что у нее нет времени.
обычную сдержанность.
я мог знать, что она вздумает прийти?
предупреждала, я говорила тебе, что она обещала зайти! Сколько раз я
просила тебя надевать другой костюм! О, какой ужас!
равно не можешь водить знакомство с нею: она слишком богата.
Можно подумать, что я совершил...
очень хотелось. Но кто в том виноват? Хорошо тебе, сидя тут в полном
безделье, указывать, с кем мне водить знакомство и с кем не водить! Ты бы
лучше пошел искать работу!
за квартиру, не так ли? Я доставляю...
тебя, так можно подумать, что на свете только и радости, что сидеть здесь,
в квартире! Вот уже три месяца, как ты сидишь тут, и за это время ты палец
о палец не ударил, чтобы сделать хоть что-нибудь, - только суешься вечно
не в свое дело на кухне! И зачем понадобилось тебе жениться на мне?
изумлением спросила Керри.
тот, что никакой женитьбы не было. Будто ты сама не знаешь!
была уверена, что связана с Герствудом самым настоящим браком.
бежать с тобой?
тебя заставлял?
у нее из груди, и она выбежала в гостиную.
Это была для него изрядная встряска, моральная и физическая. Он потер лицо
и растерянно оглянулся. Затем вышел и стал переодеваться.
Герствуд одевается, она подавила рыдания. У нее мелькнула тревожная мысль,
что он уйдет и оставит ее без гроша; но мысль о том, что она может
потерять его навсегда, не тревожила ее ни секунды. Она слышала, как он
открывал шкаф, доставая с верхней полки шляпу, потом дверь хлопнула, и
стало ясно, что он ушел.
Герствуд уже шагал по направлению к Шестой авеню.
Юнион-сквер.
велит мне искать работу.
разум, не перестававший твердить, что Керри совершенно права.
с головы до ног! Я прекрасно знаю, что она подумала".
восьмой улице. У нее всегда был вид богатой дамы, и Герствуд в ее
присутствии старался держать себя как человек того же круга. Подумать
только, что теперь она застала его в таком виде!
слезах, и, значит, сегодня нечего было рассчитывать на обед.
свой позор. - Не так уж я плох! Я еще не вышел в тираж!"
решил зайти в один из них и пообедать. Там он возьмет газеты и устроится
как-нибудь поудобнее.
то время одной из лучших гостиниц Нью-Йорка, расположился в мягком кресле
и принялся читать. Мысль, что средства его быстро тают и что он не вправе
позволить себе такую роскошь, нисколько не смущала его сейчас. Подобно
морфинисту, он мало-помалу становился рабом временного забвения. Что
угодно, лишь бы облегчить боль в душе и побыть в уюте и покое! Без этого
он уже не мог жить. К черту все думы о завтрашнем дне! "Завтра" было таким
же страшным, как всякая беда. Он всеми силами пытался отогнать мысль, что
вскоре останется без гроша, как мы гоним от себя мысль о неизбежности
смерти, и это ему почти удавалось.
перенестись мыслью в прошлое. Герствуду понравилась какая-то жившая в
отеле молодая дама, которая играла в нише на рояле, и он пересел со своей
газетой поближе.
посетители расходятся, а толпа искателей развлечений на улице становится
гуще. Он тоже вышел на улицу, думая о том, куда бы пойти. Только не домой!
Керри еще не легла спать. Нет, сейчас он ни за что не пойдет домой. Он
проведет время так, как это может позволить себе человек независимый,
сохранивший свое положение в обществе.
группами десятки таких же праздношатающихся, как и он - агентов, скаковых
маклеров, актеров - его собратьев по духу. Невольно вспомнился ему Чикаго.
Сколько раз он проводил вечера за картами с друзьями...
шестьдесят долларов. - Напрасно сдался, в конце концов я бы запугал того
парня. Просто я был не "в ударе", вот это и погубило меня".
игре, мысленно представляя себе, как бы он обыграл того или иного
противника, если бы только блефовал посмелее.
попытать сегодня счастья".
долларов. Вот это была бы удача! Он знал многих, живших игрой в карты, и
живших притом весьма недурно.
почти так же хорошо, как в былые дни. Сначала гнев на Керри, а потом
хороший обед, коктейль и ароматная сигара заставили его забыть о своем
плачевном состоянии, и на несколько часов он снова стал почти тем самым
Герствудом, каким был когда-то.
своей совестью и влекомый миражем.
прошлый раз. Разница была лишь в том, что этот помещался при несколько
лучшем баре. Некоторое время Герствуд наблюдал за игрой, а потом и сам
присоединился к ней. Как и в тот раз, сперва все шло довольно гладко.
Герствуд несколько раз выигрывал, что подбадривало его, потом проигрывал,
что еще больше его затягивало. Его охватил азарт. Он наслаждался риском и
как-то, имея в руках совершенно ничтожную карту, решился на блеф, чтобы
сорвать крупный куш.
стороне. Никто не выиграл больше. Ему попалась посредственная карта, и он
попробовал открыть "праздник". Но его партнерами были наблюдательные
игроки, которые почти что читали его мысли.
один из них.
семьдесят пять долларов Герствуда. Его противник серьезно призадумался. "А
вдруг, - мелькнула у него мысль, - у этого субъекта сильная карта?"
Поэтому он решил открыться.
долларов, привело Герствуда в отчаяние.
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Якубенко Николай
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий