недостойного фаворита Карла? - спросил Квентин, и в намеренно небрежном тоне
этого вопроса звучало затаенное страдание, какое слышится в голосе
осужденного на смерть преступника, когда он, стараясь казаться твердым,
спрашивает, получен ли его приговор.
принудить к такой низости девушку из дома де Круа! - сказала леди Изабелла,
выпрямляясь в своем седле. - Герцог может захватить мои земли, мой замок,
может заточить меня в тюрьму или в монастырь, но не больше. А я согласна
даже на худшее, но никогда не отдам своей руки Кампо-Бассо.
и тюрьмы? О, подумайте, пока еще есть время, пока вы свободны и рядом есть
человек, готовый с опасностью для жизни сопровождать вас в Англию, в
Германию, даже в Шотландию, где вы, наверно, найдете великодушных
покровителей... Подумайте и не принимайте столь поспешного решения
расстаться со свободой - лучшим даром небес! Послушайте, что говорит о ней
поэт моей родины:
свободы и после минутного молчания отвечала:
покровителе, потому что природа создала ее неспособной защитить себя. А где
же мне искать защиты? У этого сластолюбца Эдуарда Английского? Или в
Германии, у пьяницы Венцеслава?.. Вы говорите - в Шотландии... Ах, Дорвард,
будь я вашей сестрой и если б вы могли дать мне приют в одной из ваших тихих
долин, среди гор, которые вы с такой любовью описываете и где бы я из
милости или на оставшиеся у меня немногие драгоценности могла вести мирную
жизнь, позабыв о грозившей мне судьбе... Если бы вы могли мне обещать
покровительство какой-нибудь почтенной женщины, вашей соотечественницы, или
какого-нибудь шотландского барона, чье сердце было бы так же верно, как его
меч, тогда другое дело: такая будущность стоила бы того, чтобы ради нее я
пренебрегла мнением света и пустилась в далекий и опасный путь.
робкая нежность, и сердце Квентина затрепетало от радости. С минуту он был в
нерешимости, что ему ответить; но, наскоро перебрав в уме все, что мог
предложить ей в Шотландии, он пришел к печальному заключению, что с его
стороны было бы нечестно и жестоко указывать ей путь, который он был не в
состоянии сделать для нее безопасным.
совести, если бы одобрил этот план и уверил вас, что могу найти для вас в
Шотландии какую-нибудь иную защиту, кроме верной руки вашего покорного
слуги. Я даже не знаю, остался ли на моей родине хоть один человек, в чьих
жилах течет моя кровь. Рыцарь Иннерквэрити напал ночью на наш замок и
перерезал всех моих родных. Вернись я в Шотландию, я не встречу там никого,
кроме многочисленных и могущественных врагов, а я одинок и бессилен против
них. Если бы даже сам король захотел восстановить мои права, он не решился
бы ради такого бедняка, как я, вызвать недовольство могущественного вождя
пятисот всадников.
бы, не зная притеснений, если даже в ваших диких горах, где так мало
соблазнов для корыстных людей, свирепствует такой же необузданный произвол,
как и в наших богатых, плодоносных равнинах!
Квентин. - Из одной только жажды мести и крови наши враждующие кланы
истребляют друг друга. Огилви так же неистовствуют в Шотландии, как де ла
Марк со своими разбойниками - здесь.
искренним или притворным равнодушием, - не будем возвращаться к этому
вопросу... Впрочем, я и заговорила-то о Шотландии в шутку, только чтобы вас
испытать и убедиться, будете ли вы настолько пристрастны, что поручитесь за
верность убежища в самом беспокойном из европейских государств. Теперь я
вижу, что на вас можно вполне положиться даже в таком деле, где затронуто
самое дорогое для вас чувство - любовь к родине. Итак, решено: я сдаюсь
первому благородному вассалу герцога Карла, которого встречу, и отдаю себя
под его покровительство.
укрепленный замок, как вы сами говорили тогда, в Type? - спросил Квентин. -
Отчего не собрать вассалов вашего отца и не заключить с герцогом договор,
вместо того чтобы сдаваться ему? Уж конечно, нашлись бы смелые люди, готовые
сражаться за вас. По крайней мере я знаю одного, который с радостью положит
за вас свою жизнь!
имевший целью, как и все его планы, лишь его собственную выгоду, теперь
неисполним благодаря двойной измене Замета Мограбина, выдавшего герцогу
замыслы французского короля. Тогда же мой родственник был заключен в тюрьму,
а в моих замках поставлены гарнизоны. Нет, такого рода попытка с моей
стороны только навлекла бы месть-герцога Карла на моих верных вассалов, а я
не хочу быть причиной нового кровопролития, да еще по такому ничтожному
поводу. Нет, я твердо решила покориться моему законному государю во всем,
кроме моей личной свободы, свободы выбора; тем более что и моя родственница,
графиня Амелина, хотя она-то и убедила меня бежать, вероятно, уже сделала
этот благоразумный шаг.
воспоминания о событиях, не известных молодой графине и вытесненных из его
собственной памяти последующими происшествиями.
спросила Изабелла. - Я надеялась, что она уже находится под защитой
бургундского знамени... Но вы молчите... Значит, вам что-нибудь известно о
ней?
молодой графине кое-что из того, что ему было известно о судьбе графини
Амелины. Он рассказал, как получил приказание графини помогать ей в побеге
из Шонвальда, в котором, как он был уверен, принимали участие они обе,
рассказал о своем открытии, сделанном уже тогда, когда беглецы добрались до
леса, о своем возвращении в замок и о том, как ему наконец удалось разыскать
ее. Изабеллу. Но он ни словом не заикнулся ни о надеждах, которые графиня
Амелина возлагала на него, покидая Шонвальд, ни о дошедшем до него слухе,
будто графиня попала в руки Гийома де ла Марка. Скромность не позволяла ему
упомянуть о первом, а заботливое внимание к чувствам его спутницы, особенно
в такую минуту, когда ей нужны были все ее силы и присутствие духа,
заставило его умолчать о втором, тем более что оно было пока только слухом.
продолжительного молчания она произнесла наконец сухо и холодно:
цыгана и изменницы служанки! Бедная тетушка! А она еще так превозносила вашу
преданность!
незаслуженным упреком, - какая участь постигла бы ту, которой я более всего
предан? Если бы я не оставил графиню Амелину во власти тех, кому она сама же
доверилась, графиня Изабелла была бы в настоящую минуту во власти Гийома де
ла Марка, Дикого Арденнского Вепря.
беззаветной преданностью, отплатила вам низкой неблагодарностью. Но мне так
жаль бедную тетушку! А все эта негодная Марта, которая пользовалась у нее
полным доверием! Ведь это Марта свела ее с Заметом и Хайраддином, которые
совсем вскружили ей голову своей ворожбой, а хитрая служанка, пользуясь
этим, внушила ей.., право, я не знаю, как мне и выразиться.., внушила ей
ложные надежды на любовь и замужество, что уже совсем не пристало тете в ее
годы. Я убеждена, что все это с самого начала было делом Людовика
Французского, окружившего нас изменниками, чтобы заставить искать
покровительства у французского двора, или, вернее, отдаться в его руки. И,
когда мы сделали эту неосторожность, как бессовестно, как не по-королевски,
не по-рыцарски, как бесчестно он с нами поступил! Да вы и сами это знаете,
Квентин... Но бедная, бедная моя тетушка! Как вы думаете, что ее ждет?
Квентин стал говорить о том, что преобладающая страсть цыганского племени -
жадность, и, следовательно, Хайраддину не было никакого смысла убивать
графиню Амелину или вообще дурно с ней обращаться; напротив, ему было
выгодней обходиться с ней как можно лучше, ибо он мог тогда получить хороший
выкуп или награду. К тому же и Марта намерена была, по-видимому, взять
графиню Амелину под свое покровительство.
со всеми подробностями, как ему удалось открыть измену Хайраддина во время
ночевки возле Намюра, и высказал подозрение, что все это было заранее
задумано королем Людовиком, вошедшим в соглашение с де ла Марком. Выслушав
этот рассказ, Изабелла содрогнулась от ужаса, но сейчас же овладела собой и
сказала:
покровительстве и поверить возможности успеха такого низкого, злодейского
замысла. Ведь есть же на небесах милосердный господь, который видит людские
страдания и не допустит такого позорного дела! Нет, бояться таких вещей
просто грешно, они должны внушать только одно отвращение. Но теперь я
понимаю, отчего эта коварная Марта так старалась посеять раздор между мной и
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Мичурин Артем
Володихин Дмитрий
Каменистый Артем