постараюсь упросить вас, да кроме того я уже обещал это мистеру Твемлоу. Так
вот, мистер Райя, это мистер Твемлоу. Всегда аккуратно платит проценты,
всегда приходит вовремя и понемножку погашает свой долг. Так зачем же вам
прижимать мистера Твемлоу? Что вы имеете против мистера Твемлоу? Почему не
оказать снисхождения мистеру Твемлоу?
прижимать мистера Твемлоу, но не нашел даже намека на это.
мстить ему за то, что он всю свою жизнь был джентльменом и жил на средства
своих родственников. Если даже мистер Твемлоу презирает дельцов, вам-то что
до этого?
счел бы это высокомерием.
правда ли? Давайте договоримся о деле мистера Твемлоу.
старичка. Но нет. Мистер Фледжби намерен был доконать его.
и не могу уклониться от них. Деньги должны быть выплачены.
Фледжби для полной ясности.
выразил свое мнение о почтенном старце, стоявшем перед ним с опущенными
глазами: "Вот изверг, этот еврей!"
надежде, что тот, быть может, еще подаст ему знак.
замешано одно важное лицо, и вы это знаете.
обстоятельство в его деле. Вы твердо решили (указываю просто на
обстоятельство дела) требовать либо поручительства этого важного лица, либо
его деньги?
Фледжби елейным тоном, - какие ссоры и свары начнутся между мистером Твемлоу
и этим важным лицом?
переживавший жестокие душевные муки с тех пор, как в перспективе показался
его знатный родственник, вздохнул и поднялся с места, собираясь уходить.
горячую руку. - Вы оказали мне большую услугу. Благодарю вас, благодарю.
вышло, но я еще останусь и попробую поговорить с мистером Райей.
нему прямо. - Никакой надежды для вас нет. Не ждите снисхождения. Вам
придется уплатить все сполна и как можно скорее, иначе дело передадут в суд.
Не рассчитывайте на меня, сэр. Деньги, деньги и деньги.
вежливый кивок мистера Твемлоу, и достойный маленький джентльмен удалился в
большом унынии. Очаровательный Фледжби до того развеселился, что после его
ухода должен был отойти к окну, где долго стоял, облокотившись на ставень, и
беззвучно смеялся, повернувшись спиной к своему подчиненному. Успокоившись,
он снова повернулся к старику лицом и увидел, что тот стоит на прежнем
месте, а кукольная швея все так же сидит в уголку за дверью и лицо у нее
испуганное.
особу, мистер Райя, а она тоже давно вас ждет. Отпустите ей лоскутков,
только, пожалуйста, полной мерой, если можете расщедриться хоть раз в жизни.
лоскутками, какие она всегда покупала; но скоро его опять разобрало веселье,
и ему опять пришлось отвернуться к окну, прислониться к ставню.
шепотом и с расстроенным видом. - Господь с вами! Идите домой!
крестная.
дома своему непослушному старому ребенку.
И если мою милую Лиззи предали и продали, я теперь буду знать, кто ее предал
и продал.
рассказов о скрягах, его присутствие на вечерах в "Приюте" стало почти
обязательным. Мистер Боффин, по-видимому, находил особенное удовольствие в
чудесах, которые демонстрировал Вегг, если при этом был еще один слушатель,
так сказать, еще один человек для подсчета золотых гиней в чайниках,
трубках, яслях, кормушках и прочих депозитных банках; Сайлас же Вегг,
который в обыкновенное время по своей завистливости непременно обиделся бы
на внимание, оказанное анатому, теперь при всяком удобном случае расхваливал
Венуса Боффину, советуя дорожить обществом такого человека, - настолько он
боялся, как бы Венус, оставшись без присмотра, не поддался искушению сыграть
какую-нибудь штуку с хранившимся у него драгоценным документом. И еще одну
дружескую услугу оказывал ему теперь мистер Вегг изо дня в день. После того
как кончалось чтение и благодетель уходил из "Приюта", Вегг неизменно
провожал домой мистера Венуса. Само собой разумеется, он так же неизменно
просил разрешения полюбоваться документом, которым они с Венусом владели
совместно, никогда, однако, не упуская случая заметить, что одно только
наслаждение поучительной беседой мистера Венуса снова заманило его до самого
Клеркенуэла, а уж раз он дошел до места, завлеченный светскими дарованиями
мистера В., то уж кстати попросит разрешения проделать ту пустяковую
формальность, так только, для порядка.
вашей чувствительной душой всегда сам захочет, чтобы его проверили; не могу
же я не считаться с вашими чувствами.
и, сколько Вегг ни умасливал его елеем, при нажиме он повертывался на
шарнирах очень туго и со скрипом. Венус дошел до того, что, присутствуя на
литературных вечерах, раза два-три позволил себе поправить мистера Вегга,
когда тот уж очень перевирал какое-нибудь слово, а то и целый абзац, так что
Вегг стал заранее проверять свой курс еще днем, с тем чтобы вечером
благополучно обойти подводные камни и не сесть на них невзначай. Особенно он
боялся всего, что имело хоть малейшее отношение к анатомии, и если замечал
впереди какую-нибудь кость, то, приложив все усилия, обходил ее стороной,
лишь бы не произносить вслух названия.
оказалась окружена массой многосложных слов и запуталась в целом архипелаге
трудностей. Будучи вынужден ежеминутно делать промеры и подвигаться вперед с
величайшей осторожностью, мистер Вегг не мог уделять внимания ничему
другому. Мистер Венус воспользовался его трудным положением и, приложив
палец к губам, сунул клочок бумаги в руку мистеру Боффину.
визитная карточка мистера Венуса с нацарапанными на ней словами: "Буду очень
рад, если окажете мне честь зайти по вашему собственному делу как-нибудь в
сумерки, пораньше вечером".
Венуса, разглядывая лягушек в спирту, а Венус, бывший на страже, заметил его
в ту же минуту и кивком пригласил зайти в помещение. Мистер Боффин так и
сделал и, усевшись к огню на предложенный ему ящик с "человеческими костями,
разными", долго оглядывал лавку изумленным взором. Огонь то угасал, то
разгорался, сумерки уже сгустились, и все чучела в лавке мигали и моргали
обоими глазами, как и сам Венус. Французский джентльмен, хотя и без глаз,
ничуть не отставал от других, и при каждой вспышке огня его пустые глазницы,
казалось, открывались и закрывались так же равномерно, как стеклянные глаза
игрушечных собачек, уток и других птиц. Головастые младенцы не менее усердно
содействовали ему, усиливая общее впечатление уродливыми гримасами.
Вот и я.
говоря, не люблю - надеюсь, однако, что вы мне сможете объяснить, для какой
надобности вы молчали до сих пор.
Вегга?
французского джентльмена и то общество, в котором он не вращался, и
повторил:
чтобы вы дали слово и поручились честью, что все это останется в тайне.
отвечал мистер Боффин. - Надолго ли в тайне?.. Навсегда, что ли?
быть, окажется не такого рода, чтобы вы сочли удобным хранить его в тайне.
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Акунин Борис
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Флинт Эрик