собираясь разливать первую бутылку шампанского, майор стал еще лукавее.
мистеру Каркеру наливай до краев. И мистеру Домби. Клянусь богом,
джентльмены, - сказал майор, подмигивая своему новому другу, тогда как
мистер Домби с проницательным видом смотрел в тарелку, - этот бокал вина мы
посвятим божеству; Джо гордится знакомством с ним и издали им восхищается
смиренно и почтительно. Имя его - Эдит - сказал майор, - божественная Эдит!
лакеев с новыми блюдами побудило майора стать еще лукавее, но вместе с тем
серьезнее.
поговорить об этом предмете, сэр, - сказал майор, приложив палец к губам и
обращаясь конфиденциально к Каркеру, - но это имя для него слишком священно,
чтобы делать его достоянием этих молодцов, да и других тоже! Ни слова, сэр,
пока они здесь!
это чувствовал. Хотя и смущенный, при всей своей ледяной холодности,
намеками майора, мистер Домби отнюдь не возражал против такого подшучивания
- это было очевидно - и даже поощрял его. Пожалуй, майор был недалек от
истины, когда предположил в то утро, что великий человек, слишком
высокомерный, чтобы открыто посоветоваться со своим премьер-министром или
довериться ему по такому, вопросу, тем не менее хотел бы ввести его в курс
дела. Как бы там ни было, пока майор пользовался своей легкой артиллерией,
мистер Домби частенько поглядывал на мистера Каркера и, казалось, следил,
какое впечатление на него производит этот обстрел.
что равного ему не было во всем мире, "короче говоря, дья-явольски умного и
приятного", как не раз говаривал он впоследствии, не намерен был отпускать
его, ограничившись лукавыми намеками по адресу мистера Домби. Поэтому, когда
убрали со стола, майор показал себя молодцом и в более широкой и
значительной области, рассказывая полковые анекдоты и отпуская полковые
шуточки с такой удивительной расточительностью, что Каркер устал (или
притворился усталым) от смеха и восхищения; а мистер Домби взирал поверх
своего накрахмаленного галстука с таким видом, словно был собственником
майора или величественным вожаком, который радуется, что его медведь хорошо
пляшет.
собеседника, что не мог уже говорить внятно, приступили к кофе. После этого
майор осведомился у мистера Каркера-заведующего, явно не ожидая
утвердительного ответа, играет ли он в пикет.
зубами человек.
располагаясь на диване в позе человека, выточенного из дерева и лишенного
связок и суставов, - и играет хорошо.
майор был поражен и спросил его наобум, играет ли он в шахматы.
играть и выигрывать партию, не глядя на доску; это просто трюк.
противоположность Домби, который ни в какие игры не играет.
столь ничтожные познания. Таким, как я, они бывают иной раз полезны.
Например, сейчас, майор Бегсток, когда они дают мне возможность сразиться с
вами.
эта краткая речь, смиренная и раболепная, смахивала на рычание; и на секунду
могло показаться, что белые зубы вот-вот вонзятся в руку того, перед кем
этот человек пресмыкается. Но майор вовсе об этом не думал; а мистер Домби
лежал, погруженный в размышления, с полузакрытыми глазами, пока длилась
игра, затянувшаяся до ночи.
мнении майора - настолько, что, когда, отправляясь ко сну, он распрощался с
майором у порога его комнаты, майор в виде особой любезности приказал
туземцу, который обычно спал на тюфяке, разложенном на полу у двери его
господина, торжественно проводить мистера Каркера со свечой по коридору до
его комнаты.
быть может, зеркало давало искаженное отражение. Но в тот вечер в нем
отразилось лицо человека, который мысленно видел толпу людей, спящих на
земле у его ног, подобно бедному туземцу у двери своего господина, -
человека, который пробирался между ними, злобно посматривая вниз, но пока
еще не напирал ногой обращенные к нему липа.
ГЛАВА XXVII
прогуляться, наслаждаясь летним утром. Мысли его - а он на ходу размышлял,
сдвинув брови, - вряд ли парили в высоте, как жаворонки, или устремлялись в
этом направлении; вернее, они держались около своего гнезда на земле и
шныряли в пыли и среди червей. Но ни одна птица, поющая высоко в небе, не
была менее доступна человеческому взору, чем мысли мистера Каркера. Он столь
безупречно владел своим лицом, что очень немногие могли бы определить его
выражение словом, более точным, чем веселое или задумчивое. Сейчас оно было
крайне задумчивым. Когда жаворонок поднялся выше, мистер Каркер глубже
погрузился в размышления. Когда песня жаворонка зазвенела чище и громче, он
провалился в более торжественное и сосредоточенное молчание. Наконец, когда
жаворонок стремительно спустился, вместе с льющейся песней, неподалеку от
него в зеленеющую пшеницу, которая под утренним ветерком покрылась рябью,
как река, он очнулся от задумчивости и осмотрелся кругом с неожиданной
улыбкой, столь учтивой и приятной, точно ему предстояло умилостивить
многочисленных зрителей; и после такого пробуждения он уже не впадал в
задумчивость; согнав с лица морщины, словно опасаясь, что в противном случае
оно нахмурится и выдаст тайну, он шел и улыбался - по-видимому, для
практики.
утро очень тщательно и изящно. Хотя его костюм всегда отличался некоторой
строгостью в подражание великому человеку, которому он служил, однако мистер
Каркер не доходил до чопорности мистера Домби - быть может потому, что
считал ее нелепой, и потому также, что, поступая таким образом, находил еще
один способ подчеркнуть, сколь ощутительны для него разница и расстояние
между ними. Действительно, кое-кто утверждал, что в этом отношении он точный
- и отнюдь не лестный - комментарий к своему ледяному патрону, но человек
склонен искажать факты, а мистер Каркер не был ответствен за дурные
наклонности людей.
грациозной своей поступью подчеркивая мягкость травы, мистер
Каркер-заведующий бродил по лужайкам и зеленым просекам и скользил по
аллеям, пока не настал час возвращаться к завтраку. Избрав короткий путь,
мистер Каркер шел, проветривая свои зубы, и произнес при этом вслух: "Теперь
посмотрим вторую миссис Домби".
которой густые деревья отбрасывали глубокую тень и изредка попадались
скамейки для тех, кто пожелал бы отдохнуть. Это место обычно не посещалось
публикой и в такой тихий утренний час казалось совсем безлюдным и
уединенным, и потому мистер Каркер находился, или думал, что находится,
здесь в полном одиночестве. Следуя причуде незанятого человека, у которого
остается еще двадцать минут, чтобы добраться туда, куда он без труда может
дойти и за десять, мистер Каркер блуждал между толстыми стволами, углублялся
в чащу, обходя то одно дерево, то другое и плетя паутину следов на росистой
траве.
потихоньку обогнув большое дерево, старая кора которого была покрыта
наростами и чешуйками, как шкура носорога или какого-нибудь родственного ему
допотопного чудовища, он неожиданно увидел женщину на ближайшей скамейке,
которую уже собирался обвить паутиной следов.
потупленными глазами. - леди, казалось, обуреваемая какою-то страстью. Ибо,
когда она сидела, глядя в землю, нижняя ее губа была закушена, грудь
вздымалась, ноздри раздувались, голова вздрагивала, слезы негодования
струились по щекам, а ногой она попирала мох так, словно хотела стереть его
с лица Земли. И, однако, чуть ли не в тот же самый момент, когда он это
заметил, он увидел, как эта самая леди встала с презрительной миной,
выражающей усталость и скуку, и отошла от скамьи, причем и лицо ее и фигура
дышали равнодушным сознанием своей красоты и величавым пренебрежением.
цыганку, сколько на представительницу разношерстного племени бродяг, которые
скитаются по стране, занимаясь попрошайничеством, воровством, лужением
посуды и плетением корзин из камыша, поочередно или одновременно, - эта
старуха также следила за леди; ибо, когда та встала, она выросла перед ней,
словно появилась из-под земли, вперила в нее странный взгляд и преградила ей
путь.
будто череп стремился вырваться наружу из под желтой ее кожи.
Суворов Виктор
Сапковский Анджей
Бажанов Олег
Володихин Дмитрий
Майер Стефани
Каргалов Вадим