этом деле. Но им занимаются; и Том Грэдграйнд-младший, который, кстати
сказать, в последнее время усердно работает, чего за ним прежде не водилось
- не проходил он моей выучки, - хорошо помогает мне. Я рассудил так:
помалкивай, пусть думают, что все заглохло. Под рукой делай что хочешь, но
виду не показывай, не то полсотни их стакнется между собой и так спрячет
этого сбежавшего жулика, что его и не найдешь. Знай себе помалкивай, и
мало-помалу воры перестанут остерегаться, и тут-то мы их и накроем.
интересно. А та старуха, сэр, о которой вы...
Баундерби, не видя повода для хвастовства в этом разговоре. - Но ручаюсь
вам, она от нас не уйдет - об этом старая ведьма может не беспокоиться. А
покуда, сударыня, ежели вам угодно знать мое мнение, то чем меньше мы будем
говорить о ней, тем лучше.
комнаты видела, как Луиза еще ниже спускается по роковой лестнице.
Хартхаусом; он стоял, так близко наклонившись к ней, что почти касался лицом
ее волос. "А может быть, и не почти!" - сказала миссис Спарсит, донельзя
напрягая свои ястребиные глаза. Расстояние было слишком велико, и миссис
Спарсит не слышала ни единого слова из их беседы, и даже о том, что они
вообще что-то говорили, она могла только догадываться по выражению их лиц; а
говорили они вот что:
мрачное. Унылый субъект и скучный до крайности. Не без хитрости, однако, -
этакая смиренная добродетель. Но, уверяю вас, пока он разглагольствовал, я
невольно подумал: "Ну, братец ты мой, пересаливаешь!"
называл), вы знаете что-нибудь хорошее о нем?
ним, - ведь я ровно ничего об этих людях не знаю.
разъяснения вашего преданного друга, который кое-что знает о некоторых
разновидностях своих превосходнейших ближних, ибо я охотно верю, что они
превосходнейшие люди, невзирая на присущие им маленькие слабости, как,
например, - не упускать того, что плохо лежит. Этот человек много
рассуждает. Все люди рассуждают. Он ратует за высокую нравственность.
Сколько угодно шарлатанов ратуют за высокую нравственность. От палаты общин
до уголовной тюрьмы - повсюду одни ревнители нравственности. Только в наших
рядах их нет, и в этом особенная прелесть нашей партии. Вы сами видели и
слышали, с чего все началось. Перед вами был человек - из тех, что вечно в
пуху, - недовольный своим жребием, и мой глубокоуважаемый друг, мистер
Баундерби, который, как нам известно, не обладает деликатностью, способной
смягчить ожесточение таких людей, обошелся с ним весьма круто. Рабочий этот
был обижен, зол, он вышел из вашего дома сердито ворча, встретил
кого-нибудь, кто предложил ему участвовать в налете на банк, согласился,
спрятал свою долю в пустой дотоле карман и почувствовал огромное облегчение.
Право же, вместо самого обыкновенного малого, он оказался бы человеком
необыкновенным, не воспользуйся он таким удобным случаем. А, может быть,
если у него хватило смекалки, он и сам это дело устроил.
что я поступаю дурно, соглашаясь с вами, хотя ваши слова снимают камень с
моей души.
неоднократно беседовал об этом деле с моим другом Томом - между нами,
понятно, по-прежнему царит полное доверие, - и мы оба одного и того же
мнения. Угодно вам пройтись?
различимых в сгущающихся сумерках, и не ведала Луиза, что спускается все
ниже, ниже, ниже по лестнице миссис Спарсит.
последнюю ступеньку и пропасть поглотит ее, пусть лестница рухнет вслед за
ней; но до тех пор она должна стоять, прочная, внушительная, перед мысленным
взором миссис Спарсит. И на ней - Луиза, всегда и неизменно. И всегда и
неизменно она скользит вниз, вниз, вниз!
запоминала все, что слышала о нем; она приглядывалась к лицу, которое и он
изучал; она так же, как и он, подмечала тончайшие перемены в нем, видела,
когда оно хмурится, когда светлеет; ее черные широко открытые глаза без тени
сострадания, без грусти, жадно следили за тем, как одинокая фигура, не
удерживаемая ничьей дружеской рукой, неуклонно приближалась к подножью этой
новой Лестницы Гигантов *.
чувств, которые внушал ей его портрет, - она не имела ни малейшего намерения
остановить этот спуск. Предвкушая желанный конец его, она тем не менее не
торопила события, а терпеливо ждала, когда созреет обильная жатва, дабы
полнее насладиться плодами трудов своих. Окрыленная надеждой, затаив
дыхание, она не отводила настороженного взора от лестницы и лишь изредка
грозила правой митенкой (с заключенным в ней кулаком) спускающейся по
ступенькам одинокой фигуре.
ГЛАВА XI
увлекаемая, словно тяжелый груз в глубокой воде, на дно черной пропасти.
и похоронил ее очень спокойно и деловито. Затем он немедля возвратился к
своей куче шлака и снова принялся просеивать ее в поисках потребного ему
хлама, пуская пыль в глаза другим мусорщикам, ищущим потребного им хлама -
короче говоря, вернулся к своим обязанностям парламентария.
лестницей всю неделю железнодорожным полотном, отделяющим Кокстаун от
усадьбы мистера Баундерби, она продолжала, как кошка за мышью, следить за
Луизой через посредство ее мужа, брата, Джеймса Хартхауса, надписей на
конвертах и посылках, - словом, через посредство всех одушевленных и
неодушевленных предметов, приближающихся к лестнице в любое время дня или
ночи. "Твоя нога уже на последней ступеньке, красавица моя, - говорила
миссис Спарсит, мысленно обращаясь к Луизе и грозя ей митенкой, - и все твои
искусные увертки меня не обманут".
воздействие внешних обстоятельств, но ее удивительная сдержанность сбивала с
толку, хоть и подзадоривала даже такую проницательную особу, как миссис
Спарсит. Бывали дни, когда мистер Джеймс Хартхаус терял уверенность в ней.
Бывали дни, когда он ничего не мог прочесть на лице, которое так долго
изучал, когда эта беззащитная молодая женщина казалась ему более
непроницаемой, нежели любая светская львица, окруженная когортой верных
рыцарей.
отлучки из дому дня на три, на четыре. Была пятница, когда он в банке
сообщил о своем отъезде миссис Спарсит и добавил:
как обычно, точно я и не уезжал. Не будет никакой разницы. Все будет как при
мне.
прошу вас, не говорите так. Без вас или с вами - для меня огромная разница,
и вы, сэр, отлично это знаете.
меня, - сказал польщенный Баундерби.
закон; иначе я, быть может, склонялась бы к тому, чтобы ослушаться вашего
милостивого приказа, поскольку я не уверена, что со стороны мисс Грэдграйнд
меня ждет такая же радушная встреча, к какой меня приучило ваше щедрое
гостеприимство. Но ни слова больше, сэр. - Раз вы меня приглашаете, я поеду.
приглашений, кроме моего, вам не требуется?
нет. Ни слова больше, сэр. Как я желала бы снова видеть вас веселым.
чем горько сокрушаюсь. Будьте жизнерадостны, сэр!
сострадательным взглядом, мистер Баундерби мог только почесать затылок,
состроив при этом довольно глупую мину, и в отместку за свое смущение все
утро энергично придирался к своим подчиненным и клиентам помельче.
закрылся уже в отсутствие хозяина, - передайте мистеру Томасу-младшему мой
привет и что я прошу его прийти сюда и вместе со мной отведать бараньих
котлет с ореховой подливкой и выпить стаканчик ост-индского эля. - Мистер
Томас-младший редко отказывался от подобных приглашений, а посему Битцер
воротился с его любезным согласием, и тотчас же явился и сам Том.
Корнев Павел
Акунин Борис
Херберт Фрэнк
Василенко Иван
Орловский Гай Юлий
Орловский Гай Юлий