Рейчел. - В то время ни он, ни я не думали о смерти. Скорее, наоборот. Это
было самое счастливое время из всех полутора лет, что мы провели вместе.
вы неправильно его поймете и почувствуете себя в некотором смысле
ущемленным. С вашей стороны это было бы вполне естественно. Он обещал
сохранить завещание в тайне. Ну а потом случилось так, что оно утратило
всякое значение.
зондирует рану, то страдалец, возможно, вяло говорит ему, что не чувствует
боли. , - написал Эмброз в письме, которое
теперь погребено под гранитной плитой. Царапая пером на бумаге, я увидел,
что вывожу слова:
нагрудный карман, где днем лежало письмо Эмброза. Затем я подошел к Рейчел
и, обняв ее, крепко прижал к себе, не как женщину, а как ребенка.
на моем плече, вдруг напряглась.
коснувшийся моего слуха:
поняв, что я не смогу иметь детей, он разуверился во мне. В его душе угасла
какая-то вера, хотя сам он и не сознавал этого.
записной книжке под гранитной плитой, письме с теми же обвинениями, хоть и
выраженными другими словами, и задавал себе мучительный вопрос: как могли
два любящих человека настолько не понимать друг друга, что даже общее горе
не помешало их взаимному отчуждению? Видимо, в самой природе любви между
мужчиной и женщиной есть нечто такое, что ввергает их в душевные муки и
подозрительность.
странной тенью, сотканной из их собственных сомнений и страхов, и мне
казалось, что эта тень вырастает из такого далекого прошлого, которое
разглядеть невозможно. Быть может, не сознавая своего недовольства и
размышляя о ее жизни с Сангаллетти и еще раньше, Эмброз обвинял ее за то,
что все эти годы она провела не с ним; а Рейчел с такой же обидой и
негодованием думала, что утрата ребенка неизбежно повлечет за собой утрату
любви мужа. Как же плохо понимала она Эмброза! Как мало знал он ее! Я мог
рассказать Рейчел о содержании письма, лежащего под плитой, но мой рассказ к
добру бы не привел. Отсутствие взаимопонимания между ними коренилось слишком
глубоко.
это не имеет значения. Но вскоре его поведение изменилось, и сам он
изменился. Начались эти ужасные головные боли, от которых он почти слепнул.
Несколько раз они доводили его до неистовства. Я спрашивала себя, нет ли тут
моей вины. Я боялась.
Эмброза за недоверие к этому человеку. Но как Эмброз, будучи ее мужем, мог
так сомневаться в себе? Конечно же, мужчина знает, когда женщина любит его.
Хотя, возможно, это и не всегда удается определить.
Эмброз, и я не хочу об этом рассказывать. Прошу вас, Филипп, не спрашивайте
меня больше ни о чем.
распахнула ее.
оставьте меня одну.
вопросов. Те, что я задал сегодня, были последними. Даю вам торжественное
обещание.
ее узнаете.
прошу.
когда она позволила мне опуститься перед ней на колени и обнять... Почему
она вдруг так переменилась? Если Эмброз мало знал о женщинах, то я и того
меньше. Эта неожиданная пылкость, что заставляет мужчину забыть обо всем,
застает его врасплох и возносит на вершины блаженства, и тут же -
беспричинная смена настроения, возвращающая его с небес на землю, о которой
ему на мгновение позволили забыть. Какой запутанный и сбивчивый ход мысли
вынуждает их забывать о здравом смысле? Какие порывы пробуждают в них то
гнев и отчужденность, то неожиданную щедрость? Да, мы совсем другие, с нашим
более неповоротливым мышлением; мы медленно движемся по стрелке компаса,
тогда как их, мятущихся и заблуждающихся, несут куда глаза глядят ветры
воображения.
мила, приветлива и ни словом не обмолвилась о нашем вечернем разговоре. Мы
похоронили бедного Дона в саду, там, где начинается обсаженная камелиями
дорожка, и я отметил его могилу небольшим кругом из мелких камней. О том,
десятом, дне рождения, когда Эмброз подарил мне его, мы больше не говорили,
не говорили и о двадцать пятом дне рождения, до которого оставалось совсем
немного времени. Но на следующий день я велел оседлать Цыганку и верхом
отправился в Бодмин. Там я зашел к адвокату по имени Уилфред Треуин, который
оказывал юридические услуги многим жителям графства, но до сих пор не
занимался делами нашего семейства - крестный вел их со своими знакомыми в
Сент- Остеле. Я объяснил ему, что пришел по сугубо личному и к тому же не
терпящему отлагательств делу и желаю, чтобы он составил по всей форме
документ, который позволит мне передать моей кузине Рейчел всю
собственность, принадлежащую нашей семье, первого апреля, то есть в день,
когда я по закону вступлю во владение наследством. Я показал ему завещание и
объяснил, что единственно по причине внезапной болезни и последовавшей за
нею смерти Эмброз не успел его подписать. Я попросил включить в документ
большинство пунктов из завещания Эмброза, в том числе и тот, на основании
которого по смерти Рейчел имущество возвращается ко мне и мне же поручается
управлять им при ее жизни. В том случае, если я умру раньше, имущество в
порядке наследования переходит к моим троюродным братьям из Кента, но лишь
после ее смерти. Треуин сразу понял, что от него требуется, и, как мне
кажется, будучи не слишком расположен к моему крестному - отчасти поэтому я
и обратился к нему, - был рад столь важному поручению.
неприкосновенность земли? - спросил он. - По настоящему варианту миссис
Эшли могла бы продать столько акров земли, сколько ей заблагорассудится, что
представляется мне неразумным, коль скоро вы намерены передать своим
наследникам земельные владения в их целостности.
включить пункт, запрещающий продажу земли. Это, естественно, относится и к
дому.
прочая личная собственность? Как вы распорядитесь ими?
будет угодно.
в нем не к чему придраться.
замужества миссис Эшли.
- Такую возможность необходимо принимать в расчет.
дальнего конца графства и о нескольких фразах, которые Рейчел в шутку
обронила при мне.
ясно.
юридических тонкостей и готов к первому апреля, мистер Эшли?
вступаю в права наследства. Ни с какой стороны не может возникнуть никаких
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Ильин Андрей
Лондон Джек
Акунин Борис
Шилова Юлия