вернется, хотя, быть может, и странно, почему он не посылает о себе никаких
вестей. А теперь, каково ваше мнение, Бансби, насчет того, чтобы снова
припрятать эти бумаги и пометить снаружи, что они были распечатаны такого-то
числа в присутствии Джона Бансби и Эдуарда Катля?
или где-нибудь в другом месте, эта мысль была приведена в исполнение. И сей
великий человек, на секунду устремив свой взор на непосредственно окружающую
его обстановку, собственноручно начертал свою подпись на конверте,
решительно воздерживаясь, с характеристическою для него скромностью, от
употребления прописных букв. Капитан Катль, в свою очередь расписавшись
левой рукой и заперев пакет в несгораемый ящик, предложил своему гостю
приготовить еще стакан грогу и выкурить еще одну трубку и, сам подражая его
примеру, задумался, сидя у камина, о том, какова может быть судьба бедного
старого мастера судовых инструментов.
Катль без поддержки Бансби рухнул бы под его тяжестью и с этого рокового
часа был бы погибшим человеком.
посещением такого гостя, как мог он только притворить дверь, а не запереть
ее, - а в этой небрежности он несомненно был повинен, - является одним из
тех вопросов, которым суждено вечно оставаться предметом для размышлений или
возбуждать ропот против судьбы. Как бы там ни было, но в этот тихий час
через незапертую дверь ворвалась в гостиную свирепая Мак-Стинджер, держа в
материнских своих объятиях Александра Мак-Стинджера, а за нею следом
ворвались смятение и месть (не говоря уже о Джулиане Мак-Стинджер и о брате
милой малютки, Чарльзе Мак-Стинджере, известном на арене своих детских игр
под именем Чаули). Она вошла так быстро и так бесшумно, подобно струе
воздуха из ближних Ост-Индских доков *, что капитан Катль очнулся лишь в тот
момент, когда обнаружил, что сидит и смотрит на нее с тем самым безмятежным
видом, с каким предавался размышлениям, после чего на физиономии его
отразились ужас и отчаяние.
несчастье, инстинкт самосохранения побудил его обратиться в бегство.
Стремительно обернувшись к маленькой двери, которая вела из гостиной на
крутую лесенку в погреб, капитан бросился к ней головой вперед, как человек,
равнодушный к синякам и ушибам и помышляющий только о том, чтобы скрыться в
недрах земли. Быть может, эта доблестная попытка увенчалась бы успехом, если
бы не горячая привязанность милых малюток, Джулианы и Чаули, которые,
уцепившись за его ноги - одна схватила одну, другой - другую, - с жалобными
криками взывали к нему, как к своему другу. Тем временем миссис
Мак-Стинджер, которая никогда не приступала к важному делу, не перевернув
предварительно Александра Мак-Стинджера так, чтобы удобнее было осыпать его
живительным градом шлепков, и не посадив его затем на землю для охлаждения,
в каковом положении узрел его впервые читатель, - миссис Мак-Стинджер
совершила этот торжественный обряд, как будто на сей раз это было
жертвоприношение фуриям, и, опустив страдальца на пол, устремилась к
капитану с настойчивою решимостью, угрожавшей царапинами вмешавшемуся
Бансби.
если можно так выразиться, выпало на долю пегое детство, ибо добрую половину
этой волшебной поры жизни все лицо у него было в синяках, придавали этому
посещению устрашающий характер. Но когда снова воцарилась тишина и капитан,
весь в поту, робко воззрился на миссис Мак-Стинджер, ужас достиг наивысшего
предела.
выпятив подбородок и потрясая им, а одновременно и тем, что можно было бы
назвать ее кулаком, не будь она представительницей слабого пола. - О капитан
Катль, капитан Катль! Как вы дерзаете смотреть мне в лицо, вместо того чтобы
умереть от разрыва сердца?
дерзости, тихо пробормотал: "Держись крепче!"
капитан Катль! - воскликнула миссис Мак-Стинджер. - Подумать только о тех
благодеяниях, какими я осыпала этого человека, о том, как я учила моих детей
любить и почитать его, будто отца родного, а ведь на нашей улице нет ни
одной хозяйки и ни одного жильца, которые бы не знали, что я терпела убытки
из-за этого человека и из-за его пьянства и буянства, - миссис Мак-Стинджер
употребила это последнее слово не столько для выражения какой-нибудь мысли,
сколько ради рифмы. - И все они кричали в один голос: стыд и позор, что он
обременяет работящую женщину, которая трудится с раннего утра и до поздней
ночи для блага своих детей и содержит свое бедное жилище в такой чистоте,
что человек может обедать, да, обедать, и чаи пить тоже, где ему вздумается,
хоть на полу или на лестнице, несмотря на его пьянство и буянство, - вот
каким попечением и заботами он был окружен!
торжеством, потому что ей удалось вторично упомянуть о "буянстве" капитана
Катля.
предпоследний слог так, что злополучный капитан счел себя величайшим
негодяем. - И скрывается целый год! От женщины! Такая уж у него совесть! Он
не посмел встретиться с ней лицом к лицу-у, - снова протяжный стон, - нет,
он убежал тайком, как преступник! Да если бы вот этот мой младенец, - быстро
добавила миссис Мак-Стинджер, - вздумал убежать тайком, я бы исполнила свой
материнский долг так, что он весь покрылся бы синяками!
немедленно исполнено, повалился на пол от страха и горя и лежал, выставив на
всеобщее обозрение подошвы башмаков и издавая такие оглушительные вопли, что
миссис Мак-Стинджер сочла необходимым взять его на руки, а когда он снова
начинал реветь, всякий раз успокаивала его, встряхивая с такой силой, что,
казалось, у него расшатаются все зубы.
делая резкое ударение на имени капитана. - Стоило того, чтобы я о нем
горевала... не спала по ночам и падала в обморок... и считала, что он
умер... и бегала, как сумасшедшая, по всему городу, наводя о нем справки! О,
это прекрасный человек! Ха-ха-ха! Он стоит всех этих тревог и мучений, он
стоит значительно большего. Будьте уверены, это все пустяки! Ха-ха-ха!
Капитан Катль, - сказала миссис Мак-Стинджер суровым голосом и приняв
суровую осанку, - я желаю знать, намерены ли вы вернуться домой?
выхода, как надеть ее и сдаться.
решительным видом, - я желаю знать, намерены ли вы вернуться домой, сэр?
слабым голосом, что "незачем поднимать из-за этого такой шум".
стоп!
отозвалась миссис Мак-Стинджер. - Вы проживали когда-нибудь в номере девятом
на Бриг-Плейс, сэр? Может быть, память у меня плохая, но, мне кажется, моим
жильцом были не вы. До меня жила в номере девятом некая миссис Джолсон, и,
вероятно, вы приняли меня за нее. Только этим я и могу объяснить вашу
фамильярность, сэр.
человека и едва мог этому поверить, хотя видел собственными глазами и наяву,
как Бансби, смело шагнув вперед, обхватил миссис Мак-Стинджер своим косматым
синим рукавом и так успокоил ее магическим жестом и этими немногими словами
- больше он не промолвил ничего, - что она, посмотрев на него, залилась
слезами и заметила, что ребенок и тот может теперь одержать над ней верх, -
в таком подавленном состоянии она находится.
потихоньку увлек эту неумолимую женщину в лавку, вернулся за ромом, водой и
свечой, отнес все это к ней и умиротворил ее, не произнеся, по-видимому, ни
единого слова. Вскоре он заглянул в гостиную в своей лоцманской куртке и
сказал: "Катль, я ухожу, чтобы конвоировать ее домой", а капитан Катль в
большем замешательстве, чем если бы его самого заковали в кандалы для
препровождения на Бриг-Плейс, увидел, как все семейство во главе с миссис
Мак-Стинджер мирно удалилось гуськом. Он едва успел достать свою
металлическую чайницу и украдкой всунуть деньги Джулиане Мак-Стинджер,
прежней своей любимице, и Чаули, который притязал на его расположение,
обещая стать славным моряком, как все они покинули кров Мичмана. А Бансби,
шепнув, что справится молодцом и еще раз окликнет Нэда Катля, прежде чем
вернется на борт своего судна, захлопнул за собой дверь, замыкая процессию.
а отнюдь не семейство, созданное из плоти и крови, преследовали поначалу
капитана, когда он вернулся в маленькую гостиную и остался в одиночестве.
Однако безграничная вера в командира "Осторожной Клары" и беспредельное
восхищение им одержали верх и привели капитана в восторженное состояние.
капитана начали возникать мучительные сомнения иного порядка. Быть может,
Бансби искусно заманили на Бриг-Плейс и держат там в заточении как
заложника; в таком случае, капитану, как честному человеку, надлежит
освободить его, пожертвовав собственной свободой. Быть может, Бансби был
атакован и побежден миссис Мак-Стинджер и стыдится показаться на глаза после
своего поражения. Быть может, миссис Мак-Стинджер, отличаясь
неуравновешенным характером, передумала и повернула назад с намерением снова
абордировать Мичмана, а Бансби, вызвавшись проводить ее кратчайшей дорогой,
прилагал силы к тому, чтобы все семейство заблудилось в дебрях города. И,
наконец, как подобает поступить ему, капитану Катлю, в том случае, если он
больше ничего не услышит ни о Мак-Стинджерах, ни о Бансби, что казалось
Конан-Дойль Артур
Андреев Николай
Дальский Алекс
Майер Стефани
Доставалов Александр
Максимов Альберт