занимает целые томы.
он, видимо, пытался навести некоторый глянец на довольно некрасивый предмет.
Помолчав немного, он продолжал уже увереннее, однако все еще с оттенком
обиды и раздражения, который никаким глянцем не прикроешь.
малейших сомнений в истинности ваших слов, - вряд ли я согласился бы столь
безоговорочно признать достоверность другого источника - я считаю своим
долгом, поскольку вы все знаете из первых рук, сообщить вам, что, пожалуй
(как это ни неожиданно), мне не суждено больше встречаться с леди, о которой
мы говорим. То, что дело приняло такой оборот, полностью моя вина... и... и
могу лишь присовокупить, - заключил он, не зная, как половчее закончить свою
тираду, - что не льщу себя надеждой когда-либо стать образцом добродетели, и
вообще не верю, что таковые существуют.
состоит первая цель вашего прихода. Следовательно, имеется вторая?
упорства и обезоруживающей мягкости, а в глазах столь простодушная вера в
его готовность выполнить ее требование, что он чувствовал себя бессильным
перед ней, - единственное, чем вы можете загладить свою вину, - это уехать
отсюда немедля и навсегда. Только так вы можете возместить причиненный вами
вред, поправить содеянное вами зло. Я не говорю, что вашим отъездом все или
хотя бы многое будет искуплено; но это лучше, чем ничего, и вы должны это
сделать. А потому, не имея никаких полномочий, кроме тех, о которых я вам
говорила, и даже без ведома кого бы то ни было, кроме вас и меня, я прошу
вас уехать отсюда сегодня же и никогда больше не возвращаться.
глубокой веры в истину и правоту своих слов; если бы она пыталась скрыть
хоть тень сомнения или нерешительности, или прибегла к невинным предлогам и
уверткам; если бы она хоть в малейшей степени дала ему понять, что замечает
нелепость его роли, его негодующее изумление, или ждет от него отповеди, -
он еще мог бы побороться с ней. Но он чувствовал, что поколебать ее так же
немыслимо, как замутить ясное небо, устремив на него удивленный взор.
потерявшись. - Вам, может быть, неизвестно, что я нахожусь здесь в качестве
общественного лица и занят делом, правда глупейшим, - но тем не менее я
взялся за него, и приносил присягу в верности ему, и предполагается, что я
предан ему душой и телом? Вам это, может быть, неизвестно, но уверяю вас,
что это факт.
по комнате, - что это до ужаса смешно. Бросить все по совершенно непонятным
причинам, после того как я обязался помогать этим людям, - значит стать
посмешищем в их глазах.
можете искупить свою вину. Не будь я так твердо в этом убеждена, я не пришла
бы к вам.
остановившись и опираясь на каминную полку, - то лишь при одном условии:
чтобы это навсегда осталось между нами.
со щенком. Тогда он тоже стоял, прислонясь к камину, но ему почему-то
казалось, что нынче щенок - это он сам. Он искал и не находил выхода.
он после довольно долгого молчания, во время которого он глядел в пол, и
глядел в потолок, и усмехался, и хмурил брови, и отходил от камина, и снова
подходил к нему. - Просто ума не приложу, как тут быть. Впрочем, что будет,
то будет. А будет, видимо, вот что: придется мне, пожалуй, покинуть сии
места, - словом, я обязуюсь уехать.
удаче, и лицо ее так и сияло.
едва ли другой посол, или, скажем, посланница так легко добилась бы у меня
успеха. Я не только очутился в смешном и нелепом положении - я вынужден
признать себя побежденным по всей линии. Могу я просить вас назвать себя,
чтобы я имел удовольствие запомнить имя моего врага?
еще один вопрос: вы родня семейству Грэдграйнд?
разлучиться с моим отцом - он был всего лишь клоун бродячего цирка, - и
мистер Грэдграйнд взял меня из милости. С тех пор я живу в его доме.
вздохом опустился на диван. Только этого недоставало для полного поражения.
Разбит наголову! Всего лишь бедный приемыш... всего лишь бродячий клоун... а
мистер Джеймс Хартхаус? Всего лишь отброшенная ветошь... всего лишь позорное
фиаско величиной с пирамиду Хеопса.
схватил перо и начертал (подходящими к случаю иероглифами) записку своему
брату:
Решил взяться за верблюдов. Сердечный привет,
его, что покидает сии края, и указывал, где его можно найти в ближайшие две
недели. Другое, почти такого же содержания, мистеру Грэдграйнду. И едва
успели высохнуть чернила на конвертах, как уже остались позади высокие
фабричные трубы Кокстауна, и поезд, громыхая и лязгая, мчал его погруженными
во мрак полями.
Хартхаусу впоследствии приятно бывало вспомнить об этом спешном отбытии,
которым он хоть отчасти загладил свою вину - что с ним случалось весьма
редко. И вдобавок он вовремя унес ноги, ибо дело могло принять для него
прескверный оборот. Однако вышло совсем по-иному. Мысль о том, что он
потерпел неудачу и оказался в глупейшей роли, страх перед тем, как
насмехались бы над ним другие повесы, если бы узнали о его злоключении, до
такой степени угнетали его, что именно в этом, быть может, самом благородном
своем поступке он не сознался бы ни за что на свете и только одного этого
поступка искренне стыдился.
ГЛАВА III
поминутно сморкаясь и чихая так, что казалось, ее осанистая фигура вот-вот
развалится на составные части, гонялась за своим принципалом, пока не
настигла его в столице; она величественно вплыла к нему в гостиницу на
Сент-Джеймс-стрит, запалила порох, коим была заряжена, и взорвалась.
Выполнив свою миссию с истинным наслаждением, сия возвышенной души особа
лишилась чувств на лацкане мистера Баундерби.
предоставил ей страдать на полу без посторонней помощи. Затем он пустил в
ход сильнодействующие средства, как то: крутил ей большие пальцы, бил по
ладоням, обильно поливал лицо водой и засовывал в рот поваренную соль. Когда
благодаря столь трогательным заботам больная оправилась (что произошло
незамедлительно), мистер Баундерби, не предложив ей подкрепиться ничем иным,
спешно втолкнул ее в вагон курьерского поезда и еле живую привез обратно в
Кокстаун. К концу путешествия миссис Спарсит являла собой небезынтересный
образец античной руины; но ни в каком ином качестве она не могла бы
притязать на восхищение, ибо урон, нанесенный ее внешнему облику, превзошел
всякую меру. Однако ни плачевный вид ее туалета и ее самой, ни
душераздирающее чиханье бедняги нимало не разжалобили мистера Баундерби, и
он, не мешкая, запихнул античную руину в карету и помчал ее в Каменный
Приют.
в кабинет своего тестя, - эта вот леди, миссис Спарсит - вы знаете, кто
такая миссис Спарсит, - имеет сообщить вам нечто, от чего у вас язык
отнимется.
ошеломленный неожиданным визитом.
Корнев Павел
Лукьяненко Сергей
Лукьяненко Сергей
Пехов Алексей
Белоусов Валерий
Гуль Роман Борисович