бесчестным. Я знаю, что на нем лежит долг, страшный и священный, но во имя
этого долга он не может ничем поступиться.
сказал Габриэль. - Если сложившаяся обстановка приведет меня в ваш стан, то
я отдам вам свое сердце и руку. Но отдаться беззаветно я не могу, ибо
посвятил себя делу опасному и неотвратимому, и пока я его не завершил, я не
господин своей судьбы. Всегда и везде моя участь зависит от участи другого.
вам помочь, - продолжил Ла Реноди.
оговориться: если я и приду к вам, то буду лишь солдатом, а не командиром. Я
буду вашей рукой, вот и все. Рука, смею уверить, смелая и честная...
Отвергнете ли вы ее?
за доверие. Оно мне необходимо как воздух, ибо трудное дело выпало мне на
долю... А теперь, господа, я должен вас покинуть - спешу в Лувр, - но я не
говорю вам "прощайте", а только "до свидания". Думается мне, что семена,
зароненные сегодня в мою душу, прорастут.
присутствии Генриху Второму то, что уже однажды говорил. А то ведь у королей
память короткая, а этот может ухитриться вообще все позабыть или отречься. Я
с вами.
но с благодарностью принимаю ваше предложение.
вписал в нее два имени:
истине, другой бежит от бесчестья. Я утверждаю: они наши.
и храброго воина, могучий ум и сильную руку. Вы совершенно правы, Ла Реноди,
- утро не прошло для нас даром!
VIII. МИМОЛЕТНАЯ МИЛОСТЬ МАРИИ СТЮАРТ
король не принимал.
в ереси и, понятно, не мог пользоваться большим влиянием при дворе. Что же
касается гвардии капитана Габриэля д'Эксмеса, то стражи у королевских покоев
уже успели накрепко забыть его. Оба друга с большим трудом пробились через
наружные ворота, но дальше стало еще труднее. Битый час они потратили на
уговоры, убеждения, вплоть до угроз. Едва лишь удавалось отвести одну
алебарду, как тут же другая преграждала им дорогу. Казалось, что королевские
стражи множились у них на глазах. Но когда они всякими правдами и неправдами
добрались наконец до дверей кабинета Генриха II, оказалось, что последняя
преграда была просто неодолима, ибо король, уединившись с коннетаблем и с
Дианой де Пуатье, дал наистрожайший приказ: не беспокоить его ни по какому
поводу.
непредвиденного ожидания казались Габриэлю страшнее всех пережитых им
опасностей и тревог.
доходили до сознания Габриэля. Скорбным взглядом он смотрел в окно на
моросящий, тягучий дождик, и обуреваемый гневом и досадой, лихорадочно
стискивал рукоять своей шпаги. Как одолеть, как обойти этих тупых
гвардейцев, которые преграждали путь к королю? В это мгновение дверь
королевских покоев приоткрылась, и убитому горем юноше показалось, будто в
сыром и сером сумраке дня засияло светлое, лучистое видение: по галерее
проходила молодая королева Мария Стюарт.
руки.
адмирала и Габриэля и, улыбаясь, подошла к ним.
видеть! Я так много слыхала о вас за последнее время! Но что привело вас в
Лувр в столь ранний час?
необходимо поговорить с его величеством. Дело чрезвычайной важности как для
него, так и для самого короля, а гвардейцы его не пускают, уговаривая
отложить визит до вечера.
сказала Мария Стюарт, - и я впрямь боюсь, что...
перед нею - и Габриэль с адмиралом прошли беспрепятственно.
слишком гневаться, то, по возможности, не выдавайте меня! - И, кивнув
Габриэлю и его спутнику, она исчезла.
распахнулась и на пороге показался сам король, что-то говоривший коннетаблю.
появлении виконта д'Эксмеса он попятился назад и даже не догадался
разгневаться.
глубочайшую преданность...
трудное вступление:
соблаговолите напомнить королю о том участии, которое я принял в защите
Сен-Кантена.
неожиданности. - Вы врываетесь к нам без приглашения, без доклада! И притом
еще в нашем присутствии смеете предоставлять слово адмиралу!
колебаться, и потому почтительно, но непреклонно возразил.
справедливость даже самому ничтожному из ваших подданных.
кабинет, где побледневшая Диана де Пуатье, привстав в своем кресле, со
страхом прислушивалась к дерзким речам этого смельчака. Колиньи и Монморанси
вошли следом.
Но прежде чем она отыскала удобную лазейку, Габриэль, слишком хорошо знавший
ее и прекрасно понимавший, что в ход пошла последняя ставка, снова обратился
к Колиньи:
молчать, но тот рассудил иначе и заявил:
в присутствии виконта д'Эксмеса то, что счел необходимым подробно вам
изложить еще до его возвращения. Ему, и только ему обязаны мы тем, что
оборона Сен-Кантена была продлена дольше срока, который вы сами назначили,
ваше величество!
в глаза, продолжал с тем же спокойствием:
Франция не нашла бы того пути к спасению, по которому, смею надеяться, она
идет ныне.
и всего. - И, обернувшись к Габриэлю, он добавил: - Так ли я сказал, друг
мой? Вы довольны?
руку Колиньи. - Другого я от вас и не ждал. Считайте меня своим вечным
должником!
брови и, наклонив голову, нетерпеливо постукивал ногой по паркету.
перебросился с нею несколькими словами. Они, должно быть, пришли к какому-то
решению, поскольку Диана насмешливо улыбнулась. Случайно поймав эту улыбку,
Габриэль вздрогнул и, все-таки пересилив себя, сказал:
больше, чем требовал долг, и если его величество соблаговолит уделить мне
Бажанов Олег
Володихин Дмитрий
Березин Федор
Прозоров Александр
Свержин Владимир
Каргалов Вадим