только когда надо заполнить пустое место. Но и при этом нам неизменно -
неизменно! - отводят самое невыгодное положение. Мы попадаем в самый низ
столбца или занимаем последние строки журнала, соседствуя с неизбежной
шахматной задачей, где белые дают мат в четыре хода. Один из моих удачнейших
каламбуров - да, пожалуй, самый удачный - пролежал в редакции некоего
журнала целых полтора месяца, прежде чем увидел свет. Вот он: почему плохо
сшитый костюм похож на кредитора? Ответ: потому что он всегда не в пору.
может продавать свои творения не только на публичных аукционах, но и частным
образом. Некий джентльмен, не назвавший своего имени - которого я тоже не
назову, хотя оно мне отлично известно, - зашел в редакцию журнала,
напечатавшего вышеупомянутый каламбур, на следующий день после выхода в свет
этого номера и попросил сообщить ему фамилию и адрес его автора. Помощник
редактора, мой близкий приятель, которому я обязан не одной дружеской
услугой, сообщил ему и то и другое, и вот в один прекрасный день пожилой
господин довольно апоплексической наружности, с лукавой искоркой в глазах и
смешливыми морщинками в углах рта (и искорка и морщинки лгали, ибо у моего
новою знакомого юмора не было ни на грош) поднялся по крутой лестнице в мою
скромную обитель, отдуваясь, представился поклонником всяческой гениальности
("и посему я ваш покорнейший слуга", - добавил он с любезнейшим жестом) и
пожелал узнать, не соглашусь ли я время от времени снабжать его словесными
головоломками, каламбурами и анекдотами, причем гарантированно новыми и
оригинальными, с обязательным условием, что передаваться они будут
исключительно в его распоряжение и ни одна живая душа, кроме нас двоих, ни
под каким видом о них не узнает. Мой гость добавил, что готов щедро за них
платить, и, действительно, назвал сумму, которая заставила мои глаза вылезти
на лоб настолько высоко, насколько эти органы чувств вообще способны туда
вылезать.
Прайсу Скруперу. Удобства ради я буду в дальнейшем называть его так (имя
это, разумеется, вымышленное, но несколько похоже на его настоящее). Он
оказался любителем званых обедов, которому неведомо как удалось приобрести
чреватую немалыми опасностями репутацию острослова, всегда имеющего в запасе
самый свежий анекдот. Мистер Скрупер обожал званые обеды, и его вечно
преследовала страшная мысль, что рано или поздно наступит день, когда он
станет получать все меньше и меньше приглашений. Вот почему между нами
завязались деловые отношения - между мной, художником-каламбуристом, и
мистером Прайсом Скрупером, любителем званых обедов.
Я одолжил его анекдотом, который во младенчестве слышал от покойного
папеньки - гарантированно новым, потому что его уже многие годы скрывал мрак
забвения. Я дал ему также парочку каламбуров, оказавшихся у меня под рукой -
они были настолько скверными, что никакое избранное общество не заподозрило
бы в них руку профессионала. Я на некоторое время обеспечил его остротами, а
он на некоторое время обеспечил меня хлебом насущным, и мы расстались,
взаимно довольные друг другом.
Разумеется, в нашей земной юдоли что-нибудь да должно омрачить самые,
казалось бы, безоблачные отношения. Иной раз мистер Скрупер жаловался, что
мои вещицы не вызывали желаемого эффекта - короче говоря, оказывались
невыгодным помещением капитала. А что я мог ответить? Нельзя же было
объяснить ему, что он сам виноват. Я взял да и рассказал ему анекдот Исаака
Уолтона * о священнике, попросившем взаймы у кого-то из своих собратьев
проповедь, которую тот произнес с большим успехом. Он попробовал ее на своих
прихожанах и, возвращая, пожаловался, что она оказалась очень неудачной и
его красноречие не произвело на слушателей ни малейшего впечатления. На что
автор проповеди дал совершенно сокрушительный ответ: "Я одолжил вам свою
скрипку, но не свой смычок", подразумевая, как без всякой надобности
объясняет Уолтон, "чувство и воодушевление, с коими надлежало произносить
эту проповедь".
что, слушая мой рассказ, он старался его запомнить для будущего употребления
- и таким образом заполучить его даром. А это было уже подло.
возрастом совсем поглупел и нередко забывал или перевирал конец анекдота или
ответ на каламбур. Этими последними я снабжал его в изобилии и трудился в
поте лица, чтобы они полностью соответствовали его особым требованиям. Ему
нужны были застольные каламбуры, удачно сочетающиеся с десертом, и, к
большому удовольствию мистера Скрупера, их запас у него благодаря моей
помощи никогда не оскудевал. Вот несколько образчиков, которые обошлись ему
недешево.
обеда) прямо из бочонка можно купить только весной? Потому что им торгуют в
розлив (разлив).
британского рынка?
которому подмешивают сандал и другие подобные специи?
мной как с врачом или адвокатом, - труднее всего ему было запомнить, в каком
именно доме он уже использовал тот или иной анекдот или каламбур; кому
такая-то головоломка покажется новинкой, а кому она уже хорошо знакома.
Кроме того, у мистера Скрупера была привычка порой вместо самого каламбура
сообщать только ответ на него, что иной раз приводило к некоторому
замешательству. А порой, задав свой вопрос совершенно правильно и заставив
своих слушателей прийти в отчаяние и признать себя побежденными, он снабжал
их ответом от совсем другой головоломки.
Каламбур - с иголочки новенький, за который я взял значительную сумму, так
как он мне самому нравился, - безнадежно провалился, и мистер Скрупер в
ярости потребовал от меня объяснений.
Один весьма неприятный господин позволил себе даже сказать, что это вовсе
никакой не каламбур и что я, очевидно, где-то напутал. Крайне неуместное
замечание, если принять во внимание что это был мой каламбур. Как же я мог в
нем напутать?
нашим соотечественником?"
брился".
незаслуженное обвинение, - что ваши слушатели были сбиты с толку. Ответ,
который вы получили от меня, гласил: "Потому что он был брит (бритт)".
короля Лира. А хуже всего то, что мне придется признаться в собственной
непростительной слабости.
дохода, как вдруг однажды утром я снова был почтен визитом неизвестного мне
господина: он тоже оказался пожилым человеком, в глазах у него тоже
пряталась лукавая искорка, а вокруг рта - смешливые морщинки, он тоже был
любителем званых обедов, и у него тоже было подлинное имя, и я тоже буду
называть его вымышленным - я буду называть его мистером Керби Постлуэйтом,
считая дальнейшее приближение к истине опасным.
время заставила мистера Скрупера вскарабкаться на самый верх моей лестницы.
Он также увидел в журнале одно из моих творений (ибо я по-прежнему
поддерживал отношения с прессой), ему также необходимо было поддерживать
репутацию острослова, а мозг его все чаще оказывался совершенно бесплодным,
и вот он явился ко мне, чтобы предложить то, что в свое время уже предложил
мистер Прайс Скрупер.
смотрел на моего посетителя с таким видом, что он, вероятно, усомнился,
способен ли я снабдить его хотя бы посредственной остротой. Однако я быстро
взял себя в руки. Я говорил очень осторожно, тщательно обдумывая каждое
слово, но в конце концов изъявил согласие договориться с моим новым патроном
об условиях. Последнее заняло немного времени, так как взгляды мистера Керби
Постлуэйта на эту сторону вопроса оказались еще более широкими, чем даже
взгляды мистера Прайса Скрупера.
немедленно. Он не мог ждать. В этот самый вечер он был зван на обед и во что
бы то ни стало желал блеснуть там. Это особый случай. И ему нужна хорошая
вещица. Скупиться он не собирается, но ему нужно нечто действительно
выдающееся. И всему он предпочел бы каламбур - совершенно новый каламбур.
удовлетворяло. И тут я вспомнил, что у меня есть как раз подходящая штучка.
Именно то, что нужно: каламбур с намеком на злобу дня, связанный с
событиями, которые сейчас у всех на устах. Подвести к нему разговор можно
будет без всякого труда. Короче говоря - лучше и не придумаешь. Смущало меня
только одно: а не продал ли я его моему первому патрону? Вот в чем был
вопрос, и хоть убейте, я не мог с уверенностью на него ответить. Жизнь
человека моей профессии всегда неупорядоченна; и тем более это относилось ко
мне - я ведь занимался широкой торговлей, как публичной, так и тайной. Я не
вел никаких книг и нигде не записывал своих сделок. Но одно обстоятельство
убеждало меня, что этот каламбур еще не пристроен: мистер Скрупер не
известил меня, снискал этот каламбур успех или нет, а сей джентльмен никогда
Посняков Андрей
Корнев Павел
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Апраксина Татьяна