сведения о состоянии духа мистера Домби.
он такой же, как всегда.
него на душе!
коротко и отрывисто:
называет мисс Токс Лукрецией, так как первые свои эксперименты по укрощению
детей производила на этой леди, когда та была несчастным маленьким
заморышем), - по правде сказать, Лукреция, я нахожу, что не худо было от нее
избавиться. Мне здесь такие бесстыдные особы не нужны!
отвечает мисс Токс. - Покинуть его! Такого благородного человека!
миссис Пипчин, с раздражением потирая нос. - Но вот что мне известно: когда
людям ниспослано испытание, они должны стойко переносить его. Все вздор! В
свое время мне самой пришлось вынести немало! Сколько шума из-за пустяков!
Она убежала - туда ей и дорога. Полагаю, что здесь никто не ждет ее обратно.
миссис Пипчин звонит в колокольчик, чтобы Таулинсон проводил ее. Мистер
Таулинсон, давно не видевший мисс Токс, улыбается, выражает уверенность в
добром ее здоровье и присовокупляет, что сначала не узнал ее в этой шляпке.
Токс. - Я попрошу вас об одном одолжении: если увидите меня здесь еще раз,
никому об этом не говорите. Я навещаю только миссис Пипчин.
воспитанием семейства Тудль, привыкла рассуждать поучительным тоном и
извлекать мораль из всякого рода происшествий, - надеюсь, этот случай
послужит вам предостережением, Таулинсон.
случай может послужить предостережением для него, как вдруг миссис Пипчин
выводит его из раздумья возгласом: "Что вы там делаете? Почему не провожаете
эту леди?" И он идет к двери впереди мисс Токс. Проходя мимо комнаты мистера
Домби, она съеживается, стараясь укрыться в тени своей черной шляпки, и идет
на цыпочках. И нет на свете, столь жестоко его преследующем, ни одного
существа, которое испытывало бы такую грусть и тревогу о мистере Домби, с
какими выходит на улицу мисс Токс в своей черной шляпке, стараясь довести их
до дому сокрытыми от фонарей, только что зажженных.
принадлежит мистер Домби. Каждый день она приходит в сумерках, в дождливую
погоду добавляя к своей шляпке патены и зонт, и мирится с усмешками
Таулинсона и фырканьем и выговорами миссис Пипчин только ради того, чтобы
узнать, как он поживает и как переносит обрушившееся на него несчастье; но
она не имеет никакого отношения к тому светскому обществу, к которому
принадлежит мистер Домби. Неизменно требовательное и надоедливое общество
обходится без нее, а она, ничем не примечательная и отнюдь не яркая звезда
*, движется по своей маленькой орбите в уголке иной системы, и прекрасно это
знает, и приходит, и плачет, и уходит, и чувствует удовлетворение. Право же,
мисс Токс легче удовлетворить, чем светское общество, которое так беспокоит
мистера Домби!
точек зрения, но главным образом недоумевают, кто же будет назначен на место
мистера Каркера. В общем, они склоняются к тому, что жалованье будет урезано
и возникнут неприятности в связи с нововведениями. Те, у кого нет ни
малейшей надежды на получение этого места, утверждают, что вовсе не хотели
бы его занять и отнюдь не завидуют тому, для кого оно окажется
предназначенным. Такого волнения в конторе не бывало с тех пор, как умер
маленький сын мистера Домби; но подобного рода возбуждение развивает
общительность, чтобы не сказать жизнерадостность, и способствует укреплению
дружеских связей. Случай благоприятный, и вот наступает примирение между
признанным остряком из бухгалтерии и его тщеславным соперником, которые к
течение многих месяцев питали друг к другу смертельную вражду; в
ознаменование их благополучно восстановленных приятельских отношений
устраивается маленький обед в соседней таверне. Остряк председательствует,
соперник исполняет обязанности вице-президента. После того, как убрана
скатерть, начинаются речи, и первым выступает председатель, который говорит:
"Джентльмены, я не могу скрыть от самого себя, что сейчас не время для
разногласий". Далее он сообщает, что недавние события, о которых нет
надобности распространяться, но которые были до известной степени отмечены
воскресными газетами и одной ежедневной газетой, каковую нет надобности
называть (тут все присутствующие назвали ее звучным шепотом), заставили его
призадуматься, и он чувствует, что в такой момент личная распря между ним и
Робинсоном равносильна отрицанию того сочувствия общему делу, коим, по его
мнению, всегда отличались джентльмены фирмы Домби. Робинсон отвечает на это,
как подобает мужчине и коллеге, а некий джентльмен, прослуживший в конторе
три года и постоянно получающий предупреждение об увольнении за
арифметические ошибки, выступает в совершенно новом свете, внезапно
разразившись волнующей речью, в которой высказывает пожелание, чтобы их
уважаемый начальник никогда не испытал вновь такого ужасного несчастья,
какое обрушилось на его дом! - и изрекает великое множество фраз,
начинающихся словами: "Пусть никогда" - и вызывающих гром рукоплесканий.
Короче говоря, они проводят восхитительный вечер, если не упоминать о
размолвке между двумя младшими служащими, которые, поспорив из-за
предполагаемой цифры годового дохода мистера Каркера, стали угрожать друг
другу графинами, пришли в неистовство и были выведены вон. На следующий день
в конторе большой спрос на содовую воду, и большинство сотрапезников
полагает, что счет за обед - надувательский.
погибнуть. Снова он постоянно торчит в трактирах, где его угощают, а он
отчаянно врет. Оказывается, он повсюду встречался со всеми, кто имел
отношение к недавним событиям, и спрашивал их: "Сэр (или "Сударыня", в
зависимости от обстоятельств), почему вы так бледны?" - после чего
вопрошаемый содрогался с головы до пят, восклицая: "О Перч!" - и убегал.
Раскаяние в этой гнусной лжи или последствия злоупотреблений спиртными
напитками приводят мистера Перча в глубокое уныние в тот вечерний час, когда
он обычно ищет утешения в обществе миссис Перч в Болс-Понд, а миссис Перч
жестоко страдает, ибо она опасается, что теперь его вера в женщину
поколеблена, и, возвращаясь вечером домой, он едва ли не готов к тому, чтобы
услышать о ее бегстве с каким-нибудь виконтом.
становятся малопригодными для службы. Каждый вечер они получают горячий ужин
и "обсуждают происшествие" за дымящимися стаканами. После половины
одиннадцатого Таулинсон всегда бывает под хмельком и частенько просит
ответить на вопрос: ну не говорил ли он, что нечего ждать добра, если живешь
в угловом доме? Они шепотом толкуют о мисс Флоренс и недоумевают, где может
она быть; однако все согласны с тем, что если этого не знает мистер Домби,
то знает миссис Домби. Таким образом, речь заходит об этой последней, и
кухарка говорит о ней, что все-таки она держала себя с достоинством, не
правда ли? Но она слишком важничала.
страсти мистера Таулинсона, горничная (которая очень добродетельна),
умоляет, чтобы при ней не говорили больше о людях, которые задирают нос, как
будто земля для них недостаточно хороша.
за исключением мистера Домби. Мистер Домби пребывает один на один со
светским обществом.
ГЛАВА LII
Было это поздней весной, наступал вечер. Всего несколько дней прошло с той
поры, как мистер Домби сказал майору Бегстоку о странных сведениях, странным
путем полученных, которые могли оказаться ложными и могли оказаться верными;
и светское общество еще не получило удовлетворения.
лицо было хитрое, обеспокоенное и настороженное, у дочери - тоже
настороженное, но в меньшей степени, иногда его омрачала тень разочарования
и недоверия. Старуха, не обращая внимания на эти изменения в выражении ее
лица, хотя глаза ее часто обращались к дочери, шамкала, жевала губами и
жадно прислушивалась.
времена, когда миссис Браун жила здесь одна. Были сделаны попытки навести
чистоту и порядок, хотя как-то небрежно, по-цыгански, так что их с первого
взгляда можно было приписать молодой женщине. Вечерние тени сгущались и
темнели, пока эти женщины хранили молчание, и, наконец, мрак почти окутал
почерневшие стены.
Соломатина Татьяна
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Куликов Роман
Шилова Юлия
Нортон Андрэ