плясать и прыгать вокруг нее, и льнули к ней, и прижимались розовыми
личиками к ее платью, и ласкали и целовали Милли и ее платье, и все им
казалось мало.
она, утирая глаза. - Я должна вам сейчас же все рассказать. Приходит на
рассвете мистер Редлоу и просит меня пойти с ним к больному брату Уильяма
Джорджу, да так ласково просит, точно я - не я, а его любимая дочь. Мы
пошли, и всю дорогу он был такой добрый, такой кроткий и, видно, так на меня
надеялся, что я поневоле всплакнула, до того мне стало приятно. Пришли мы в
тот дом, а в дверях нам повстречалась какая-то женщина (вся в синяках,
бедная, видно, кто-то ее прибил); иду я мимо, а она схватила меня за руку и
говорит: "Да благословит вас бог".
подтвердила, что это хорошо сказано, и все дети закричали, что это хорошо
сказано.
комнату, а больной уже сколько времени не шевелился и ни слова не говорил, -
и вдруг он поднимается на постели и плачет, и протягивает ко мне руки, и
говорит, что он вел дурную жизнь, но теперь от всего сердца раскаивается, и
скорбит об этом, и так ясно понимает греховность своего прошлого, как будто,
наконец, рассеялась черная туча, застилавшая ему глаза, и умоляет меня
попросить несчастного старика отца, чтобы тот простил его и благословил, а я
чтобы прочитала над ним молитву. Стала я читать молитву, а мистер Редлоу
подхватил, да как горячо, а потом уж так меня благодарил, так благодарил, и
бога благодарил, что сердце мое переполнилось и я бы, наверно, расплакалась,
да больной просил меня посидеть возле него, и тут уж, конечно, я с собой
совладала. Я сидела с ним, и он все держал меня за руку, пока не уснул;
тогда я тихонько отняла руку и встала (мистер Редлоу непременно хотел, чтобы
я поскорее пошла к вам), а Джордж и во сне стал искать мою руку, так что
пришлось кому-то сесть на мое место, чтоб он думал, будто это опять я взяла
его за руку. О господи! - всхлипнула Милли. - Я так счастлива, так
благодарна за все это, да и как же иначе!
мгновенье, поглядел на Милли, тесно окруженную всем семейством Тетерби, и
молча поднялся по лестнице. Вскоре он опять вышел на площадку, а молодой
студент, опередив его, бегом сбежал вниз.
сказал он, опускаясь на колени перед Милли и взяв ее за руку. - Простите мне
мою черную неблагодарность!
один. И этот меня любит. Да чем же мне всех вас отблагодарить!
заплакала от счастья, что нельзя было не умиляться и не радоваться, на нее
глядя.
вселился... может быть, это от болезни... я был безумен. Но теперь я в своем
уме. Я вот сейчас говорю - и с каждым словом прихожу в себя. Я услыхал, как
дети выкрикивают ваше имя, и от одного этого разум мой прояснился. Нет, не
плачьте, Милли, дорогая! Если бы только вы могли читать в моем сердце, если
б вы знали, как оно переполнено благодарностью, и любовью, и уважением, вы
не стали бы плакать передо мною. Это такой горький упрек мне!
плачу от радости. Даже удивительно, что вы вздумали просить у меня прощенья
за такую малость, а все-таки мне приятно.
больше не понадобится мое шитье.
или, когда стало получше, все-таки почерк ваш переменился, но только дома
заподозрили правду; как бы там ни было... но только скажите, не повредят вам
вести, если они не дурные?
уже сошел с лестницы.
тот маленький портрет, мистер Эдмонд, только еще краше) так о вас
тревожилась, что не знала ни минуты покоя, и вчера вечером она приехала
вместе со своей служанкой. Вы на своих письмах всегда ставили адрес
колледжа, вот она и приехала туда; я нынче утром ее увидала, еще прежде, чем
мистера Редлоу. И она тоже меня любит, - прибавила Милли. - О господи, и она
тоже!
сторожке, в моей маленькой гостиной, и ждет вас.
остановила его.
потерял память. Будьте к нему повнимательней, мистер Эдмонд. Все мы должны
быть к нему внимательны, он в этом очень нуждается.
даром; и, проходя мимо Ученого к дверям, почтительно и приветливо
поклонился.
посмотрел вслед студенту. Потом склонился головою на руку, словно пытаясь
пробудить в себе что-то утраченное. Но оно исчезло безвозвратно.
Призрака, заключалась в том, что теперь он постоянно и глубоко чувствовал,
сколь велика его утрата, и сожалел о ней, и ясно видел, как непохож он стал
на всех вокруг. От этого ожил в нем интерес к окружающим и родилось смутное
покорное сознание своей беды, подобное тому, какое возникает у иных людей,
чей разум ослабел с годами, но сердце не очерствело и к чьим старческим
немощам не прибавилось угрюмое равнодушие.
причиненное, с каждым часом, который он проводит в ее обществе, все глубже
утверждаются в нем эти новые чувства. Поэтому, а также потому, что Милли
будила бесконечную нежность в его душе (хоть он и не питал надежды на
исцеленье), Редлоу чувствовал, что всецело зависит от нее и что она - опора
ему в постигшем его несчастье.
старику Филиппу, он с готовностью согласился - его и самого тревожила мысль
о них, - взял ее под руку и пошел с нею рядом; глядя на него, трудно было
поверить, что он - мудрый и ученый человек, для которого все загадки природы
- открытая книга, а она - простая, необразованная женщина; казалось, роли их
переменились и он не знает ничего, она же - все.
и ластились к ней дети, слышал их звонкий смех и веселые голоса; видел
вокруг сияющие детские лица, точно цветы; на глазах у него родители этих
детей снова обрели довольство и любовь. Он всем сердцем ощутил простоту и
безыскусственность, которой дышало все в этом бедном доме, куда вновь
вернулось спокойствие; он думал о том пагубном недуге, который внес он в эту
семью и который, не будь Милли, мог бы распространиться и тлетворным ядом
отравить все и вся; и, быть может, не следует удивляться тому, что он
покорно шел с нею рядом и крепко прижимал к себе ее нежную руку.
неподвижным взглядом уставясь в пол, а Уильям, прислонясь к камину с другой
стороны, не сводил глаз с отца. Едва Милли появилась в дверях, оба
вздрогнули и обернулись к ней, и тотчас лица их просияли.
остановилась и ликуя захлопала в ладоши. - Вот и еще двое!
чувствовали. Милли бросилась в объятия мужа, раскрытые ей навстречу,
склонила голову ему на плечо, и он был бы счастлив весь этот короткий зимний
день не отпускать ее ни на минуту. Но и старик свекор не мог обойтись без
нее. Он тоже протянул руки и в свою очередь заключил ее в объятия.
Ее так долго не было! А я никак не могу без моей Мышки. Я... где сын мой
Уильям? Я, кажется, спал, Уильям.
ужасно нехороший сон. Как вы себя чувствуете, батюшка? Здоровы ли вы нынче?
его по спине, и гладил по плечу, всячески стараясь выказать ему внимание.
вправду благополучны? - повторял Уильям и снова жал отцу руки, снова
похлопывал его по спине и нежно гладил по плечу.
произнес Уильям. - Как подумаю: сколько пережил мой отец, сколько испытал
превратностей судьбы, сколько за его долгий век выпало ему на долю горя и
забот! Ведь оттого и голова у него побелела. Вот я и думаю: как бы мы ни
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Адамов Григорий
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Зыков Виталий