здесь происходит. Это же шкуры, понимаете, шкуры.
пусть зарежут, убивают - пусть добьют. А подвал и третий этаж не
встречаются.
Пишите заявление! Вот я вам скажу, с чего надо начать: "Проживающий в нашей
квартире гр. Домбровский в нетрезвом виде..."
неизвестную..."
все знают, и они знают, и вы знаете.
привел неизвестную женщину и хотел уходить".
нетрезвый привел неизвестную. Хотел уйти неизвестно куда, оставить
неизвестную одну.
а я? Меня вы что же, за человека не считаете? Он мне специально сказал:
побудь с ней.
неизвестно.
вообще уходите. Вы здесь ни при чем. Так, значит, ясно, товарищи жильцы,
оставил неизвестную, уходил неизвестно куда и зачем, а когда вы стали
возражать, обозвал вас нецензурно. Нетрезвый.
бумага была. Пошли, Домбровский. Пошли, пошли, Арутюньян. А вы, товарищ,
куда? Нам вы не нужны (это уже на улице).
убирайся. И если я тебя еще увижу здесь...
Арутюньян, поварачивайся быстрее, если не хочешь неприятностей. Знаешь, что
бывает за сопротивление властям? Да и вы бы, товарищ, тоже шли. Но товарищ
пошел со мной в милицию.
Мне пришлось ждать его порядком, без него, оказывается, никто ни в чем
разобраться не может. Много народу. То, что я заступился за Валентину
Арутюньян, вызывает неудержимое веселье у окружающих. В словах и выражениях
здесь не стесняются. Смешон сам факт: резали? Кого? Резали? За что? Резали?
Который раз? Само слово "резали" - один из самых страшных глаголов в мире -
здесь, кроме смеха, ничего не вызывает. Приходит и наш участковый Богданов.
И меня, и Арутюньян, и мое отношение к семье Арутюньян он знает и понимает
сразу все, что здесь происходит. Вся улица его уважает. Это серьезный,
молчаливый, строгий, справедливый человек. Но как сказать что-то свое,
противоречащее общему мнению? И вот он тоже говорит о лишении Арутюньян прав
материнства и о том, что совсем тебе, Домбровский, не нужно бы туда ходить.
Ты же писатель, и лет тебе много. Богданов - человек изумительной
хладнокровной храбрости и выдержки. О нем писали в газете. Но тут храбростью
не возьмешь. Он понимает это и уходит. Мне предлагают написать объяснение. Я
сажусь и пишу. Почерк у меня и вообще, скромно сказать, очень неважный
(пальцы отморожены на Колыме). А тут еще и волнуюсь, и с точки зрения
канцелярской мои каракули действительно стоят немногого. Кроме того, и сам я
весь дрожу и с трудом справляюсь с дурнотой. Она напала на меня еще в
подвале.
накорябал...
больше. Но стараюсь изложить все ясно и четко. Женщина была изранена, в
крови. На полу, когда я вошел, валялся финский нож. Мы привели женщину ко
мне в комнату. Я оставил ее с товарищем и пошел за скобками. Здесь на меня и
накинулась эта мяукающая, вопящая прорва. (Конечно, я слова "прорва" не
пишу.) Ни оскорблений, ни ругани не было. И нетрезвым я тоже не был. Подаю
объяснение и говорю: "Теперь просьба - подвергните меня медицинской
экспертизе. Пусть будет акт об опьянении".
подтверждаю. Я сам видел: кровь, израненную женщину, как Домбровский был
взволнован, как он хотел бежать в аптеку. Снимите, пожалуйста, с меня
показания.
начальник...
из моих объяснений товарищ ставит и свою подпись. А на другом пишет:
"Полностью подтверждаю", - и подписывает свой точный адрес.
работником: скромный, тихий, спокойный капитан в милицейской форме. У него
мягкие манеры и усталое лицо. Дело его не особенно заинтересовало. Арутюньян
он знает хорошо. А меня вспоминает по другому случаю и говорит: "А ведь
Тарасов тогда о вас замечательно отозвался". О Тарасове разговор еще
впереди. И поэтому я привожу только слова капитана. Затем капитан читает мое
объяснение.
что ушел, ему предложили подождать на улице.
Беда!
вас завтра увидеть. Подпишитесь, пожалуйста, на этой повестке.
в торжественный момент. У Юрия Полухина родился сын. Выпиваем за его
здоровье. Рассказываю товарищам о том, в какую идиотскую историю я чуть не
попал: защитил женщину и мог бы оказаться мелким хулиганом. Ее же прогнали
обратно к тем, кто ее избивал: в общем, иди, и пусть тебя добьют. На меня
составили протокол. Хорошо, что попался умный начальник.
жильцов вот как знаю. От них без оглядки бежать надо! Что, неплохие люди?
Пусть неплохие, но жить они дадут только себе, а не тебе. Дверь запирай в
десять часов. После десяти не приходи! Гостей не води! Все женщины у тебя -
проститутки. Все мужчины - пьяницы. Порядочные люди ходят только к ним.
Уезжай ты за ради Бога. Неужели это так сложно?
что пошлет туда людей. Я приду утром, и тогда мы поговорим обо всем.
очень много еще сделать до вечера; вечером из Пятигорска ко мне приезжает
друг. Мы не виделись с ним уже года три. То он в командировке, то я в
отъезде, то еще что-нибудь такое. И вот я прибираю комнату, выкладываю на
стул чистое постельное белье, покрываю его газетой. Друг будет жить тут у
меня, других адресов у него нет; накануне мы обо всем договорились по
телефону. А днем нужно писать, писать. АПН заказало большую статью для
Америки. Хоть умри, но сдай вовремя. Статья историческая и требует раскопок.
Вот сижу, читаю и выписываю.
же он? Никто не знает. "Справьтесь в дежурной части", - советует уборщица.
скамейках, позевывая, переговариваясь, сидят несколько милиционеров. Видно,
что смена только что кончилась. Спрашиваю о начальнике. Он поднимает на меня
глаза: "А что?" Я говорю, что, и сразу все меняется: смех и гогот - все то,
что я уже слышал вчера. Произошло что-то очень смешное. Рыжий, что ли, в
парике ввалился в дежурку, пьяного ли за руки и за ноги притащили и бросили:
надо. Если начальник занят, так я, может быть, потом зайду.
хорошее место свезем. На машине! Видишь, какой почет тебе, Домбровский!
плохое.
Секретарь спал. Жена попросила позвонить попозже. А я так ушел в работу, что
Посняков Андрей
Нортон Андрэ
Прозоров Александр
Гуль Роман Борисович
Шилова Юлия