вообразить себе все это... Господи! А завтра сюда придет его родная мать!
тюремщик в форменной одежде, менее оскорбительной для глаз, чем одежда
заключенных, просунул в дверное окошечко железный поднос с едой. Ужин! Это
ему. А тот худой, желтый китаец напротив уже получил и ест. Кого он убил?
Как? И вот уже со всех сторон слышно, как скребут по жестяным тарелкам!
Звуки, больше напоминающие кормление зверей, чем человеческую трапезу. А
кое-откуда даже доносятся разговоры вперемежку с чавканьем и лязгом
железа. Клайда стало мутить.
кроме холодных бобов, жареной картошки и кофе?
про тюрьму в Буффало и про тамошнюю шикарную жратву. Что-то не видать,
чтоб ты здесь страдал отсутствием аппетита.
По крайней мере сейчас так кажется.
подавал машину, - поеду прокатиться. Приятный вечерок сегодня.
курнуть. А потом перекинуться в картишки.
проходившего тюремщика:
предельного отчаяния, точно голос из последнего круга ада:
Дайте вы ему там чего-нибудь принять, ради бога.
струна, готовая лопнуть. Убийца! А теперь сам, должно быть, ждет смерти. И
оплакивает свою скорбную участь, такую же, как и у него, Клайда. Стонет -
как часто и он в Бридж бурте стонал, только про себя, не вслух. Плачет!
Господи! А ведь он не один здесь такой, наверно!
кто знает... если только не...
нет! Раньше чем через год это вообще не может случиться, так сказал
Джефсон. Может быть, даже через два года. Но ведь все-таки!.. Через два
года!!! Дрожь пробрала его при мысли о том, что так скоро, всего только
через два года...
помещения. Он знает, ему говорили. Там есть дверь. Открываешь, а за ней
стул. _Тот стул_.
29
человеческой бесчувственности и глупости, настоящего виновника которых
трудно бывает указать. Устройство этого дома и существовавший в нем
распорядок явились следствием ряда отдельных правительственных актов, на
которые постепенно наслаивались решения и постановления, выносившиеся
различными начальниками в соответствии с темпераментом и прихотями
каждого, причем ни один не давал себе труда думать над тем, что делает; в
конце концов здесь подобрались и теперь применялись на практике все
мыслимые образцы ненужной и, по существу, незаконной жестокости, нелепой,
убийственной пытки. И все для того, чтобы человеку, осужденному на смерть,
пришлось пережить тысячу казней еще до казни, предназначенной ему судебным
приговором. Ибо самое расположение Дома смерти, равно как и режим,
которому подчинялись его обитатели, невольно этому способствовали.
тридцать в ширину и стеклянная крыша на высоте тридцати футов. По
сравнению со старым, менее благоустроенным Домом смерти, который с ним
граничил, в планировку было внесено усовершенствование: во всю длину шел
широкий коридор, и по обе стороны его находились камеры, восемь на десять
футов каждая; в первом этаже их было двенадцать: шесть справа, шесть
слева, одна против другой. А над ними тянулась так называемая галерея -
второй ярус камер, расположенных точно так же, только по пять с каждой
стороны.
ряда камер пополам; один его конец упирался в старый Дом смерти, как его
называли (там теперь только принимали посетителей, являвшихся к
смертникам), на другом находилась комната казней, где стоял электрический
стул. Две из нижних камер, расположенные на перекрестке, были обращены в
сторону комнаты казней. Из двух противоположных виден был другой конец
узкого коридора и дверь, ведущая в старый Дом смерти, который при живом
воображении можно было назвать приемной осужденных, так как там дважды в
неделю происходили свидания с ближайшими родственниками или с адвокатом.
Больше никто к смертникам не допускался.
использовались как часть приемной) расположены были в один ряд и только по
одну сторону коридора; таким образом, заключенные не могли наблюдать друг
за другом; кроме того, имелись особые зеленые занавеси, которые можно было
задернуть перед каждой камерой. В прежнее время, когда заключенного
приводили или уводили, или когда он шел на свою ежедневную прогулку, или
же в баню, или когда его вели к маленькой железной двери в западном конце,
где тогда находилась комната казней, - все занавеси бывали задернуты.
Прочим заключенным не полагалось его видеть. Впоследствии, однако, решили,
что старый Дом смерти, ввиду такой предусмотрительной изоляции
заключенных, обрекающей их на полное одиночество, - учреждение
недостаточно гуманное, и тогда был спроектирован и построен новый дом,
более совершенный с точки зрения заботливых и сострадательных властей.
с его низким потолком и первобытной санитарией; потолок здесь был высокий,
в камерах и коридорах много света и сами камеры просторнее - не меньше,
чем восемь футов на десять. Но огромным недостатком по сравнению со старым
Домом было то, что вся жизнь заключенного протекала на глазах у других.
коридоре каждый заключенный должен был мучиться, поневоле становясь
свидетелем чужих настроений - чужого гнева, бешенства, отчаяния, тоски.
Никакой возможности остаться действительно одному. Днем - поток
ослепительного света, беспрепятственно льющегося через стеклянную крышу.
Ночью - яркие, сильные лампы, освещающие каждый угол, каждый закоулок
камеры. Ни покоя, ни развлечений, кроме карт и шашек - единственных игр, в
которые заключенные могли играть, не выходя из своих камер. Правда, для
тех, кто способен был читать и находить удовольствие в чтении при таких
обстоятельствах, оставались еще книги и газеты. И посещения духовных
наставников: утром и вечером являлся католический священник; раввин и
протестантский пастор, хотя и менее регулярно, тоже приходили для молитвы
и утешения к тем, кто соглашался их слушать.
намерениям усовершенствователей создавалась эта постоянная и неизбежная
близость между людьми, чье сознание затуманила и исказила неотвратимость
надвигающейся смерти, для многих столь близкой, что они уже ощущали у себя
на плече холод ее тяжелой руки. И никто, сколько ни храбрись, не мог
уберечь себя от тех или иных проявлений распада личности под действием
этой пытки. Уныние, безнадежность, безотчетные страхи, словно дуновения,
носились по всему Дому, всех по очереди заражая ужасом или отчаянием. В
самые неожиданные минуты все это находило выход в проклятиях, вздохах,
даже в слезах; откуда-нибудь вдруг доносилась жалобная мольба: "Ради бога!
Хоть бы спели что-нибудь!" - или просто раздавались вопли и стоны.
коридором, соединявшим старый Дом смерти с комнатой казней. Ведь ему -
увы, довольно часто! - приходилось служить подмостками для одной из сцен
той трагедии, которая опять и опять совершалась в этих стенах, - трагедии
казни.
_благоустроенной_ камеры нового здания, где он протомился год или два, в
одну из камер старого Дома смерти, чтобы он мог провести свои предсмертные
часы в тишине и одиночестве; в последнюю минуту, однако, он должен был
совершить - на глазах у всех - обратный путь, все по тому же узкому
коридору, в комнату казней, расположенную в другом его конце.
Контровский Владимир
Мороз Александра
Конюшевский Владислав
Грабб Джеф
Мацумото Сэйте
Земляной Андрей