невзрачное привидение? Оно походило на белоснежную птицу,
опустившуюся на волны, на чайку или на облако, одинокое облако,
отбившееся от попутчиков и теперь бочком плывущее по воле
любого случайного ветерка.
-- все, кроме необычайно пухлого молодого священника с подобным
полной луне лицом, делавшего вид, будто он погружен в чтение
требника, но краем глаза то и дело посматривавшего на
хорошенькую крестьянскую девушку, неудобно раскинувшуюся в
углу. В конце концов, он встал и подвигал подушки, устраивая ее
поудобнее. При этом он, должно быть, шепнул ей на ухо что-то
смешное, ибо она бледно улыбнулась и сказала:
Но почему же дон?"
словно бы металлических американских дам удалились в каюты; то
же самое сделала семья англичан; да собственно и все остальные.
Здесь на палубе иностранный контингент был представлен лишь
самим епископом и мистером Муленом, разодетым с безвкусным
франтовством господином, которому, похоже, все происходящее
доставляло удовольствие. Не дуя в ус, он прогуливался по палубе
якобы морской походкой, явно безразличный к мукам ближних,
которых ему приходилось время от времени касаться носком то
одного, то другого из его лакированных сапог, чего на
раскачивающемся судне избежать было невозможно. Лакированные
сапоги. Одно это определяет его целиком и полностью, подумал
мистер Херд. Очередной раз проходя мимо него, мистер Мулен
остановился и с жутким акцентом произнес:
ее месте? Скорее всего, бросил бы его в воду. Нередко это
единственный способ избавиться от помехи.
с легким намеком на учтивость продолжал мистер Мулен. -- Весьма
сожалею. Я-то как раз люблю, когда посудину немного качает.
Знаете, как говорят -- сорной траве все нипочем? Я, разумеется,
только себя имею в виду!
Мистер Херд не чувствовал к нему расположения; он лишь
надеялся, что на Непенте, по его представлениям не так чтобы
очень просторном, им не придется слишком часто встречаться друг
с другом. Несколько вежливых слов за табльдотом привели к
обмену визитными карточками -- континентальный обычай, о
существовании которого мистер Херд всегда сожалел. В данном
случае уклониться от его исполнения было непросто. Они
поговорили о Непенте, вернее, говорил мистер Мулен, епископ,
как обычно, предпочитал слушать и учиться. Подобно ему, мистер
Мулен никогда прежде туда не заглядывал. Само собой, он бывал
на островах Средиземного моря, он довольно прилично знал
Сицилию и однажды провел две приятных недели на Капри. Однако
Непенте -- иное дело. Близость Африки, знаете ли, вулканическая
почва. О да! Совсем, совсем другой остров. Дела? Нет! Дел у
него там никаких, решительно никаких. Так, небольшая поездка
для собственного удовольствия. В конце концов, есть же у
человека обязательства перед самим собой, n'est-ce pas(*)?
---------------------------------------------------------------------------
---------------------------------------------------------------------------
Раннее лето, безусловно, лучшее время для такой поездки. Можно
надеяться на хорошую погоду, а если станет слишком припекать,
можно отсыпаться после полудня. Он заказал телеграфом пару
комнат в том, что они называют самым лучшим отелем, и надеется,
что тамошние постояльцы придутся ему по вкусу. К несчастью --
как он слышал -- в местном обществе кого только не встретишь,
оно несколько чересчур -- как бы это сказать? -- чересчур
космополитично. Возможно, виною тут географическое положение
острова, лежащего в точке пересечения множества торговых путей.
Ну, и потом его красоты, всякие исторические ассоциации -- они
привлекают самых странных туристов со всех концов света.
Удивительные попадаются типы! Такие, которых, возможно, лучше
всего обходить стороной. Но, в конечном итоге, разве это
главное? В том и состоит преимущество мужчины -- культурного
мужчины, -- что он всегда умеет найти что-нибудь занятное в
любом из слоев общества. Сам он предпочитает людей простых --
крестьян, рыбаков; он среди них, как рыба в воде; они такие
настоящие, так отличаются от нас, это очень освежает.
очевидные высказывания епископ, сидя за обеденным столом,
выслушал в воспитанном молчании и со все возрастающим
недоверием. Рыбаки и крестьяне! По виду этого господина никак
не скажешь, что ему интересно подобное общество. Скорее всего,
он просто мошенник.
набережной, на которой шумный оркестр наяривал оперные арии.
Концерт подвигнул мистера Мулена на несколько ядовитых
замечаний по части музыки латинских народов, столь непохожей на
музыку России и иных стран. Этот предмет он определенно знал.
Мистер Херд, для которого музыка была китайской грамотой,
вскоре обнаружил, что не понимает его рассуждений. Несколько
позже, в курительной, они сели играть в карты, -- епископ
обладал широкими взглядами и ничего не имел против
джентльменских развлечений. И снова его попутчик показал себя
изрядно знающим дело любителем.
-- несколько оброненных тем в течение вечера почти
презрительных суждений относительно женского пола: не какой-то
частной его представительницы, но женщин в целом. В этом
вопросе мистер Херд был щепетилен. И даже жизненному опыту не
удалось повергнуть его в уныние. Неприглядные стороны женской
натуры, с которыми он сталкивался, работая среди лондонской
бедноты, да и потом, в Африке, где к женщинам относились как к
самым что ни на есть животным, не изменили его взглядов, он им
этого попросту не позволил. Свои идеалы епископ сохранял в
чистоте. И не переносил непочтительных замечаний по адресу
женщин. От разговоров Мулена у него остался дурной привкус во
рту.
довольный собой. Мистер Херд наблюдал за его эволюциями со
смешанным чувством -- к моральному неодобрению примешивались
крохотные крупицы зависти, вызванной тем, что одолевающая всех
остальных морская болезнь этого господина определенно не брала.
сходило на нет, и туман, повинуясь яростному притяжению солнца,
понемногу всплывал кверху. Непенте стал различимым --
действительно, остров. Он мерцал золотистыми скалами и
изумрудными клочками возделанной земли. Пригоршня белых домов
-- городок или деревня -- примостилась на небольшой высоте,
там, где солнечный луч, играя, проложил себе путь сквозь дымку.
Занавес поднялся. Поднялся наполовину, поскольку вулканические
вершины и ущелья вверху острова еще окутывала перламутровая
тайна.
улыбнулся.
персоной, -- начал он почти без признаков иностранного акцента.
-- Вы простите меня? Я вижу, вам не по себе. Позвольте, я вам
раздобуду лимон? Или, может быть, стакан коньяку?
несчастных так на меня подействовал. Похоже, они ужасно
страдают. И похоже, я уже свыкся с этим.
задумываюсь, ощущают ли они боль и неудобства в той же мере,
что и богатые люди с их более утонченной нервной организацией?
Кто может сказать? И у животных свои страдания, но им не дано
поведать о них. Возможно, ради того Господь и сотворил их
немыми. Золя в одном из своих романов упоминает осла,
страдавшего от морской болезни.
старомодный приемчик он перенял у своей матери. -- Подумать
только!
Строго говоря, он был отчасти шокирован. Впрочем, он ни за что
не допустил бы, чтобы это его состояние стало заметным со
стороны.
Акунин Борис
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Никитин Юрий
Корнев Павел
Сертаков Виталий