колокола, перекликающиеся сейчас с бесчисленных колоколен по всей Франции,
превратятся в грохочущие пушки и гром барабанов заглушит жалкий голос,
сейчас еще знаменующий Власть, Изобилие, Свободу и Жизнь. И все это уже
надвигалось, смыкаясь вокруг сидящих женщин, которые вязали, вязали не
переставая, и казалось - сами они смыкаются тесным кругом, обступая некий,
пока еще не возведенный помост, на который они скоро будут жадно глядеть, не
переставая вязать, вязать и считать падающие и корзину головы.
красками, как в тот памятный вечер, когда доктор с дочерью сидели вдвоем под
платаном. Никогда еще луна не сияла таким мягким светом над громадным
Лондоном, как в тот вечер, когда, заглянув сквозь листву платана, под
которым они все еще сидели вдвоем, она озарила их лица своим серебристым
сияньем.
наедине с отцом.
одни. И даже когда еще было совсем светло и можно было читать или
рукодельничать, Люси не открыла книги, чтобы почитать отцу вслух, и не
притронулась к своему рукоделью. Раньше она, бывало, часто сидела здесь
около него с работой или читала ему, но сегодня был совсем особенный вечер,
не такой, как все.
за то, что оно послало мне Чарльза, а Чарльзу меня. Но если бы я не могла
по-прежнему жить рядом с вами и для вас, если бы мне после свадьбы пришлось
жить врозь с вами, хотя бы вот через эту улицу, я чувствовала бы себя
несчастной, без конца упрекала бы себя, мне было бы так тяжко, что и сказать
не могу. Даже вот и сейчас...
головкой к его груди. Лунный свет всегда призрачен, так же как и свет
солнца, так же как и тот свет, что зовется человеческой жизнью - все, что
приходит и уходит.
мне, что никакие мои новые привязанности, ни новые заботы и ничто на свете
никогда не станет между нами? Я-то это хорошо знаю, а вы? Скажите мне, вы
уверены в этом?
такой подкупающей искренностью, с какой можно говорить только от чистого
сердца. - Больше того, - прибавил он, нежно целуя ее, - мне будет радостней
жить, видя тебя рядом с любящим мужем, чем если бы мне... чем если бы этого
не было.
это так просто и естественно, иначе и быть не может. Я знаю, ты предана мне,
но ведь ты еще дитя; ты даже не представляешь себе, как я огорчался, глядя
на тебя, как меня угнетала мысль, что жизнь твоя пропадает зря...
повторил:
путем, и я боялся, как бы ты не уклонилась от него из-за меня. Ты со своей
самоотверженностью не можешь понять, как меня всегда преследовали эти мысли;
но ты сама спроси себя, мог ли я быть вполне счастлив, зная, что тебе не
дано изведать счастья в жизни?
с вами.
она чувствовала бы себя несчастной без него.
кто-нибудь другой. А если бы не было, то только из-за меня, и тогда мрак, в
котором прошла часть моей жизни, отбросил бы свою тень и на тебя.
Она слушала его с каким-то странным чувством и потом не раз вспоминала об
этом.
смотрел на нее из окна моей тюрьмы, когда свет ее был невыносим для меня; я
смотрел на нее и думал: "Вот так же она светит сейчас на все то, что
утрачено для меня навсегда", и это была такая нестерпимая мука, что я сходил
с ума и бился головой об стену. Я смотрел на нее, когда, уже отупев от
отчаяния, я доходил до состояния такого полного безразличия, что не думал ни
о чем, а только считал, сколько линий можно провести поперек нее
горизонтально, когда она полная, и сколько линий можно провести, чтобы
пересечь их по вертикали.
брови, прошептал, словно обращаясь к самому себе:
умещалась.
а напротив, усиливалось; но это вовсе не было чувство страха за него - он
говорил спокойно, словно сопоставляя мысленно свою теперешнюю счастливую
мирную жизнь с теми, оставшимися позади, годами страшных мучений.
оторвали прежде, чем он появился на свет. Жив ли он? Родился ли он живой,
или удар, нанесенный несчастной матери, погубил его? Может быть, это сын,
который когда-нибудь отомстит за отца. (Одно время меня в заточении
преследовала жажда мести.) А может быть, сын ничего не будет знать об отце.
Может быть, он, когда вырастет, будет спрашивать себя, не скрылся ли его
отец, бросив семью, сам, по доброй воле. А может быть, это дочь, которая
вырастет, превратится в замужнюю женщину.
губами к его руке.
знает, не подозревает о моем существовании. Я отсчитывал год за годом и
следил, как она подрастает. Видел ее замужем за человеком, который никогда
ничего не слышал обо мне. Я уже давно исчез из памяти живых, а для
следующего поколения я и вовсе не существовал.
представлять себе такой свою дочь, как будто я и есть эта дочь.
спокойно предаваться воспоминаниям, которые встают передо мной в этот наш
последний вечер, когда я смотрю на луну и чувствую, что ты здесь рядом. О
чем я сейчас говорил?
на меня как-то иначе, и я словно погружался в какое-то забытье, которое
приходит на смену любому мучительному переживанию, - я представлял себе, как
она приходит в мою темницу и выводит меня на волю из этих стен. Я часто
видел ее, как живую, в лунном свете, так же, как сейчас вижу тебя; только я
никогда не держал ее в своих объятиях, она всегда стояла между моим
заделанным решеткой оконцем и дверью. Но, ты понимаешь, это была не та дочь,
о которой я сейчас говорил.
стояла, не двигаясь. Та, что жила в моем воображении, была моей плотью, моей
родной дочерью. Я не знаю, какая она была, знаю только, что она была похожа
на мать. И эта тоже напоминала ее - так же, как ты, - но это была не она. Ты
понимаешь меня, Люси? Нет, наверно? Я думаю, только тот, кто побывал в
одиночном заключении, может различать такие тонкости.
оттого что он так углублялся в свои давние переживания, точно пытаясь
вскрыть каждое движение души.
появляется в лунном свете и выводит меня отсюда и ведет к себе домой, где
она живет с мужем и где бережно хранится память о пропавшем отце. В комнате
ее висит мой портрет, она шепчет мое имя в своих молитвах. Она живет полной,
деятельной, полезной жизнью, но память о моей печальной судьбе присутствует
во всем.
люблю, это была я.
говорила с ними обо мне, и они жалели меня. Когда они проходили мимо тюрьмы,
они старались держаться подальше от ее мрачных стен и, поглядывая вверх на
толстые прутья решеток, говорили шепотом. Но она не могла вернуть мне
свободу. Воображенье всегда рисовало мне, как она ведет меня к себе домой,
показывает все это и потом приводит обратно. Но я после этого обретал
способность плакать и, обливаясь слезами, падал на колени и благословлял ее.
мне, что вы вот так же от всего сердца благословите меня завтра?
я особенно сильно почувствовал и не нахожу слов выразить, как ты дорога мне
и как я благодарю бога за свое великое счастье. Никогда я и мечтать не мог о
таком счастье, какое узнал с тобой, ни о том, какое нас ждет в будущем.
за то, что оно ниспослало ему такое утешение. Немного погодя они вернулись
домой.
Херберт Фрэнк
Роллинс Джеймс
Зыков Виталий
Жюль Верн
Шилова Юлия
Посняков Андрей