Женской Обители. Тут они прощаются. Но и простившись с братом, она долго еще
стоит у калитки и смотрит ему вслед. Он дважды проходит мимо домика над
воротами, не решаясь войти. Наконец, когда колокола на башне отбивают одну
четверть, он круто поворачивает и исчезает под аркой.
важное, чем он думал, и ночью, в тишине своей спальни, он оплакивал эту
утрату. Образ мисс Ландлес все еще реет где-то на заднем плане его сознания,
но главное место сейчас занимает там милая, добрая девочка, неожиданно
проявившая такую твердость и такой ум, каких он у нее даже не подозревал. Он
понимает теперь, что недостоин ее; он думает о том, чем они могли бы стать
друг для друга, если бы он в свое время отнесся к ней более серьезно; если
бы выше ценил ее; если бы, вместо того, чтобы принимать этот дар судьбы как
нечто неотъемлемо принадлежащее ему по праву наследства, он постарался
сберечь его и взлелеять до полного расцвета. И все же, несмотря на эти
раздумья и сопровождающую их острую боль, яркий образ мисс Ландлес по
временам вновь оживает в каком-то дальнем уголке его воспоминаний, питаемый
тщеславием и непостоянством юности.
Женской Обители. Неужели она проникла под тонкий покров его мыслей в
сумрачные их глубины? Нет, едва ли: в ее взгляде было лишь удивление и
настойчивый вопрос. В конце концов он приходит к выводу, что ему все равно
не понять этот взгляд, - хотя какой же он был выразительный!
тотчас уедет, он решает на прощание еще разок пройтись по древнему городу и
его окрестностям. Он вспоминает, как они с Розой когда-то гуляли тут и там,
- двое детей, гордых тем, что они жених и невеста. "Бедные дети!" - думает
он с грустью и жалостью.
их и завести. Ювелир тотчас принимается расхваливать имеющийся у него в
продаже браслет и просит мистера Друда взглянуть на него - так просто,
любопытства ради. По мнению ювелира, этот браслет замечательно пойдет
молодой новобрачной, особенно если ее красота в миниатюрном роде. Видя, что
браслет не заинтересовал посетителя, он привлекает его внимание к подносу с
мужскими перстнями: вот, например, один - из массивного золота, с очень
простой и изящной печаткой, - джентльмены часто покупают такие при перемене
семейного положения. Очень приличный перстень, солидная вещь. Внутри можно
выгравировать дату свадьбы; многие джентльмены считают, что это самая лучшая
памятка.
объясняет своему соблазнителю, что не носит никаких драгоценностей, кроме
часов с цепочкой, доставшихся ему еще от отца, и булавки для галстука.
Джаспер, вставить часовое стекло, и я показывал ему эти перстни, на случай,
если он пожелает сделать подарок какому-нибудь своему родственнику в честь
какого-нибудь торжественного события... Но он только улыбнулся и сказал, что
знает наперечет все драгоценности, какие носит его родственник: часы с
цепочкой и булавку для галстука. Однако (высказывает свои дальнейшие
соображения ювелир) сейчас это, допустим, так, но ведь может и измениться? Я
поставил ваши часы, мистер Друд. Двадцать минут третьего. Не забывайте, сэр,
вовремя их заводить.
Джек! - думает он. - Если бы я заложил лишнюю складку на галстуке, он бы и
это наверно, заметил и запомнил!"
сегодня Клойстергэм смотрит на него с укором, словно обиженный тем, что
раньше Эдвин не уделял ему достаточно внимания, но не столько сердится на
него, сколько грустит. И Эдвин уже не с прежней беспечностью, а вдумчиво и
печально подолгу разглядывает знакомые места. Скоро он будет далеко и больше
уж никогда их не увидит, думает он. Бедный юноша! Бедный юноша!
(колокола на башне успели отзвонить дважды) бродил там взад и вперед, и
только когда уже почти совсем стемнело, заметил вдруг, что в углу возле
калитки, скорчившись, сидит на земле женщина. К этой калитке ведет боковая
тропка, по которой вечером мало кто ходит, так что женщина, должно быть, все
время сидела там, хоть он и не сразу ее увидел.
горящего возле, он видит, что женщина очень худа и истощена, что она сидит,
оперев на руки сморщенный подбородок, и смотрит прямо перед собой странно
неподвижным, немигающим взглядом, какой бывает у слепых.
сердце его так растревожено, - он уже многих ребятишек и пожилых людей,
встреченных по пути, приветствовал добрыми словами. Он тотчас наклоняется к
сидящей женщине и спрашивает:
смотреть прямо перед собой все тем же неподвижным, слепым взглядом.
долго сидите на холоде?
вдаль взгляд, пока он не останавливается, наконец, на Эдвине. И внезапно
глаза ее застилает мутная пелена, и она начинает дрожать всем телом.
ему померещилось в ней что-то знакомое. "Боже мой! - мысленно восклицает он
в следующее мгновение. - Как у Джека в тот вечер!"
хныкать:
горюшко-горе, кашель меня замучил! - и в подтверждение своих слов отчаянно
кашляет.
ну и не нашла. Слушай, милый. Дай мне три шиллинга шесть пенсов и не
беспокойся обо мне. Я тогда уеду в Лондон и никому докучать не стану. Я не
кто-нибудь, у меня свое заведение есть. Ох, горюшко! Плохо торговля идет,
плохо, времена-то сейчас плохие! Ну а все-таки прокормиться можно.
три шиллинга шесть пейсов, я их на дело потрачу, да и уеду. А не дашь трех
шиллингов шести пенсов, так и ничего не давай, ни медного грошика. А ежели
дашь, я тебе что-то скажу.
протягивает ей. Она тотчас зажимает деньги в ладони и встает на ноги с
хриплым довольным смехом.
твое крещеное имя?
собственным бормотанием. Потом вдруг спрашивает: - А уменьшительное от него
как - Эдди?
то, что тебя не зовут Нэдом. Он пристально смотрит на нее и спрашивает:
страшная ему грозит опасность, - вот сейчас, в самую эту минуту, пока я с
тобой разговариваю, - отвечает женщина.
глазами, потом, снова сгорбившись и пробормотав еще раз: "Спасибо, дай тебе
бог!" - уходит по направлению к "Двухпенсовым номерам для проезжающих".
жутко, особенно здесь, на этом глухом пустыре, где кругом видны только
развалины, говорящие о прошлом и о смерти; Эдвин чувствует, что холодок
пробегает у него по спине. Он спешит вернуться в город, на освещенные улицы,
и по дороге решает никому сегодня не говорить об этой встрече, а завтра
рассказать Джеку (который один только зовет его Нэдом) как о странном
совпадении. Конечно же, это просто курьезное совпадение, о котором и помнить
не стоит!
чем стоит помнить. И когда он переходит мост и идет дальше берегом, решив
пройтись еще милю-другую, пока не настанет пора обедать, ему чудится, что
слова женщины снова и снова звучат во всем, что его окружает, - в
нарастающем шуме ветра, в клубящихся тучах, в плеске разгулявшихся волн и в
мерцании огней. Какие-то зловещие отголоски этих слов слышны даже в звоне
Посняков Андрей
Суворов Виктор
Березин Федор
Жюль Верн
Посняков Андрей
Жюль Верн