жесткий, сухой человек, настоящий кремень, - да и одет он был в серое с
белым, а глаза у него чуть поблескивали, словно из них высекали искры. Все
три царства природы - минеральное, животное и растительное, - казалось,
нашли в этом братстве спорщиков своих представителей: ибо Сничи походил на
сороку или ворона (только он был не такой прилизанный, как они), а у доктора
лицо было сморщенное, как мороженое яблоко, с ямочками, точно выклеванными
птицами, а на затылке у него торчала косичка, напоминавшая черенок.
сопровождаемый носильщиком, тащившим несколько свертков и корзинок, веселый
и бодрый - под стать этому ясному утру, - быстрыми шагами вошел в сад, и все
трое собеседников, словно братья трех сестер Парок, или до неузнаваемости
замаскированные Грации, или три вещих пророчицы на вересковой пустоши *,
вместе подошли к нему и поздоровались с ним.
знаменательный день, мистер Хитфилд, - сказал Сничи с низким поклоном.
останавливаясь. - И... один, два, три... все трое не предвещают мне ничего
хорошего в том великом море, что расстилается передо мною. Хорошо, что я не
вас первых встретил сегодня утром, а то подумал бы, что это не к добру. Нет,
первой была Грейс, милая ласковая Грейс, поэтому я не боюсь всех вас!..
гуляла здесь в саду, когда еще солнце не взошло, помните? А я была в доме.
Клеменси защитит меня от вас.
защита!
сердечно пожимая руку доктору, Сничи и Крегсу и оглядываясь кругом. - А где
же... Господи боже мой!
сблизились теснее, чем это было предусмотрено в их деловом договоре,
подбежал к сестрам, и... Впрочем, мне незачем подробно рассказывать о том,
как он поздоровался, сперва с Мэрьон, потом с Грейс; намекну лишь, что
мистер Крегс, возможно, нашел бы его манеру здороваться "слишком
упрощенной".
подавать завтрак, и все сели за стол. Грейс заняла место хозяйки, и
предусмотрительно села так, что отделила сестру и Элфреда от всех остальных.
Сничи и Крегс сидели в конце стола друг против друга, поставив синий мешок
между собой для большей сохранности, а доктор занял свое обычное место
против Грейс. Клеменси, как наэлектризованная, носилась вокруг стола,
подавая кушанья, а меланхолический Бритен, стоя за другим, маленьким,
столом, нарезал ростбиф и окорок.
и вилкой в руках и бросая в гостя вопрос, как метательный снаряд.
будто знал, что молодежь и не думает о еде), он стал около владельцев
юридической конторы настолько близко, насколько это позволяли приличия, и
строгим взором наблюдал, как они расправлялись с мясом, причем он один лишь
раз утратил суровое выражение лица. Это случилось, когда мистер Крегс, чьи
зубы -были не в блестящем состоянии, чуть не подавился; тогда Бритен,
внезапно оживившись, воскликнул: "Я думал уж, ему крышка!"
завтракаем.
собирались прекращать это занятие.
он почтительно ответил.
сегодня накануне разлуки жениха в невесты празднуем их день рождения... ведь
это день, связанный со многими воспоминаниями, приятными для нас четверых, и
с памятью о долгой дружбе. Впрочем, это не относится к делу.
относится к делу, прямо к нему относится, и нынче утром об этом говорит мое
сердце, да и ваше также, я знаю, - только не мешайте ему. Сегодня я уезжаю
из вашего дома; с нынешнего дня я перестаю быть вашим подопечным; наши
давние дружеские отношения прерываются и уже не возобновятся в том же самом
виде, зато нас свяжут иные отношения, - он взглянул на Мэрьон, сидевшую
рядом с ним, - но они столь значительны, что я не решаюсь говорить о них
сейчас. Ну, ну, доктор, - добавил он, повеселев и слегка посмеиваясь над
доктором, - есть же хоть зернышко серьезности в этой огромной мусорной куче
нелепостей! Давайте согласимся сегодня, что хоть одно-то есть.
"Согласимся сегодня". Надо же выбрать из всех дней всего нелепого года
именно этот день! Да ведь сегодня - годовщина великой битвы, разыгравшейся
тут, на этом самом месте. Ведь здесь, где мы теперь сидим, где я видел
сегодня утром, как плясали мои девочки, где только что для нас собирали
яблоки, с этих вот деревьев, корни которых вросли не в почву, а в людей, -
здесь погибло столько жизней, что десятки лет спустя, уже на моей памяти,
целое кладбище, полное костей, костной пыли и обломков разбитых черепов,
было вырыто из земли вот тут, под нашими ногами. Однако из всех участников
этой битвы не наберется и ста человек, знавших, за что они сражаются и
почему, а из всех легкомысленных, но ликующих победителей - и сотни,
знавших, почему они ликуют. Не наберется и полсотни человек, получивших
пользу от победы или поражения. Не наберется и полдюжины, согласных между
собой насчет причин этой битвы, или ее последствий, и, короче говоря, никто
не составил себе о ней определенного мнения, кроме тех, кто оплакивал
убитых. Ну, что же тут серьезного? - докончил со смехом доктор. - Сплошная
чепуха!
надо сойти с ума или умереть, или влезть на вершину горы и сидеть на ней
отшельником.
Знаешь ты, что еще они делали? Я-то уж, во всяком случае, не знаю!
ложечкой чай.
компаньон.
выскажу свое мнение, хотя вы уже тысячи раз имели возможность слышать его во
время наших дискуссий: в том, что люди обращались в суд, и вообще во всей их
судебной системе я вижу нечто серьезное, право же, нечто осязаемое, нечто
действующее с сознательным и определенным намерением...
стук чашек и блюдцев.
подвертывается под ноги.
продолжал Сничи, - а это вызывает уважение. Вы говорите, что жизнь - это
фарс, доктор Джедлер? Несмотря на то, что в ней есть суд?
сходимся. Объяснюсь подробнее: вот цветущая местность, - он ткнул вилкой в
пространство, - некогда наводненная солдатами (которые все поголовно
беззаконно нарушали границы чужих владений) и опустошенная огнем и мечом.
Да-да-да! Подумать только, что находятся люди, добровольно подвергающие себя
огню и мечу! Глупо, расточительно, прямо таки нелепо; когда об этом думаешь,
нельзя не смеяться над своими ближними! Но посмотрите на эту цветущую
местность, какой она стала теперь. Вспомните о законах, касающихся
недвижимого имущества, наследования и завещания недвижимого имущества:
залога и выкупа недвижимого имущества; пользования землей на правах аренды,
владения ею, сдачи в аренду с условием вносить поземельный налог; вспомните,
- продолжал мистер Сничи, который так разволновался, что даже причмокнул, -
вспомните о сложнейших законах, касающихся прав на владение и доказательства
этих прав, вместе со всеми связанными с ними противоречащими один другому
прецедентами и постановлениями парламента; подумайте о бесчисленном
количестве хитроумных и бесконечных тяжб в Канцлерском суде, которым может
положить начало эта приятная местность, и сознайтесь, доктор, что в жизни
нашей имеется кое-что светлое! Я полагаю, - добавил мистер Сничи, взглянув
на компаньона, - что говорю за себя и за Крегса.
несколько освеженный своим красноречием, сказал, что не прочь съесть еще
немножко мяса и выпить еще чашку чаю.
посмеиваясь, - ибо она полна нелепостей; полна еще худших вещей. Ну а
разговоры о верности, доверии, бескорыстии и тому подобном! Какая все это
чепуха! Мы знаем им цену. Но вы не должны смеяться над жизнью. Вам нужно
разыгрывать игру; поистине очень серьезную игру! Все и каждый играют против
вас, заметьте себе, а вы играете против них. Да, все это весьма интересно!
Корнев Павел
Глуховский Дмитрий
Маккарти Кормак
Афанасьев Роман
Березин Федор
Соломатина Татьяна