упрямства. Он походил на затравленное животное; за которым по пятам
гонится охотник с собаками. Но Роберта думала, что он сопротивляется
главным образом из страха перед ликургским общественным мнением (ведь она
простая работница), а вовсе не потому, что без памяти влюбился в другую
девушку; и она воскликнула с раздражением, которого не сумела скрыть:
тут ни при чем, - это все из-за общества, где ты постоянно бываешь. Я
знаю! Ты меня больше не любишь, Клайд, вот в чем дело, и ты не желаешь
ради меня расстаться с этими людьми. Я знаю, в этом все дело. А ведь так
недавно ты любил меня, хотя, кажется, уже не помнишь об этом. - Ее щеки
раскраснелись, глаза сверкали. Она остановилась на миг, а он пристально
смотрел на нее, не понимая, чем все это кончится. - Но все равно, ты не
бросишь меня на произвол судьбы, я не допущу этого, Клайд! Я не могу! Не
могу, говорю тебе! - Ее голос звенел и срывался. - Это слишком важно для
меня. Я не знаю, что я буду делать одна, мне не от кого больше ждать
помощи, и ты должен мне помочь. Мне надо выбраться из беды - вот и все. Я
не могу явиться к родным вот так - одна, без мужа, без поддержки. - Взгляд
ее стал и умоляющим и яростным; как бы подчеркивая сказанное, она
трагически сжимала руки. - Раз ты не можешь выручить меня тем способом,
каким хотел, значит, должен выручить по-другому, вот и все, - с отчаянием
вырвалось у нее. - Ты не можешь меня бросить, по крайней мере сейчас, пока
я не могу обойтись без тебя. Я не прошу тебя жениться и остаться со мной
навсегда, - прибавила она: у нее явилась мысль, что, смягчив таким образом
свое требование, она скорее убедит Клайда согласиться на брак, а потом его
чувства, быть может, изменятся к лучшему. - После ты можешь оставить меня,
если захочешь. После, когда со всем этим будет покончено. Я не могу
помешать этому и не захочу мешать, даже если бы и могла. Но теперь ты не
можешь меня бросить! Не можешь! Кроме того, - прибавила она, - я ведь не
хотела, чтобы со мной случилось такое, и никогда бы этого не случилось,
если бы не ты. Ты заставил меня, ты настоял, чтобы я позволила тебе сюда
приходить. А теперь ты хочешь меня бросить, чтобы я выкручивалась сама, и
все потому, что боишься: вдруг тебя не станут больше пускать в общество,
если узнают про меня.
борьбы. Она начала негромко, судорожно всхлипывать, видно было, что она
изо всех сил старается снова овладеть собой. Они стояли друг против друга:
Клайд - тупо глядя на нее и не зная, что отвечать, Роберта - силясь взять
себя в руки; наконец ей это удалось, и она продолжала:
почему ты так изменился? В чем причина? До рождества ты был так ласков со
мной... кажется, нельзя быть ласковее. Ты проводил со мной все свободное
время, а теперь я каждый раз должна умолять, чтобы ты пришел. В чем тут
дело? В ком? Я хочу знать: что это - другая девушка? Эта Сондра Финчли,
или Бертина Крэнстон, или кто-нибудь еще?
том, что скажет и сделает Роберта, узнав о Сондре, и теперь с радостью
убедился, что она до сих пор не только ничего не знает наверняка, но даже
не подозревает какую-либо определенную девушку. Горе Роберты его почти не
трогало, потому что он больше не любил ее. Но положение Роберты было
слишком серьезно, ее требования слишком опасны, а Клайд не отличался
храбростью. Как ей сказать, в ком и в чем истинная причина перемены? И он
трусливо ответил:
будущее. Если я оставлю это место, у меня никогда не будет другого такого
случая выдвинуться. Если я должен буду жениться вот таким образом или
уехать отсюда, все пойдет прахом. Я хочу подождать, понимаешь, сперва
устроиться, скопить немного денег, а уж потом жениться. А если я сейчас
все брошу, нам обоим не на что будет надеяться, - прибавил он беспомощно,
забыв на минуту, как перед этим старался показать ей, что впредь не желает
иметь с нею ничего общего. - И, кроме того, Берта, - продолжал он, - если
ты найдешь кого-нибудь, кто тебе поможет, или уедешь куда-нибудь на время
и справишься с этим одна, я буду на все посылать тебе деньги. Я могу взять
это на себя до тех пор, пока ты не придешь в нормальное состояние.
увидела, что все его недавние планы и намерения помочь ей пошли прахом. И,
поняв, до какой степени дошло его равнодушие, если он готов так небрежно,
так бессердечно отделаться от нее и от их будущего ребенка, она не только
возмутилась, но и испугалась.
смелостью и вызовом, каких еще ни разу не обнаруживала за все время их
знакомства. - Каким жестоким ты можешь быть! Ты хочешь отослать меня одну,
просто ради собственной выгоды, чтобы самому остаться здесь и жить
по-прежнему. А когда я не буду стоять у тебя на дороге и тебе больше не
надо будет заботиться обо мне, ты женишься на какой-нибудь другой девушке.
Нет, я так не хочу! Это несправедливо. И я не хочу, вот и все. Не хочу - и
кончено... Либо найди доктора, который мне поможет, либо женись на мне и
уедем куда-нибудь, хотя бы до тех пор, пока не родится ребенок, чтобы
потом я могла спокойно смотреть в глаза моим родителям и всем, кто меня
знает. После можешь меня оставить, мне все равно. Раз ты больше не любишь
меня и не хочешь иметь со мной дела, я тоже не хочу. Но все равно, ты
должен помочь мне, должен! Господи!.. - Она снова тихо, горько заплакала.
- Если б я знала, что наша любовь кончится так... Что ты предложишь мне
уехать куда-то одной, совсем одной... а сам останешься здесь... Господи
боже мой!.. Одна, с ребенком на руках, без мужа...
как жестоко и бессердечно то, что он предлагает, но в своем страстном
увлечении Сондрой считал, что ничего лучше или по крайней мере безопаснее
нельзя придумать, и теперь стоял перед Робертой, не находя слов.
Клайд в течение недели или двух постарается найти врача или кого-нибудь,
кто помог бы Роберте. А через две недели, если за это время ничего не
удастся сделать, ну, тогда (это была подразумевающаяся, хоть и не
высказанная напрямик угроза)... тогда он на ней женится. Пусть брак их
будет хотя бы временный, но все же вполне законный, - это нужно до тех
пор, пока она не сможет снова существовать самостоятельно. Это была
угроза, тяжкая и унизительная для Роберты, невыносимо страшная для Клайда.
39
не способны выпутаться из создавшегося затруднительного положения, это
может привести лишь к еще большим трудностям и даже к катастрофе, если
только не придет на помощь какой-то счастливый случай. Но случай не
приходил. А присутствие Роберты на фабрике не позволяло Клайду забывать о
грозящей беде. Если б только убедить ее уехать куда-нибудь, найти работу
где-нибудь в другом месте, чтобы она не была все время у него перед
глазами! Тогда он мог бы обдумать все более спокойно... Но сейчас, когда
она всем своим видом непрерывно спрашивала, что он намерен предпринять, он
совсем не мог думать. А его теперешнее равнодушие к ней заставляло его
забывать о том, что он обязан считаться с ее интересами. Он был слишком
влюблен в Сондру и потому совсем сбит с толку.
мечтать о Сондре, и тяжелые затруднения, связанные с Робертой, казались
ему подчас всего лишь тенью, облаком, омрачавшим эту мечту. И вот по
вечерам, так часто, как только позволяли ему еще не порванные отношения с
Робертой, он стремился насладиться всем тем, что могли дать ему светские
знакомства. К его величайшей гордости и удовлетворению, его приглашали то
на обед к Гарриэтам или Тэйлорам, то на вечеринку к Финчли или Крэнстонам,
и он либо должен был сопровождать Сондру, либо шел в радостной надежде с
нею встретиться. А она теперь уже не прибегала к хитростям и притворству,
которыми раньше прикрывала свой интерес к Клайду, и зачастую открыто
искала встречи с ним в обществе. Но так как эти встречи происходили на
обычных для ее круга сборищах молодежи, то старшие, разумеется, не
придавали им особого значения. Правда, миссис Финчли, крайне щепетильная и
проницательная при выборе знакомств, вначале была не слишком довольна тем
вниманием, которое проявляли к Клайду ее дочь и все остальные. Но, видя,
что его все более охотно принимают не только у нее в доме, но и в
компании, к которой принадлежит Сондра, да и в других домах, чуть ли не
повсюду, она в конце концов стала думать, что Клайд, вероятно, занимает
более солидное положение в свете, чем ей говорили раньше. Она попробовала
расспросить о нем сына и даже Сондру. Но Сондра лишь сказала уклончиво,
что раз он двоюродный брат Гила и Беллы Грифитс и его всюду охотно
приглашают, потому что он очень милый, - даже если у него и нет денег, -
так почему бы ей и Стюарту не принимать его? Миссис Финчли решила пока
удовлетвориться этим и только посоветовала дочери ни в коем случае не
заводить с Клайдом слишком большой дружбы. Сондра понимала, что мать
отчасти права, но ее слишком тянуло к Клайду, и потому она решила
обманывать мать, - во всяком случае, тайком она будет вести себя с Клайдом
так свободно, как ей вздумается. Так оно и шло, и всякий, кто был
свидетелем их встреч, мог бы сказать, что близость Сондры и Клайда
становится все более тесной, и, знай об этом Финчли-родители, они бы,
конечно, очень встревожились. Не говоря уже о том, как мечтал о ней Клайд,
и сама Сондра была теперь во власти таких мыслей и настроений, которые
граничили с самыми гибельными проявлениями таинственной алхимии любви. В
самом деле, кроме рукопожатий, поцелуев и обмена восхищенными взглядами в
минуты, когда предполагалось, что никто этого не видит, тут были и
туманные, но возникавшие снова и снова мечтания о будущем, которое
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Юрьев Сергей
Посняков Андрей