. Тут вошла служанка с поджаренным хлебом, и злой
дух снова убрался в шкаф и притаился там.

- Софрония, - начал мистер Лэмл, когда служанка вышла. И повторил
гораздо громче: - Софрония!

- Да?

- Выслушайте меня внимательно, прошу вас. - Он строго посмотрел на нее,
но она не проявила должного внимания, а потом продолжал: - Мне нужно
посоветоваться с вами. Бросьте, бросьте, тут не до шуток. Вы знаете наш
договор. Мы должны вместе работать в наших общих интересах, а вы на эти дела
такая же ловкая, как я сам. Иначе мы не были бы вместе. Что предпринять? Нас
загнали в угол. Что же нам делать?

- А разве у вас нет наготове плана, который можно было бы пустить в
ход?

Мистер Лэмл запустил пальцы в бакенбарды в поисках мыслей и, не найдя
ничего, ответил:

- Нет. Нам, как авантюристам, приходится вести азартную игру в надежде
на крупный выигрыш, а последнее время нам что-то не везет.

Миссис Лэмл начала было:

- А разве у вас нечего... - но он прервал ее:

- У нас, Софрония. У нас, у нас.

- Разве у нас нечего продать?

- Черта с два. Я выдал одному еврею закладную на эту мебель, и он не
сегодня-завтра может ее забрать. Думаю, что он забрал бы ее давным-давно,
если бы не Фледжби.

- А при чем тут Фледжби?

- Знает его. Предостерегал меня еще до того, как я попал к нему в лапы.
Просил еврея за кого-то и ничего не мог сделать.

- Вы хотите сказать, что Фледжби хлопотал за вас?

- За нас, Софрония. За нас, за нас.

- Хорошо, за нас?

- Я хочу сказать, что еврей до сих пор не трогал нас и что Фледжби
уверяет, будто бы он его уговорил.

- Вы верите Фледжби?

- Софрония, я никогда никому не верю. Не верю с тех пор, милая моя, как
поверил вам. Но похоже, что это так.

Намекнув задним числом на ее мятежные речи, адресованные злому духу,
мистер Лэмл встал из-за стола - быть может, для того, чтобы скрыть улыбку и
одно-два белых пятна на носу, - прошелся по ковру и остановился перед
камином.

- Если б нам удалось тогда окрутить этого скота с Джорджианой... да что
толку: снявши голову, по волосам не плачут.

Сказав это, Лэмл подобрал полы халата и, повернувшись спиною к огню,
посмотрел на жену, а она побледнела и опустила глаза. Она спешила
оправдаться перед ним, чувствуя за собой вину и, быть может, грозящую ей
опасность, - она боялась его, боялась его руки и даже ноги, хотя он никогда
и пальцем ее не тронул.

- А если б нам удалось занять деньги, Альфред?

- Выклянчить, занять или украсть. Для нас это все равно, Софрония, -
перебил ее муж.

- Тогда мы смогли бы перебиться?

- Без сомнения. Я бы предложил другую, не менее оригинальную и
бесспорную формулу, Софрония: дважды два - четыре.

Однако, заметив, что она обдумывает что-то, он снова подобрал полы
халата одной рукой и, забрав пышные бакенбарды в другую руку, умолк, не
сводя с нее глаз.

- В такую трудную минуту, Альфред, вполне естественно подумать о самых
богатых и самых простодушных людях, какие нам знакомы, - сказала она, не без
робости заглядывая ему в лицо.

- Совершенно верно, Софрония.

- О Боффинах.

- Вот именно, Софрония.

- Разве нельзя чего-нибудь от них добиться?

- Чего же можно от них добиться, Софрония?

Она снова задумалась, а он, как и раньше, глядел на нее, не сводя глаз-

- Конечно, я много раз думал о Боффинах, Софрония, - начал он после ни
к чему не приведшего молчания, - но не нашел никакого выхода. Их очень зорко
стерегут. Этот чертов секретарь стоит между ними и... и другими порядочными
людьми.

- А нельзя ли от него отделаться? - спросила она, несколько оживляясь
после нового раздумья.

- Что же, подумайте, Софрония, - снисходительно заметил ее осторожный
супруг.

- Если бы можно было устранить его, изобразив это в виде услуги мистеру
Боффину?

- Не торопитесь, подумайте, Софрония.

- Мы заметили, Альфред, что за последнее время старик стал очень
подозрителен и недоверчив.

- И скуп тоже, милая моя, а это нам не сулит ничего хорошего. И
все-таки не спешите, Софрония, подумайте.

Подумав, она продолжала:

- Предположим, что мы будем играть на той струнке, которую в нем
подметили. Предположим, моя совесть...

- А мы знаем, какова эта совесть, душа моя. Итак?

- Предположим, совесть не позволяет мне молчать о том, что эта
девчонка-выскочка рассказала мне о предложении секретаря. Предположим,
совесть заставляет меня передать все это мистеру Боффину.

- Пожалуй, мне это нравится, - сказал Лэмл.

- Предположим, я сумею внушить мистеру Боффину, что моя тонкая
чувствительность и мое благородство...

- Очень хорошо сказано, Софрония.

- Внушить мистеру Боффину, что наша тонкая чувствительность и наше
благородство, - повторила она с горечью, - не позволяют нам молчать о таком
корыстном и подлом умысле секретаря, о том, что он преступно обманывает
доверие своего хозяина. Предположим, я поделилась своими добродетельными
сомнениями с моим образцовым супругом и он, по свойственной ему честности,
сказал: "Софрония, вы должны немедленно открыть глаза мистеру Боффину".

- Опять-таки, Софрония, мне это нравится, - заметил мистер Лэмл,
переступив с ноги на ногу.

- Вы сказали, что его хорошо стерегут, - продолжала она. - Я тоже так
думаю. Но если это приведет к тому, что он уволит секретаря, тогда вот вам и
уязвимое место.

- Объясняйте дальше, Софрония. Мне это нравится все больше и больше.

- Оказав ему, по своей непогрешимой честности, такую важную услугу,
открыв глаза на вероломство человека, которому он доверял, мы будем иметь
право на его внимание и доверие. Чего этим можно добиться, трудно сказать, -
подождем, а подождать придется. Вероятно, мы добьемся всего, чего тут можно
добиться.

- Вероятно, - согласился

- Как вы думаете, может ли случиться, чтобы вы заместили секретаря? -
спросила она тем же холодным, расчетливым тоном.

- Невозможного тут нет, Софрония. Этого можно добиться. Во всяком
случае, можно как-нибудь ловко подвести к этому.

Глядя на огонь, она кивнула в знак того, что понимает намек.