глупее меня". - "А если я не подам ему повода в этом раскаяться, дурень, что
ты тогда скажешь?" - спросил герцог. "Тогда, милый друг, придется уж тебе
взять мой дурацкий колпак и погремушку, потому что ты будешь самым большим
дураком из нас троих". И посмотрели бы вы, граф, как больно задела нашего
герцога эта едкая шутка! Я видел, как он изменился в лице и закусил губу...
Ну, вот вам и все наши новости, благородный Кревкер. Что же вы о них
скажете?
боюсь, мне суждено поднести зажженный фитиль. Ваши и мои новости - это порох
и искра, рождающие пламя, или известные химические вещества, которые не
могут соединиться без взрыва... Ну, друзья мои, подъезжайте поближе ко мне;
когда я вам расскажу, что произошло в Льежском епископстве, вы, наверно,
согласитесь со мной, что король Людовик поступил бы гораздо благоразумней,
предприняв путешествие прямо в ад вместо этого несвоевременного визита в
Перонну.
рассказ о льежских и шонвальдских событиях, не в силах сдержать восклицаний
удивления и ужаса. Затем они подозвали к себе Квентина и засыпали его градом
вопросов о подробностях смерти епископа, так что молодой человек наконец
отказался им отвечать, не зная, к чему клонится этот допрос и какие выводы
они могут сделать из его ответов.
низменному берегу Соммы. Перед путешественниками поднимались старинные
крепкие стены маленького городка - Перонны Девственницы, а кругом
расстилались зеленые луга, на которых белели палатки бургундского войска,
доходившего до пятнадцати тысяч человек.
Глава 26
СВИДАНИЕ
присвоенной королевскому сану, обычай, по которому монархи в сношениях друг
с другом должны подчинять свои чувства и речи самому строгому этикету из
уважения к своему званию и достоинству. Это правило предписывает им такую
крайнюю сдержанность, что она, пожалуй, могла бы быть названа величайшим
притворством, если бы всем не было известно, что взаимные любезности не
более как простое соблюдение установленного церемониала. И, однако, стоит
государю преступить строгие границы этикета и выказать более или менее
открыто хотя бы чувство гнева, как он уже роняет свое достоинство в глазах
целого света. Такой исторический пример мы видим в лице знаменитых врагов -
Франциска I и императора Карла, когда они открыто обвинили друг друга во лжи
и решили покончить свой спор поединком <Франциск I, король Франции (1515 -
1547), и Карл V, король Испании и император Германской империи (1519 -
1556), вели между собой длительные войны за обладание Италией. В ходе их
Карл V послал однажды вызов на поединок Франциску, но вызов остался без
ответа.>.
самый безрассудный из всех государей своего времени, почувствовал себя как
бы в заколдованном кругу дворцовых обычаев, которые требовали, чтобы он
принял Людовика с глубоким уважением, как своего сюзерена и законного
государя, оказавшего ему, королевскому вассалу, высокую честь своим
посещением.
знатных своих рыцарей и дворян поскакал навстречу Людовику XI.
Сопровождавшая его свита сияла серебром и золотом. В ту эпоху денежные
средства английского двора были истощены беспрерывными междоусобными
войнами, французский же двор отличался необыкновенной скромностью благодаря
скупости своего короля; таким образом, бургундский двор был первым в Европе
по богатству и пышности. Cortege <Свита, кортеж (франц.).> Людовика был,
напротив, чрезвычайно малочислен и по сравнению с бургундцами имел просто
нищенский вид; костюм самого короля, приехавшего в старом, потертом плаще и
своей всегдашней высокой шляпе, украшенной образками, делал этот контраст
еще более разительным. А когда Карл, в роскошной мантии, с герцогской
короной на голове, соскочил со своего благородного скакуна и преклонил
колено, чтобы придержать стремя Людовику, сходившему со смирного иноходца,
зрелище было почти комическое.
дружбы, насколько лишена искренности. Но герцогу с его характером было
гораздо труднее придать необходимую учтивость своему голосу, словам и
обращению, тогда как король до того привык ко лжи и притворству, что они
сделались как бы его второй натурой, так что даже люди, близко его знавшие,
часто не могли разобрать, что в нем было искренне и что притворно.
сравнение не было недостойно двух столь высоких особ) со встречей человека,
хорошо знающего нравы и обычаи собачьей породы, с огромным, сердитым
дворовым псом, с которым он почему-либо желает подружиться; но тот смотрит
на него подозрительно и готов вцепиться при первых признаках недоверия или
враждебности с его стороны. Огромный пес рычит, щетинит шерсть и скалит
зубы, но не решается броситься на неизвестного ему пришельца, который
кажется таким доверчивым и безобидным; животное терпит его ласки, хотя они
нисколько его не успокаивают, и только выжидает первого повода, который
оправдал бы его в собственных глазах, чтобы вцепиться в горло своему
непрошеному другу.
герцога король, без сомнения, тотчас почувствовал, что задача, которую он
взял на себя, будет не из легких, и, быть может, втайне пожалел, что решился
на этот шаг. Но каяться было поздно, и, так как другого выхода не было, ему
волей-неволей пришлось прибегнуть к той искусной, неподражаемо ловкой игре,
в которой он в целом мире не знал себе соперника.
радостью примирения со старым, испытанным другом после временного
охлаждения, давно минувшего и забытого. Он осыпал себя упреками за то, что
давно не сделал этого решительного шага, чтобы таким знаком своего полного
доверия к любезному родичу убедить его, что все прошлые недоразумения ничто
в сравнении с воспоминаниями о преданной дружбе, которую герцог оказывал
ему, когда Людовик был изгнанником при жизни короля, своего отца. Он
вспоминал бургундского герцога Филиппа Доброго (как называли отца герцога
Карла) и приводил примеры его отеческой к себе заботливости и доброты.
разницы между мной и вами в своих заботах о нас. Помню, однажды, когда я
заблудился на охоте, я услышал, вернувшись домой, как герцог бранил вас за
то, что вы оставили меня в лесу одного, как будто дело шло о вашем родном
брате, к которому вы выказали недостаточно внимания и заботливости.
ответ на любезные слова короля он сделал было попытку улыбнуться, лицо его
приняло поистине дьявольское выражение.
напомнить тебе, как ты отплатил за все благодеяния, оказанные тебе нашим
домом!".
недостаточно крепки, чтобы привязать нас друг к другу, любезный мой кузен,
нас связывают еще и духовные узы: я ведь крестный отец, вашей прелестной
дочери Мари, которая мне так же дорога, как и мои собственные дети. А когда
святые угодники - да будет благословенно их имя! - послали мне дитя, которое
угасло через три месяца, герцог, ваш батюшка, был его крестным отцом и
отпраздновал его рождение с такой пышностью, какой, быть может, я не мог бы
себе позволить даже в Париже. Мне никогда не забыть того неизгладимого
впечатления, какое произвело тогда великодушие герцога Филиппа и ваше,
любезный брат мой, на разбитое сердце бедного изгнанника!
что-нибудь ответить на любезности короля, - вы тогда же изволили
отблагодарить нас за это ничтожное одолжение в таких выражениях, которые с
избытком вознаградили Бургундию за все ее гостеприимство.
заметил король улыбаясь. - Кажется, я сказал тогда, что за вашу доброту и
дружбу к бедному изгнаннику ему нечего предложить вам, кроме себя, своей
жены и ребенка... И что же, мне кажется, я в точности сдержал свое слово.
сказал герцог, - но...
прервал его Людовик. - Да как же: тело моего младенца Иоахима покоится в
бургундской земле; сам я нынче беззаветно отдался в ваши руки; что же
касается моей жены, то, право, любезный братец, я думаю, что, взяв в расчет
годы, протекшие с того дня, когда я дал свое обещание, вы и сами не станете
настаивать на точном его исполнении. Жена родилась в день благовещения (тут
он перекрестился и пробормотал: "Оrа pro nobis" <Молитесь за нас (лат.).>)
лет пятьдесят назад, если не больше; впрочем, в настоящее время она недалеко
отсюда - в Реймсе. И, если вы настаиваете на исполнении моего обещания, она
не замедлит явиться к вашим услугам.
говорить с ним в самом интимном, дружеском тоне, он не мог не рассмеяться,
услышав этот оригинальный ответ своего чудака-государя, и смех его был резок
и дик, как и все проявления его чувств. Похохотав дольше и громче, чем это
считалось в то время (да и теперь) уместным при описанных нами
Белов Вольф
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Корнев Павел
Сапковский Анджей
Лукин Евгений