которого сэр Джозеф Баули, общепризнанный Друг и Отец бедняков, должен был
произнести великолепную речь. До этого его Друзьям и Детям предстояло съесть
известное количество пудингов в другом помещении; затем по данному знаку
Друзья и Дети, влившись в толпу Друзей и Отцов, должны были образовать
семейное сборище, в коем ни один мужественный глаз не останется не
увлажненным слезой умиления.
парламента, должен был сыграть в кегли - так-таки сразиться в кегли - со
своими арендаторами!
поводу олдермен Кьют. - Славный был король, добрый король. Да. Вот это был
молодец.
жениться и убивать своих жен. Кстати сказать, число жен у него было
значительно выше среднего *.
верно? - обратился олдермен Кьют к наследнику Баули, имевшему от роду
двенадцать лет. - Милый мальчик! Мы и оглянуться не успеем, - продолжал
олдермен, положив руки ему на плечи и приняв самый глубокомысленный вид, -
как этот маленький джентльмен пройдет в парламент. Мы услышим о его победе
на выборах; о его речах в палате лордов; о лестных предложениях ему со
стороны правительства, о всевозможных блестящих его успехах. Да, не успеем
мы оглянуться, как будем по мере своих скромных сил возносить ему хвалу на
заседаниях городского управления. Помяните мое слово!
Но сердце его потянулось даже к этому ребенку: он вспомнил о босоногих
мальчишках, которым предначертано было (олдерменом) вырасти преступниками и
которые могли бы быть детьми бедной Мэг.
найти Ричарда! Где Ричард?
тоски и одиночества Тоби совсем потерял голову; и все блуждал среди нарядных
гостей, ища свою спутницу и повторяя:
попался доверенный секретарь мистер Фиш, страшно взволнованный.
кто-нибудь олдермена?
олдермена? Он был так обходителен, так любезен, так твердо помнил о
естественном для каждого человека желании видеть его, что, пожалуй,
единственный его недостаток в том и состоял, что он все время был на виду. И
где бы ни находились великие мира сего, там же, в силу сродства избранных
душ, находился и Кьют.
сэра Джозефа. Мистер Фиш направился туда, нашел его и потихоньку отвел к
ближайшему окну. Трухти последовал за ними. Не умышленно. Ноги сами понесли
его в ту сторону.
Произошло нечто ужасное. Мне только сию минуту дали знать. Думаю, что сэру
Джозефу лучше не сообщать об этом до конца праздника. Вы хорошо знаете сэра
Джозефа и посоветуете мне, как быть. Поистине страшное и прискорбное
событие!
ничего революционного? Никто не... не покушался на, полномочия мировых
судей?
здесь ждали... занимал такой высокий пост в Пробирной палатке...
пистолет и спустил курок. Причин - никаких. Был всем обеспечен.
Почтеннейший человек. Самоубийство! От собственной руки!
нервы! Тайны машины, называемой человеком! О, как мало нужно, чтобы нарушить
ее ход, - несчастные мы создания! Возможно, неудачный обед, мистер Фиш.
Возможно, поведение его сына, - я слышал, что этот молодой человек вел
беспутный образ жизни и взял в привычку выдавать векселя на отца, не имея на
то никакого права! Такой почтенный человек! Один из самых почтенных, каких я
только знал! Это потрясающий случай, мистер Фиш. Это общественное бедствие!
Я не премину надеть глубокий траур. Такой почтенный человек! Однако на все
воля божия. Мы должны покоряться, мистер Фиш. Должны покоряться!
судия, как ты гордился и хвастал своей высокой нравственностью. Ну же,
олдермен! Уравновесь чашки весов. Брось-ка на эту, пустую, меня, да голод,
да какую-нибудь бедную женщину, у которой нужда и лишения иссушили жизненные
соки, сделали ее глухой к слезам ее отпрысков, хотя они-то имели право на ее
участие, право, дарованное святой матерью Евой. Взвесь то и другое, ты,
Даниил *, когда придет твой час предстать перед Страшным судом! Взвесь то и
другое на глазах у тысяч страдальцев, для которых ты разыгрываешь свой
жестокий фарс, и не думай, будто их так легко обмануть. А что, если у тебя
самого помрачится разум - долго ли? - и ты перережешь себе горло в назидание
своим сытым собратьям (если есть у тебя собратья), чтобы они поосторожнее
читали мораль удрученным и отчаявшимся. Что тогда?
чьим-то чужим голосом. Олдермен Кьют заверил мистера Фиша, что поможет ему
сообщить о печальном происшествии сэру Джозефу, когда кончится праздник. На
прощанье, в сокрушении душевном стиснув руку мистера Фиша, он еще раз
сказал: "Такой почтенный человек!" И добавил, что ему (даже ему!) непонятно,
как допускаются на земле подобные несчастья.
Кьют, - что временами в природе совершаются какие-то страшные сдвиги,
влияющие на всю систему общественного устройства. Братья Дидлс!
искусно; его наследник тоже бросил шар, с более близкого расстояния; и все
признали, что раз уж баронет и сын баронета играют в кегли, значит дела в
стране поправляются, и притом очень быстро.
направился в залу, - его повлекло туда нечто, бывшее сильнее собственной его
воли. Зала представляла собой прелестную картину; дамы были одна другой
красивее; все гости - довольны, веселы и благодушны. Когда же в дальнем
конце залы отворились двери и в них хлынули жители деревни в своих
крестьянских костюмах, зрелище стало совершенно уже восхитительным. Но Тоби
ни на что не смотрел, а только продолжал шептать: "Где Ричард? Он бы должен
помочь ей, утешить ее! Я не вижу Ричарда!"
уже сэр Джозеф Баули поблагодарил гостей и произнес свою великолепную речь,
в которой привел разнообразные доказательства тому, что он прирожденный Друг
и Отец и прочее; и сам предложил тост: за своих Друзей и Детей и за
благородство труда, - как вдруг внимание Тоби привлекло легкое
замешательство в конце залы. После недолгой суеты, шума и пререканий
какой-то человек протиснулся сквозь толпу и выступил вперед.
разыскать. При менее ярком свете Тоби, возможно, не сообразил бы, кто этот
изможденный мужчина, такой старый, седой, ссутулившийся; но сейчас, когда
десятки ламп озаряли его большую шишковатую голову, он тотчас признал Уилла
Ферна.
этого человека? Это преступник, только что из тюрьмы! Мистер Фиш, будьте так
добры, займитесь...
рожденья - ваш и нового года. Разрешите мне сказать слово.
опустился на стул.
собравшихся и смиренно им поклонился.
Посмотрите на меня!
второй, не в третий, даже не в четвертый.
среднего и как, мол, не стыдно.
видите, на что я стал похож - хуже некуда, мне теперь ни повредить больше
нельзя, ни помочь; то время, когда ваши милостивые слова и благодеяния могли
принести пользу мне, - он ударил себя в грудь и тряхнул головой, - то время
ушло, развеялось, как запах прошлогоднего клевера. Я хочу замолвить слово за
них, - он указал на работников, столпившихся в углу залы, - сейчас вы тут
все в сборе, так выслушайте раз в жизни настоящую правду.
этого человека говорить от его имени.
в моих словах нет правды. Может, как раз это-то их и подтверждает. Добрые
господа, я прожил в этих местах много лет. Вон от той канавы виден мой
домишко. Сколько раз нарядные леди срисовывали его в свои альбомы. Говорят,
на картинках он получается очень красиво; но на картинках нет погоды, вот и
выходит, что куда лучше его срисовывать, чем в нем жить. Ну ладно, я в нем
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Шилова Юлия