помост был не так уж высок.
Бледное лицо его, на котором проступило несколько капель пота и крови,
оживлялось, когда он оглядывался кругом с каким-то неописуемым выражением -
то надежды, то смертельного страха.
вместо спасения оттуда может прийти только смерть, он тотчас же отвел его.
трепещущая у самых уст, искали чего-то в недрах этой грозовой пучины.
знатному роду, недаром Екатерина Медичи, которая отлично разбиралась в
родословных, хотя и делала вид, будто не придает им значения, обнаружила в
его жилах каплю королевской крови. Вдобавок Сальседа знали как храброго
воина. Рука, перехваченная теперь позорной веревкой, когда-то доблестно
орудовала шпагой, за мертвенно-бледным челом, на котором отражался страх
смерти, страх, который осужденный, наверно, схоронил бы глубоко в недрах
души, если бы все место не занимала там надежда, за этим мертвенно-бледным
челом таились некогда великие замыслы.
являлся героем. Для многих других - жертвой; кое-кто действительно считал
его убийцей. Но толпа редко низводит до уровня обыкновенных, заслуживающих
презрение преступников тех знаменитых убийц, чьи имена отмечаются не только
в книге правосудия, но и на страницах истории.
его отец яростно боролся против г-на кардинала Лотарингского, вследствие
чего славно погиб во время Варфоломеевской резни. Но что впоследствии сын,
забыв об этой смерти или же, вернее, пожертвовав ненавистью ради того
честолюбия, к которому народ всегда питает сочувствие, сын, говорим мы,
вступил в сговор с Испанией и Гизами для того, чтобы воспрепятствовать
намечавшемуся воцарению во Фландрии столь ненавистного французам герцога
Анжуйского.
заговора, едва не стоившего жизни герцогу Франсуа, брату Генриха Ш.
Рассказывали, какую изворотливость проявил в этом деле Сальсед, стараясь
избежать колеса, виселицы и костра, на которых еще дымилась кровь его
сообщников. Он один, сделав признания, по словам лотарингцев, лживые и
весьма искусные, так соблазнил судей, что, рассчитывая узнать еще больше,
герцог Анжуйский решил временно пощадить его и отправил во Францию, вместо
того чтобы обезглавить в Антверпене или Брюсселе. Правда, результат в конце
концов оказался тот же; но Сальсед рассчитывал, что по дороге туда, где ему
предстояло сделать новые разоблачения, он будет освобожден своими
сторонниками. На свою беду, он просчитался: г-н де Белльевр, которому была
поручена охрана драгоценного узника, так хорошо стерег его, что ни испанцы,
ни лотарингцы, ни сторонники Лиги не смогли приблизиться к нему на
расстояние одной мили.
надеяться на повозке, в которой везли его к месту казни, не терял надежды
даже на эшафоте. Нельзя сказать, что ему не хватало мужества или силы
примириться с неизбежным. Но он был одним из тех жизнеспособных людей,
которые защищаются до последнего вздоха с таким упорством и стойкостью,
каких не хватает душевным силам натур менее цельных.
Сальсед.
злосчастного молодого человека. Но она находилась слишком далеко от него,
чтобы улавливать направление его взглядов и замечать их непрестанную игру.
площади ярусами: мужчины, женщины, дети располагались друг над другом.
Каждый раз как над этим волнующимся морем возникала новая голова, ее тотчас
же отмечало бдительное око Сальседа: в одну секунду он мог заметить столько,
сколько другие обозрели бы лишь за час. Время, ставшее вдруг столь
драгоценным, в десять, даже во сто раз обострило его возбужденное сознание.
снова мрачнел и переносил все свое внимание куда-нибудь в другое место.
его, охватив веревкой посередине туловища.
распоряжавшимся приведением приговора в исполнение, два лучника, пробиваясь
через толпу, уже направились за лошадьми.
шагу не смогли бы ступить в этой гуще народа. Но толпа знала, за чем идут
лучники, она расступилась, давала дорогу, как в переполненном театре всегда
освобождают место для актеров, исполняющих важные роли.
служитель, приподняв завесу, доложил их величествам, что президент
парламента Бриссон и четверо советников, из которых один был докладчиком по
процессу, ходатайствуют о чести побеседовать одну минутку с королем по
поводу казни.
осужденного...
особенности мои: это красные и черные одеяния. Пусть же ваше величество по
доброте своей разрешит нам удалиться.
уйти от меня в такой момент?! - вскричал Генрих.
глубоко затрагивает. Но натура моя очень жалкая, слабая женщина и то сильнее
меня. Как увижу казнь, так потом целую неделю болен. А ведь теперь, когда
мой брат, не знаю уж почему, перестал смеяться, при дворе смеюсь я один:
сами посудите, во что превратится несчастный Лувр, и без того такой унылый,
если благодаря мне станет еще мрачней? А потому смилуйтесь, сир...
звучала невыразимая печаль.
это для вас и мщение и зрелище, да еще какое! В противоположность мне вы
такие зрелища очень любите. Но мщения и зрелища вам мало, вы еще хотите
наслаждаться слабодушием ваших друзей.
станет чересчур интересно, и я уже не смогу этого выдержать. Так вы
разрешаете, не правда ли, сир?
одиночество.
услышала ли она этого разговора между ним и фаворитом.
когда она не хотела чего-нибудь слышать, не было человека более тугого на
ухо.
широкими мантиями и улепетнем. Сейчас король сказал "да", через пять минут
он скажет "нет".
спинами господ советников.
поцеловал собачку.
Глава 5
КАЗНЬ
заговорил.
президент Бриссон.
которое при дворе называли его гугенотской любезностью, - мы явились по
высказанному господином де Ту пожеланию, умолять ваше величество даровать
преступнику жизнь. Он, конечно, в состоянии сделать некоторые разоблачения
и, обещав ему помилование, можно этого добиться.
делу Испании?
Акунин Борис
Афанасьев Роман
Соломатина Татьяна
Шилова Юлия
Перумов Ник
Шилова Юлия