самом блистательном его квартале. Это без сомнения был самый блистательный
квартал, потому что те, кто в нем жил, именовали его "светом".
тяжелого письма. Не оттого, что олдермен запечатал его огромной печатью с
гербом и не пожалел сургуча, - нет, очень уж большой вес имело самое имя,
написанное на конверте, и груды золота и серебра, с которыми оно
связывалось.
перечитывая адрес. - Разделите всех морских черепах в Лондоне и его
окрестностях на число важных господ, которым они по карману. Чью долю они
забирают себе, кроме своей собственной? А чтобы отнимать у кого-нибудь рубцы
- да они нипочем до этого не унизятся!"
бережно прихватил письмо уголком фартука.
им-то не заказано любить знатных джентльменов и выходить за них замуж; им
можно становиться счастливыми женами и матерями; можно быть такими же
красавицами, как моя Мэ...
точно стала величиною с весь алфавит.
большего мне и не требуется", - и с этой утешительной мыслью он затрусил
дальше.
Зимнее солнце, хоть и не могло дать тепла, весело глядело сверху на лед,
который оно было бессильно растопить, и зажигало на нем яркие блестки.
бедняков; но сейчас ему было не до этого.
упреки и наветы клеветников и честно выполнил свою работу. Весна, лето,
осень, зима. Он совершил положенный круг и теперь склонил усталую голову на
вечный покой. Сам он не знал ни надежд, ни высоких порывов, ни прочного
счастья, но, провозвестник многих радостей для тех, кто придет ему на смену,
он взывал перед смертью о том, чтобы труд и терпение его не были забыты и
чтобы ему умереть спокойно. Тоби, возможно, прочел бы в умирании года притчу
для бедняков; но сейчас ему было не до этого.
с тем же призывом к английским труженикам и все напрасно!
младенцу, имеющему унаследовать весь мир, готовили радостную встречу с
приветствиями и подарками. Для нового года были припасены игрушки и книги,
сверкающие безделушки, нарядные платья, хитрые планы обогащения; и новые
изобретения, чтобы ему не соскучиться. Его жизнь была размечена в календарях
и альманахах; фазы луны и движение звезд, приливы и отливы, все было заранее
известно до одной минуты; продолжительность каждого его дня и каждой ночи
была вычислена с такой же точностью, с какой мистер Файлер решал свои
задачки про мужчин и женщин.
на покойника; имущество его распродавалось по дешевке, как пожитки
утонувшего матроса на корабле. Он еще дышал, а моды его уже стали
прошлогодними и шли за бесценок. Сокровища его стали трухой по сравнению с
богатствами его нерожденного преемника.
нового.
время! Упразднить, упразднить", - он трусил и трусил под этот напев, и
никакого другого его ноги не желали слушаться.
цели. К особняку сэра Джозефа Баули, члена парламента.
Бляха на груди у Тоби сразу потускнела рядом с его позументами.
так как опрометчиво встал со стула, не успев собраться с мыслями. Когда он
обрел голос - а случилось это не скоро, потому что голос был глубоко упрятан
под слоями жира и мяса, - то произнес сиплым шепотом:
длинного коридора. - Сегодня все доставляется прямо туда. Еще немножко - и
вы бы опоздали: карета подана, а они и приезжали-то в город всего на
несколько часов, нарочно для этого дела.
указанном ему направлении, примечая по дороге, что дом этот страх какой
богатый, но весь затянутый чехлами и молчаливый - видно, хозяева и впрямь
живут в деревне. Постучав в дверь, он услышал "войдите", а войдя, очутился в
просторном кабинете, где за столом, заваленном бумагами и папками, сидели
важная леди в капоре и не ахти какой важный джентльмен в черном, писавший
под ее диктовку; в то время как другой джентльмен, постарше и гораздо
поважнее, чья трость и шляпа лежали на столе, шагал из угла в угол, заложив
руку за борт сюртука и поглядывая на висевший над камином портрет, который
изображал его самого во весь рост, а роста он был немалого.
займитесь.
вручил его по назначению.
Джозеф.
сэр Джозеф Баули. Если таковые имеются, предъявите их. Возле мистера Фиша
лежит чековая книжка. Я ничего не откладываю на будущий год. В этом доме по
всем решительно счетам расплачиваются в конце старого года. Так, чтобы, если
безвременная... э-э...
моей жизни, я мог надеяться, что дела мои окажутся в полном порядке.
своего супруга. - Как можно упоминать о таких ужасах!
беспомощно барахтаться, когда мысли его достигали особенно большой глубины,
- в эту пору года нам следует подумать о... э-э... о себе. Нам следует
заглянуть в свою... э-э... свою счетную книгу. Всякий раз, с наступлением
этого дня, столь знаменательного в делах человеческих, нам следует помнить,
что в этот день происходит серьезный разговор между человеком и его...
э-э... его банкиром.
ней нравственную ценность и хотел даже Тоби Вэку предоставить возможность
извлечь из нее пользу. Кто знает, не этим ли намерением объяснялось и то
обстоятельство, что он все еще не распечатывал письма и велел Тоби подождать
минутку.
взгляд на упомянутого джентльмена. - Но в самом деле, сэр Джозеф, я,
кажется, не отошлю это письмо. Очень уж выходит дорого.
подписке на пять фунтов *. Просто чудовищно!
чувства должны быть соразмерны числу голосов? Не вернее ли сказать, что, для
человека разумного, они должны быть соразмерны числу подписчиков и тому
здоровому состоянию духа, в какое их приводит столь полезная деятельность?
Разве не чистейшая радость - иметь в своем распоряжении два голоса на
пятьдесят человек?
же, нельзя оказать любезность знакомым. Но вы ведь друг бедняков, сэр
Джозеф. Вы смотрите на это иначе.
при сем присутствующего. - Как такового меня можно язвить. Как такового меня
не однажды язвили. Но мне не нужно иного звания.
письмом. - Я не согласен с партией Файлера. Я не согласен ни с какой вообще
партией. Моему другу бедняку нет дела до всех этих господ, и всем этим
господам нет дела до моего друга бедняка. Мой друг бедняк, в моем округе, -
это мое дело. Никто, ни в одиночку, ни совместно, не вправе становиться
между моим другом и мной. Вот как я на это смотрю. По отношению к бедняку я
беру на себя... э-э... отеческую заботу. Я ему говорю: "Милейший, я буду
обходиться с тобой по-отечески".
легче.
взглядом на Тоби, - тебе нужно иметь дело только со мной. Не трудись думать
о чем бы то ни было. Я сам буду за тебя думать. Я знаю, что для тебя хорошо;
я твой родитель до гроба. Такова воля всемогущего провидения. Твое же
назначение в жизни - не в том, чтобы пьянствовать, обжираться и все свои
радости по-скотски сводить к еде, - Тоби со стыдом вспомнил рубцы, - а в
том, чтобы чувствовать, как благороден труд. Бодро выходи с утра на свежий
воздух и... э-э... и оставайся там. Проявляй усердие и умеренность, будь
почтителен, умей во всем себе отказывать, расти детей на медные гроши, плати
Корнев Павел
Мичурин Артем
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Афанасьев Роман