послушать.
стулом папаши Бийо.
тайный совет, сидя перед столом, заваленным письмами; бумагами,
свежеотпечатанными брошюрами и газетами, в четырех шагах от двери, которую
тщетно осаждали просители и жалобщики, чей натиск сдерживал подслеповатый
однорукий старик-служитель.
плохо кончится?
голову и бросил взгляд в бумагу, лежавшую перед доктором.
Франции.
королевский дворец, в замок знатного сеньора и в хижину бедняка и потребуют
у каждого четверть его дохода.
революции, мы тут как тут! А теперь приходится за это платить.
меня нисколько не удивит; а вот те, кто не убеждены...
стали требовать четвертую часть Дохода на нечто, противное его убеждениям,
он стал бы отбиваться руками и ногами.
засветились пониманием.
духовенства есть все, не правда ли?
плачу вдвое, если не втрое больше, чем мои соседи братья де Шарни, у которых
на троих приходится более двухсот тысяч ливров ренты.
священники такие же французы, как и вы?
Гревской площади, и слова Жильбера звучали ересью.
священники, которые все берут и ничего не дают, такие же патриоты, как и
вы?
патриоты, и скоро я вам это докажу.
во Франции станет тот, у кого ничего нет.
себялюбии, начинает охватывать патриотическая лихорадка, которая охватит всю
Францию. Пока мы с вами тут беседуем, они собираются вместе, как бараны у
обрыва, и раздумывают; самый храбрый прыгнет первым, это будет послезавтра,
завтра, может статься, даже сегодня вечером, а за ним прыгнут остальные.
волю своих крестьян, перестанут взимать арендную плату и оброк, а "дворяне
голубятни" - выпустят своих голубей.
отдадут?
просветленный Бийо.
делать? Там видно будет.
потом подошел к Бийо и взял его за мозолистую руку, глядя на него с
суровостью и едва ли не с угрозой.
увидим, ты и я, я и ты, я и он. Вот откуда во мне хладнокровие, которое так
тебя удивило.
объединяющие свои усилия в борьбе за всеобщее процветание, - все это
приводит вас в дурное расположение духа, господин Жильбер?
какого же вы мнения о самом себе, если сегодня, когда вы приуготовили старый
свет к переменам, дав свободу новому, вас терзают сомнения?
произнес слова, которые дают ключ к загадке. Это слова, которые произносит
Лафайет и которые, быть может, никто, начиная с него самого, не понимает;
да, мы дали свободу Новому свету.
Немного золота, много крови - и с долгами покончено.
Запада начало нашего общего упадка. Как я могу обвинять других, ведь я был
ничуть не более проницателен. Боюсь, Бийо, что свобода Нового света означает
гибель Старого.
сказал Питу с самоуверенностью крупного революционера.
снова вступил Бийо.
нет законов, но нет и злоупотреблений; нет идей, но нет и предрассудков. Во
Франции же тридцать миллионов человек живут на тридцати тысячах квадратных
миль, если разделить эту землю поровну, каждому едва хватит места для
колыбели да для могилы. Другое дело - Америка: там три миллиона человек
живут на двухстах тысячах квадратных миль, окруженные идеальными границами -
пустыней, то есть пространством, и морем, то есть бесконечностью. По этим
двумстам тысячам миль текут судоходные реки, там растут девственные леса,
обширность которых видит один лишь Бог; иными словами, там есть все, что
нужно для жизни, цивилизации и будущего. О, как легко крушить деревянные;
земляные, каменные стены и даже стены из человеческой плоти, когда тебя
зовут Лафайет и ты ловко владеешь шпагой или когда тебя зовут Вашингтон и ты
полон мудрых мыслей. Но разрушать ветхие стены старого порядка вещей, за
которыми укрываются столько людей, движимых столькими интересами, когда
видишь, что для того, чтобы приобщить народ к новым идеям, придется, быть
может, убивать каждого десятого, начиная со старика, живущего прошлым, и
кончая ребенком, входящим в мир, начиная с памятника - воплощенья памяти, и
кончая зародышем - воплощением будущего - вот задача, которая приводит в
трепет всех, кто видит то, что скрывается за горизонтом! Я страдаю
дальнозоркостью, Бийо, и я трепещу.
давеча вы корили меня за то, что я ненавижу революцию, а сейчас сами
изображаете ее отвратительной.
заблуждаться, но настаивать на заблуждении свойственно дьяволу (лат.).>, -
пробормотал Питу и сжался в комок.
преграды, я провижу цель, а цель прекрасна, Бийо! Я мечтаю не только о
свободе Франции, но о свободе всего мира, не о равенстве людей перед
природой, но о равенстве перед лицом закона, не о братстве отдельных
граждан, но о братстве между народами. На этом я, быть может, погублю свою
Пехов Алексей
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Никитин Юрий
Прозоров Александр
Посняков Андрей