слова не говоря сейчас об этом Уолтеру, попросту зайти к мистеру Домби,
сказать слуге: "Будь добр, любезный, доложи, что пришел капитан Катль",
встретиться с мистером Домби в духе взаимного доверия, зацепить его крючком
за петлю фрака, обо всем переговорить, привести все к желаемому концу и
удалиться с триумфом!
физиономия его прояснилась, как хмурое утро, уступающее место солнечному
полудню. Брови, которые были зловеще нахмурены, перестали топорщиться и
разгладились; глаза, которые почти закрылись от жестокого умственного
напряжения, раскрылись широко; улыбка, которая ограничила себя сначала тремя
точками - правым уголком рта и уголками обоих глаз, - постепенно расплылась
по всему лицу и, заструившись вверх по лбу, приподняла глянцевитую шляпу,
словно и эта шляпа тоже сидела на мели вместе с капитаном Катлем, а теперь,
подобно ему, снялась с мели.
Капитан имел в виду свой фрак и жилет.
повязывал галстук, закручивая свисающие концы его, как свиной хвостик, и
продергивая их в массивное золотое кольцо, на котором, в память какого-то
усопшего друга, были изображены могила, железная ограда и дерево. И почему
капитан подтянул вверх воротник рубашки, насколько позволяло ирландское
нижнее белье, и таким образом украсил себя настоящими шорами; и почему он
снял башмаки и надел неподражаемую пару полусапог, которою пользовался
только в экстренных случаях. Нарядившись, наконец, к полному своему
удовольствию и осмотрев себя с ног до головы в зеркальце для бритья, снятом
для этой цели со стены, капитан взял свою сучковатую палку и объявил, что
готов.
чем обычно, но это обстоятельство Уолтер приписал действию сапог и особого
внимания на него не обратил. Они не успели далеко уйти, как повстречали
женщину, продававшую цветы, и капитан, остановившись как вкопанный, словно
его осенила блестящая мысль, купил самый большой пучок в ее корзине -
великолепнейший букет в форме веера, имевший около двух с половиной футов в
обхвате и составленный из прекраснейших в мире цветов.
Домби, капитан Катль шел с Уолтером, покуда они не приблизились к двери
мастера судовых инструментов, перед которой оба остановились.
прежде чем приступить к дальнейшему, и что лучше перенести намеченный визит
на более поздний час.
мешать, капитан Катль.
Уолтер махнул рукой в знак согласия и пошел своей дорогой.
поразмыслить о предстоящей ему неведомой жизни и, лежа под деревом, спокойно
подумать. Самыми красивыми казались ему поля близ Хэмстеда, а лучшей дорогой
- дорога мимо дома мистера Домби.
дом, как всегда, был величествен и мрачен. Все шторы были спущены, но окна
верхнего этажа открыты настежь, и ветерок, пробегая по занавескам и развевая
их, один только и оживлял внешний вид дома. Уолтер прошел спокойно мимо и
был рад, когда Этот дом и следующий за ним остались позади.
дом со времени приключения с заблудившейся девочкой много лет назад, и с
особым вниманием посмотрел на окна в верхнем этаже. Пока он был этим занят,
к двери подъехала коляска, и осанистый джентльмен в черном, с массивной
цепочкой от часов, сошел и вступил в дом. Вспомнив потом о джентльмене и его
экипаже, Уолтер не сомневался, что это врач, и задавал себе вопрос, кто
болен; но это открытие он сделал уже после того, как прошел некоторое
расстояние, рассеянно размышляя о других вещах.
Уолтер тешил себя надеждой, что настанет время, когда прелестная девочка,
старый его друг, которая с тех пор всегда была ему так благодарна и так рада
его видеть, заинтересует им своего брата и изменит его судьбу к лучшему. В
тот момент ему было приятно мечтать об этом - скорее из-за удовольствия
воображать, что она постоянно будет о нем помнить, чем ради жизненных благ,
какие могли бы выпасть в этом случае на его долю; но другое, более трезвое
соображение подсказывало ему, что если он до той поры не умрет, то будет за
океаном, всеми забытый, а она - замужем, богатая, гордая, счастливая. При
столь изменившихся обстоятельствах у нее будет не больше оснований
вспоминать о нем, чем об одной из старых игрушек. Пожалуй, даже меньше.
на шумных улицах, и так тесно связывал с ней наивную ее благодарность в тот
вечер и простодушное, искреннее выражение этой благодарности, что осуждал
себя, как клеветника, за свои предположения, будто она когда-нибудь станет
гордой и высокомерной. С другой стороны, размышления его носили такой
фантастический характер, что едва ли не клеветой казалось ему воображать,
будто она станет женщиной, - думать о ней иначе, чем о том непосредственном,
кротком, обаятельном создании, каким она была в дни Доброй миссис Браун.
Одним словом, Уолтер убедился, что рассуждать с самим собой о Флоренс весьма
неблагоразумно; и лучшее, что он может сделать, это - хранить в памяти ее
образ как нечто драгоценное, недостижимое, неизменное и неясное - неясное во
всем, кроме ее власти доставлять ему радость и, подобно руке ангела,
удерживать его от всего недостойного.
птиц, воскресный колокольный Звон и заглушенный шум города, вдыхая сладкие
ароматы, посматривая иной раз на туманный горизонт, куда лежал его путь и
где находилось место его назначения, потом окидывая взглядом зеленые
английские луга и родной пейзаж. Но вряд ли он хоть раз отчетливо подумал об
отъезде и, казалось, беспечно откладывал размышления об этом с часу на час и
с минуты на минуту, не переставая, однако, размышлять.
дому, как вдруг услышал окрик мужчины, а затем голос женщины, громко
назвавшей его по имени. С удивлением повернувшись, он увидел, что наемная
карета, ехавшая в противоположную сторону, остановилась неподалеку и кучер
оглядывается со своих козел, делая ему знаки кнутом, а молодая женщина в
карете высунулась из окна и подзывает его весьма энергически. Подбежав к
карете, он убедился, что молодая женщина была мисс Нипер и что мисс Нипер
была в смятении и почти вне себя.
к Уолтеру. - Вот этак молодая леди твердит уже битый час, а я только и
делаю, что пячусь задом, чтобы выбраться из тупиков, куда ей угодно ехать.
Много бывало в этой карете седоков, но такого седока, как она, - никогда.
когда-то я сама там была с мисс Флой и с нашим бедным миленьким мистером
Полем, в тот самый день, когда вы нашли мисс Флой в Сити, потому что на
обратном пути мы ее потеряли, миссис Ричардс и я, и бешеный бык, и старший
сын миссис Ричардс, и хотя я бывала там с тех пор, я не могу припомнить, где
это место, мне кажется, оно провалилось сквозь землю. О мистер Уолтер, не
покидайте меня. Сады Стегса, пожалуйста! Любимец мисс Флой - наш общий
любимец - маленький, кроткий, кроткий мистер Поль! О мистер Уолтер!
голову, что он хочет повидать свою старую кормилицу, и я поехала, чтобы
привезти ее к его постели, миссис Стегс из Садов Поли Тудль, кто-нибудь,
умоляю, помогите!
Сьюзен, Уолтер уразумел цель ее поездки и взялся за дело с таким рвением,
что кучеру большого труда стоило следовать за ним, пока он бежал впереди,
спрашивая у всех дорогу к Садам Стегса.
некогда старые подгнившие беседки, ныне возвышались дворцы, и гранитные
колонны непомерной толщины поднимались у входа в железнодорожный мир. Жалкий
пустырь, где в былые времена громоздились кучи отбросов, был поглощен и
уничтожен; и место этого грязного пустыря заняли ряды торговых складов,
переполненных дорогими товарами и ценными продуктами. Прежние закоулки были
теперь запружены пешеходами и всевозможными экипажами; новые улицы, которые
прежде уныло обрывались, упершись в грязь и колесные колеи, образовали
теперь самостоятельные города, рождающие благотворный комфорт и удобства, о
которых никто не помышлял, покуда они не возникли. Мосты, которые прежде
никуда не вели, приводили теперь к виллам, садам, церквам и прекрасным
местам для прогулок. Остовы домов и начала новых улиц развили скорость пара
и ворвались в предместья чудовищным поездом.
железную дорогу в первые дни ее бытия, то оно поумнело и раскаялось, как
поступил бы в таком случае любой христианин, и теперь хвасталось своим
могущественным и благоденствующим родственником. Железнодорожные рисунки на
тканях у торговцев мануфактурой и железнодорожные журналы в витринах
газетчиков. Железнодорожные отели, кофейни, меблированные комнаты, пансионы;
железнодорожные планы, карты, виды, обертки, бутылки, коробки для сандвичей
Маккефри Энн
Андреев Николай
Зыков Виталий
Каргалов Вадим
Максимов Альберт
Кервуд Оливер Дж.