тем гнусным созданием, каким я дала ему повод почитать меня, - мне кажется,
я все-таки произнесла бы эти слова, услышав, что вы стали дороги друг другу.
Пусть же он - когда вы будете ему дороже всего - со всем снисхождением
отнесется ко мне, тогда и я в мыслях своих отнесусь к нему со всем
снисхождением! Вот последние мои слова, какие я могу передать ему! А теперь
прощайте, жизнь моя!
скопившиеся в ее душе.
благословения! Милая, дорогая моя Флоренс, ненаглядная моя девочка,
прощайте!
комнате, думайте, что вы оставили меня в могиле. Помните только - когда-то я
жила на свете и любила вас!
поцелуи и ласки, рассталась с ней.
и она, заливаясь слезами, опустила голову на плечо Уолтера.
и без всякого смущения утирая слезы манжетами, - чертовски жаль, что
чувствительная натура прелестной и безупречной дочери моего друга Домби и
очаровательной жены моего друга Гэя столь опечалена и потрясена только что
закончившимся свиданием. Но - верю и надеюсь - мною руководили наилучшие
намерения, и мой почтенный друг Домби успокоится, узнав о том, что здесь
открылось. Я чрезвычайно сожалею, что мой друг Домби попал, собственно
говоря, в чертовски скверное положение, заключив союз с одним из членов
нашей семьи, но я твердо придерживаюсь того мнения, что, не будь этого
проклятого негодяя Каркера, этого белозубого человека, все обошлось бы
сравнительно благополучно. Что касается моей родственницы, которая оказала
мне честь, составив обо мне исключительно хорошее мнение, то я могу уверить
очаровательную жену моего друга Гэя, что моя родственница, собственно
говоря, может положиться на меня, как на отца. А что касается превратностей
человеческой жизни и удивительнейших поступков, которые мы постоянно
совершаем, то я могу только сказать вместе с моим другом Шекспиром -
человеком, прославившим себя в веках, с которым мой друг Гэй, без сомнения,
знаком, - что жизнь есть лишь тень сновидения *.
ГЛАВА LXII
извлечена на солнечный свет, и золотистое вино в ней бросает отблески на
стол.
редчайшее и восхитительное вино.
чело поистине окружено нимбом восторга.
Нэде и себе самом...
больше и больше...
Уолтера домой. Хотя о таком возвращении мы и не мечтали. Если вы не
возражаете против нашей давнишней причуды, сэр, выпьем этот первый бокал за
здоровье Уолтера и его жены!
дитя мое! - И он поворачивается, чтобы поцеловать ее.
как капитан не скрывает неудержимого желания с кем-то чокнуться, мистер
Домби с большой охотой протягивает свой бокал. Остальные следуют его
примеру, и раздается веселый, радостный звон, живо напоминающий о свадебных
колоколах.
далекие дни эта мадера; и пыль и паутина покрывают бутылки.
след на его лице, но это лишь отражение пронесшейся бури, за которой
последовал ясный вечер.
задумчивым, тихим и не расстается с дочерью. Мисс Токс изредка появляется в
кругу семьи, предана ей всей душой и пользуется всеобщим расположением. Ее
восхищение патроном - некогда величественным - чисто платоническое; таким
оно стало с тех пор, как ей был нанесен удар на площади Принцессы, но оно
нимало не поколебалось.
которая поступает ежегодно - он не знает от кого - и сопровождается
настойчивой просьбой не разыскивать отправителя, ибо эти деньги - старый
долг, выплачиваемый человеком, который хочет возместить прежние убытки. По
этому поводу мистер Домби советовался с одним из своих прежних служащих; тот
считает возможным принимать эти деньги и не сомневается в том, что некогда
фирма действительно заключила какую-то сделку, которая была забыта.
женат на сестре седого Каркера-младшего. Он навещает своего прежнего
патрона, но навещает редко. У седого Каркера-младшего есть причины, -
связанные с его историей и, в особенности, с его фамилией, - по которым ему
лучше держаться вдали от своего прежнего хозяина. И так как он живет с
сестрой и ее мужем, то и они стараются держаться вдали. Уолтер, а также и
Флоренс иногда навещают их, и в уютном доме прочувствованно звучат дуэты для
фортепьяно и виолончели с участием "гармонических кузнецов".
по-прежнему на своем посту! Выставив вперед правую ногу, он зорко следит за
наемными каретами; заново выкрашенный, начиная с треуголки и кончая пряжками
на туфлях, он бдителен больше чем когда бы то ни было; а над ним
ослепительно сверкают два имени, начертанные золотыми буквами: ДЖИЛС И
КАТЛЬ.
торговлей. Но ходят слухи, распространяясь на полмили вокруг синего зонта на
Леднхоллском рынке, что мистер Джилс весьма удачно распорядился в былые
времена своим капиталом и не только не отстал от века, как он сам полагал,
но, в сущности, немножко опередил его, и ему оставалось лишь подождать
истечения сроков. Поговаривают о том, что деньги мистера Джилса начали
оборачиваться и оборачиваются довольно быстро. Несомненно лишь одно: он
стоит у двери лавки, в своем костюме кофейного цвета, с хронометром в
кармане и очками на лбу, и как будто не сокрушается об отсутствии
покупателей, но имеет вид веселый и довольный, хотя рассеян так же, как и в
былые времена.
торговом предприятии "Джилс и Катль", сложившееся в голове капитана,
превосходит любую действительность. Капитан не мог бы гордиться больше
значением Мичмана для коммерции и навигации страны, даже если бы ни одно
судно не покидало лондонский порт без помощи этого деревянного моряка. Он не
перестает восторгаться при виде своего имени, красующегося над дверью. Раз
двадцать в день он переходит через улицу, чтобы посмотреть на него с
противоположного тротуара, и в таких случаях неизменно говорит: "Эдуард
Катль, приятель, если бы твоей матери стало известно, что ты сделаешься
человеком науки, как удивилась бы добрая старушка!"
Тутс врывается в маленькую гостиную, лицо у него очень красное.
сообщить вам, что миссис Тутс подарила нам еще одного члена семейства.
знал, что вы обрадуетесь, а потому и заглянул к вам сам. Мы, знаете ли,
преуспеваем. У нас есть Флоренс, есть Сьюзен, а теперь еще один младенец.
мы будем воспроизводить эту удивительную женщину, тем, по моему мнению,
лучше!
четырехугольную бутылку без горлышка, ибо сейчас вечер и скромный запас
трубок и стаканов, имеющийся у Мичмана, красуется на столе. - Выпьем за ее
здоровье и пожелаем ей произвести на свет еще столько же!
присоединяюсь к этому тосту. Если вы мне разрешите, полагаю это никого не
обеспокоит, я, пожалуй, закурю трубку.
болтливым.
женщина не раз проявляла свой исключительный ум, но больше всего я поражен
тем, что она прекрасно поняла мою преданность мисс Домби.
Тутс, - остались неизменными. Они те же, что и раньше. И сейчас она остается
для меня тем же светлым видением, каким была до моего знакомства с
Уолтерсом. Когда между миссис Тутс и мною впервые зашла речь о... короче
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Березин Федор
Шилова Юлия
Трубников Александр
Шилова Юлия