осажденного города для переговоров с вражеским полководцем.
этот эффектный выход не произвел ровно никакого впечатления. Он как нельзя
более хладнокровно посвистывал про себя, не снимая шляпы, и вид у него был
несколько утомленный - отчасти от жаркой погоды, отчасти от чрезмерной
изысканности. Ибо с первого взгляда было видно, что это истинный джентльмен
последнего образца - пресыщенный всем на свете и не более Люцифера способный
во что-либо верить.
прощенья.
лет тридцать пять, хорош собой, хорошо сложен, хорошие зубы, хорошо
воспитан, хорошо одет, приятный голос, темные волосы, дерзкие глаза". Все
это миссис Спарсит отметила по-женски молниеносно, за те две секунды,
которые потребовались ей, чтобы наклонить голову и опять поднять ее - точно
султан, сунувший голову в ведро с водой *.
небрежно прислонился к краю стола. - Я оставил своего слугу на вокзале
позаботиться о вещах, - поезд переполнен, и багажный вагон забит, - а сам
пошел пешком, немного оглядеться. Очень странный город. Позвольте узнать, он
всегда такой черный?
овдовела, я имела счастье или, быть может, несчастье принадлежать к совсем
иному кругу. Мой муж был Паулер.
Спарсит утвердительно кивнула головой. Лицо приезжего казалось еще более
утомленным.
вывод из ее сообщения.
давно научилась применяться к силам, управляющим моей жизнью.
похвальная и... - Он, видимо, почел излишним договаривать свою мысль и
умолк, лениво поигрывая часовой цепочкой.
честью...
собой рекомендательное письмо к мистеру Баундерби, банкиру. Прогуливаясь по
этому странному черному городу в ожидании, когда поспеет обед в гостинице, я
спросил у одного прохожего, - это был, вероятно, рабочий, только что
принявший душ из чего-то пушистого, очевидно из какого-то сырья...
слово "банкир", недолго думая, указал мне дорогу в банк. Но я так полагаю,
что мистер Баундерби не живет в этом здании, где я имею честь объяснять свой
приход?
прогулялся до банка, чтобы убить время и, по счастливой случайности,
приметив в окне, - он томно повел рукой в ту сторону и слегка поклонился, -
особу весьма благородной и приятной наружности, я решил, что лучше всего
будет, если я возьму на себя смелость справиться у этой особы, где же в
таком случае живет банкир мистер Баундерби. Что я и позволю себе сделать,
принося тысячу извинений.
вполне искупалась известной непринужденной галантностью, распространявшейся
даже на нее. Вот он, к примеру, чуть ли не уселся на стол, а между тем,
лениво склонившись к ней, дает почувствовать, что в ней есть какое-то
своеобразное обаяние.
- сказал приезжий, который, помимо всего прочего, обладал приятным даром
говорить плавно, легко и таким тоном, как будто в его словах скрыто больше
глубокомыслия и остроумия, чем может показаться (вероятно, искусный прием,
изобретенный учредителем этой многочисленной секты, кто бы ни был сей
великий муж), и поэтому, прошу удостовериться, что автор письма - вот оно -
член парламента от этого города Грэдграйнд, с которым я имел удовольствие
познакомиться в Лондоне.
никакой надобности, и сообщила адрес мистера Баундерби, присовокупив все
нужные указания и советы.
банкира?
моего принципала.
этой... чести.
дабы умилостивить нахмурившую брови миссис Спарсит, - но вы знаете эту семью
и знаете свет. Я скоро тоже узнаю семью банкира и, быть может, мне придется
часто бывать там. Скажите мне, его жена очень грозная? Послушать ее отца,
так это какое-то чудище, мне просто не терпится узнать, правда ли это. К ней
не подступишься, да? Умна до отвращения, до ужаса? Вижу по вашей
многозначительной улыбке, что вы иного мнения. Это бальзам для моей
смятенной души. А сколько ей лет? Сорок? Тридцать пять? Миссис Спарсит
расхохоталась.
вышла.
стола, - вы просто ошеломили меня!
насколько это было для него возможно. Он добрых пятнадцать секунд, не
отрываясь, смотрел на миссис Спарсит, словно ее неожиданное сообщение никак
не укладывалось у него в голове. - Уверяю вас, миссис Паулер, - сказал он
наконец, - что отец ее подготовил меня к встрече с женщиной зрелой и
непреклонно суровой. Я особенно признателен вам за то, что вы исправили эту
нелепую ошибку. Еще раз простите меня за вторжение. Тысячу благодарностей.
До свиданья!
за портьеру, увидела, как он, едва волоча ноги, шел по теневой стороне
улицы, привлекая внимание всего города.
Спарсит, когда рассыльный пришел убрать посуду.
кроме того, - продолжал Битцер, вытирая стол, - сдается мне, что он
картежник.
понтеров.
вечер она не рукодельничала. Она сидела у окна, когда солнце начало
опускаться за пеленой дыма; она сидела там, когда дым пламенел багровым
огнем, и когда огонь угас, и когда темнота, медленно поднявшись словно
из-под земли, поползла все выше и выше, добираясь до кровлей домов, до
церковных шпилей, до верхушек фабричных труб, до самого неба. Не зажигая
свеч, миссис Спарсит сидела у окна, сложив руки на коленях, не замечая
вечерних звуков: ни гиканье мальчишек, ни лай собак, ни стук колес, ни шаги
и голоса прохожих, ни пронзительные уличные крики, ни топот деревянных
подошв по мостовой в час окончания работы, ни громыханье ставень, опускаемых
над витринами лавок, не прерывали нить ее мыслей. Только когда рассыльный
пришел сказать, что ее ужин готов, миссис Спарсит очнулась от задумчивости и
перенесла на третий этаж свои густые черные брови, в ту минуту явно
нуждавшиеся в утюге, так сильно они были наморщены от напряженной умственной
работы.
Битцер вышел из комнаты. К кому это относилось, она не объяснила; но вряд ли
она имела в виду ливер под пикантным соусом.
ГЛАВА II
Она вербовала сторонников; а где же и вербовать их, как не среди изысканных
джентльменов, которые, додумавшись до того, что ничто на свете не имеет
цены, ни перед чем на свете не останавливались?
обладали притягательной силой для многих приверженцев грэдграйндской школы.
Посняков Андрей
Пехов Алексей
Бажанов Олег
Лукьяненко Сергей
Самойлова Елена
Пехов Алексей