безмолвным, отчетливо звучал его воинственный призыв на языке шотландских
бардов; и уже явственно можно было разобрать звуки боевых маршей других
кланов, появляющихся на выступах гор, откуда они начинали спускаться в
долину.
нам придется иметь дело только с нашими соседями. Джеймс Грэм не посмел
показать нам свое знамя.
шотландцы, по заведенному издревле обычаю, приветствовали королевский
штандарт.
что тот, кто выдает себя за наместника короля, находится среди своих солдат.
чего я не предполагал. Но неужели это устрашит нас, милорд, когда перед нами
враг, которому мы должны отомстить за обиды?
неудачного падения с лошади во время последнего перехода.
не можете владеть ни мечом, ни пистолетом! Вам необходимо удалиться на
галеру; ваша жизнь дорога нам, ибо вы мозг нашего клана... Ваша рука, рука
воина, не может сей-, час быть нам полезна.
- Да не посмеет никто, сказать, что маркиз Аргайл бежал перед Монтрозом.
Если я не могу сражаться, то по крайней мере я хочу умереть среди своих
сынов.
главнокомандующего предоставить на сей день командование Арденвору и
Охенбрэку и наблюдать за сражением издали, находясь в безопасности. Мы не
решаемся запятнать честь Аргайла, обвинив его в трусости, ибо, хотя его
жизненный путь и не был отмечен особыми подвигами, он с таким достоинством и
хладнокровием держался в час своей трагической смерти, что поведение его в
этой битве, как и в некоторых других случаях, следует скорее приписать
нерешительности, нежели недостатку мужества. История знает, немало таких
примеров: когда глухому, несмелому голосу сердца, нашептывающему человеку,
что его жизнь еще нужна ему, вторят голоса окружающих, уверяя, что жизнь его
не менее нужна для общего блага - даже более отважные люди, нежели Аргайл,
могут поддаться искушению.
своему родичу, - долг обязывает меня позаботиться о том, чтобы его
нерешительность не передалась кому-нибудь из нас.
заклиная их помнить о своей былой славе и нынешнем превосходстве; помнить о
мщении, которым они насладятся в случае успеха, и не забывать об участи,
которая ожидает их в случае поражения; пламенными словами старался он
заронить в души солдат искру того огня, который горел в его груди, Тем
временем Аргайл медленно, как бы нехотя, следовал за своим услужливым
родичем, увлекавшим его на берег озера, откуда его препроводили на галеру;
стоя на палубе, он - правда, без риска, зато и без славы - наблюдал за
развернувшимися в долине боевыми действиями.
постоял на берегу, провожая глазами корабль, увозивший его военачальника с
поля сражения. Трудно выразить словами чувства, волновавшие его в ту минуту:
предводитель рода был как бы отцом всего клана, и ни один из членов его не
дерзал судить своего вождя, как судил бы любого другого из смертных. К тому
же Аргайл, жестокий и суровый с чужими, был щедр и милостив к своим родичам,
и благородное сердце рыцаря Арденвора обливалось кровью при мысли о том, как
будет истолковано поведение маркиза.
волнение. - Но.., из сотни его предков я не знаю ни одного, кто покинул бы
поле сражения, пока реет знамя Диармидов, угрожая заклятому врагу".
свой пост на правом фланге небольшой армии Аргайла.
который, занимая позицию на более возвышенном месте, мог наблюдать за всем,
что происходило внизу. Увидев нескольких всадников, скачущих в направлении
озера, он понял, что отступающие - люди высокого звания.
Дальгетти, - как это делают все осмотрительные воины. Вон сэр Дункан Кэмбел
на гнедом мерине, которого я облюбовал себе в качестве запасного коня.
они спасают своего драгоценного вождя. Немедленно дайте сигнал к атаке!
Передайте приказ по рядам! Благородные вожди Гленгарри, Киппох, Мак-Вориф -
вперед! Майор Дальгетти, скачите к Мак-Илду и скажите ему, чтобы он
немедленно наступал, и возвращайтесь обратно ко мне с нашей конницей: пусть
она вместе с ирландцами останется в резерве.
Глава 19
грянули разом, подавая сигнал к наступлению; им в ответ раздался дружный
крик более двух тысяч воинов и звонкое эхо, прокатившееся по горам и долам
позади них. Воины Монтроза тремя колоннами устремились вниз из темных
ущелий, скрывавших их до сих пор от взора неприятеля, и с отчаянной
решимостью бросились на Кэмбелов, стойко ожидавших нападения. За атакующими
колоннами под начальством Колкитто шли ирландцы, составлявшие резерв. Они
несли королевский штандарт; тут же был сам Монтроз; с флангов, под командой
Дальгетти, шла конница, около пятидесяти всадников, каким-то чудом
сохранившая относительную боеспособность.
командовал граф Ментейт, который предпочел сражаться в пешем строю в одежде
горца, нежели оставаться в тылу в рядах конницы.
атаку; они стреляли из ружей и выпускали свои стрелы почти в упор по
неприятелю, который мужественно выдерживал их натиск. Будучи лучше вооружены
огнестрельным оружием, нежели противник, и стоя на месте, - следовательно,
имея возможность вернее целиться, - сторонники Аргайла наносили своим огнем
гораздо больше урона, нежели терпели сами. Убедившись в этом, роялистские
кланы бросились в рукопашный бой и в двух местах смяли ряды неприятеля. В
сражении с регулярными войсками это привело бы к победе; но здесь горцы шли
против горцев, и род оружия, а также искусство владеть им были одинаковы с
обеих сторон.
ударами секир смешивались с дикими криками горцев, которые они обычно
испускают во время боя, пляски и любого состязания в силе. Многие противники
были знакомы между собой и старались перещеголять друг друга либо из личной
ненависти, либо из более благородного чувства - соревнования в доблести. Ни
одна из сторон не уступала ни пяди, и места убитых (а убитых было немало с
обеих сторон) тотчас же занимали другие воины, рвавшиеся в первые ряды,
навстречу опасности. Пар, точно от кипящего котла, поднимался в зимнем
морозном воздухе и носился над сражающимися.
результатов, кроме множества убитых и раненых с той и другой стороны.
благодаря своему боевому опыту и численному превосходству сил. Он обошел
роялистов с фланга в тот момент, когда они ринулись в атаку, так что они
очутились под перекрестным огнем с фронта и тыла и, несмотря на отчаянные
усилия их начальника, пришли в замешательство. Тогда сэр Дункан отдал приказ
атаковать неприятеля и, таким образом, совершенно неожиданно перешел в
наступление в ту самую минуту, когда, казалось, он сам должен подвергнуться
нападению. Подобная перемена положения всегда вносит смятение и часто
приводит к роковым последствиям. Но тут подоспели ирландцы, бывшие в
резерве, и под их сильным и непрерывным огнем рыцарь Арденвор потерял свое
преимущество и вынужден был удовлетвориться оборонительными действиями. Тем
временем маркиз Монтроз, пользуясь прикрытием редкого березняка и дыма,
поднимавшегося над полем от частых залпов ирландских мушкетов, крикнул
Дальгетти, чтобы тот следовал за ним со своей конницей, и, зайдя с правого
фланга, или даже в тыл врага, приказал шести трубачам трубить атаку. Звуки
кавалерийских труб и топот скачущей конницы произвели на правом фланге
Аргайла такое смятение, какого де могли бы произвести никакие иные звуки. В
те времена горцы испытывали, подобно перуанцам, суеверный страх перед
конницей и имели довольно своеобразное представление о том, каким способом
обучают коней военному ремеслу. Поэтому, как только ряды их оказались
внезапно смятыми и среди них появились существа, внушавшие им смертельный
страх, всеобщая паника охватила горцев, несмотря на все попытки сэра Дункана
образумить их. Поистине достаточно было одного майора Дальгетти, закованного
в непроницаемые доспехи и поднимавшего Густава на дыбы, что делало более
увесистым каждый его удар, чтобы новизна этого зрелища устрашила тех, кто
никогда не видел ничего похожего на верхового коня, если не считать
низкорослой лошадки, ковыляющей под тяжестью горца, вдвое выше ее самой.
строй, поддерживали непрерывный и сокрушительный огонь. Сторонники Аргайла
не устояли: смешав ряды, они обратились в бегство, большая часть бежала по
направлению к озеру, остальные бросились врассыпную. Поражение правого
фланга, само по себе решающее, оказалось непоправимым из-за смерти
Охенбрэка, который пал, пытаясь восстановить порядок.
Маркеев Олег
Посняков Андрей
Эриксон Стивен
Куликов Роман
Флинт Эрик
Быков Василий