воле. Леди знала, что она красива; иначе и быть не могло; но, в гордыне
своей, как будто относилась к этому пренебрежительно.
имевший в ее глазах никакого значения, или же такое поведение помогало ей
повысить их цену в глазах поклонников, - те, кто их ценил, редко об этом
задумывались.
мы повинны в том, что вы перестали играть?
промолвила Клеопатра.
общего не имеющее с вялостью или бесчувственностью, ибо оно было отмечено
горделивым умыслом, - великолепно оттенялось той небрежностью, с какою она
провела рукой по струнам и отошла в другой конец комнаты.
экраном, - иногда милая моя Элит не совсем согласна со мною...
пытаясь прикоснуться к ней ручным экраном, каковой попытке Эдит ие пошла
навстречу. - Моя милая Эдит не согласна со мной по вопросу об этих строгих
правилах хорошего тона, которые соблюдаются в мелочах. Почему мы не бываем
более непосредственны? Ах, боже мой! В душе у нас заложены томления, порывы
и безотчетные волнения, которые так очаровательны, так почему мы не бываем
более непосредственны?
справедливое.
- сказала миссис Скьютон.
можем себе позволить. Поскольку мир не населен Дж. Б. - непреклонными и
прямодушными старыми Джо, сударыня, копчеными селедками с икрой, сэр, - мы
этого не можем себе позволить. Это недопустимо.
и Антоний Бегсток повинуется!
Скьютон, жестокосердно поднимая ручной экран, дабы заслониться от майора. -
Всякое сострадание! А можно ли жить без сострадания? Есть ли что-нибудь
более очаровательное? Без этого солнечного луча, озаряющего нашу холодную,
холодную землю, - продолжала миссис Скьютон, оправляя кружевную накидку и
самодовольно наблюдая, какое впечатление производит ее обнаженная худая
рука, - как могли бы мы выносить эту землю? Одним словом, сухой вы человек,
- глянула она из-за экрана на майора, - я бы хотела, чтобы мой мир был весь
- сердце; а вера - так очаровательна, что я не позволю вам смущать ее,
слышите?
мир был сердцем, и в то же время присваивать себе сердца всего мира. Это
заставило Клеопатру напомнить ему, что лесть ей несносна, и если он дерзнет
еще раз заговорить с ней в таком тоне, она безусловно прогонит его домой.
к Эдит.
свойственным ему величественным, джентльменским тоном.
настоящее время здесь нет людей, с которыми нам хотелось бы встречаться.
так странно сочетались в ней свет и мрак.
покачивая головой, которая иной раз покачивалась непроизвольно, словно
параличное дрожанье возникало время от времени, протестуя против
вспыхивающих бриллиантов. - Злюка!
по-прежнему обращался к Эдит.
ложа.
словно с кузеном Финиксом следовало считаться меньше, чем с кем бы то ни
было из смертных, снова перевела взгляд на мистера Домби.
сказала она.
посматривая на висевшие и разбросанные вокруг рисунки, в которых он узнал
окрестные пейзажи, - если эти прекрасные зарисовки сделаны вами.
надменный.
собой, что уже было отмечено, как характеристическая особенность ее красоты.
Однако она не была смущена и вполне владела собой. Не было у нее,
по-видимому, и желания уклониться от разговора, ибо она не отводила взора от
собеседника и - поскольку это было для нее возможно - оказывала ему знаки
внимания, даже тогда, когда он молчал.
Домби.
все. Больше никаких у меня нет.
осведомился мистер Дом6и, полошив рисунок, который держал в руке, и указывая
на арфу.
сторону высокомерный взгляд - взгляд мимолетный, но (если бы кто-нибудь его
видел) выражавший очень многое и затененный той сумеречною улыбкой, которая
улыбкой не была, - и вышла из комнаты.
маленький столик и сел играть с нею в пикет. Мистер Домби, не зная этой
игры, подсел к ним поучиться, пока не вернулась Эдит.
мистер Домби?
В ней столько сердца... смутные воспоминания о прошлом существовании... и
многое другое... поистине очаровательно. Знаете, - хихикнула Клеопатра,
перевертывая валета треф, который был ей сдан вверх ногами, - если
что-нибудь могло бы побудить меня оборвать нить жизни, то только желание
узнать, в чем же тут дело и что это значит; столько есть волнующих тайн, от
нас сокрытых! Майор, ваш ход!
пришел бы в полное замешательство, если бы хоть какое-нибудь внимание
обращал на игру, но он сидел, гадая, когда же вернется Эдит.
подле нее, слушал. Он не был любителем музыки и понятия не имел о тем, что
она играет, но он видел, как она склоняется над арфой и, быть может, слышал
в звучании струн какую-то далекую, понятную одному ему, музыку, которая
укрощала чудовище железной дороги и смягчала его жестокость.
взор не был прикован к картам, а пронизывал комнату из конца в конец,
останавливаясь на арфе, исполнительнице, слушателе - на всем.
комплименты мистера Домби с таким же видом, как и раньше, подошла к роялю.
красивы, и туше у вас блестящее, и голос глубокий и звучный, но только не
эту песенку, которую его покинутая дочь пела его умершему сыну!
взволновать этого черствого человека? Спи, одинокая Флоренс, спи! Пусть
безмятежны будут твои сны, хотя ночь стала темной и тучи надвигаются и
грозят разразиться градом!
ГЛАВА XXII
вкрадчивый, просматривая те письма, какие надлежало ему распечатать, делая
Зыков Виталий
Конан-Дойль Артур
Орлов Алекс
Сертаков Виталий
Свержин Владимир
Андреев Николай