возражений.
состояния в тот самый день, когда оно становится вашим.
если бы мой кузен Эмброз поставил под завещанием свою подпись.
случались прежде. Во всяком случае, мне не доводилось о них слышать.
Насколько я понимаю, вы бы не хотели, чтобы об этом деле стало известно до
назначенного вами дня?
своим доверием. Если в будущем вы пожелаете навестить меня по любому
вопросу, я в вашем распоряжении.
документа будет доставлен мне тридцать первого марта.
удар, когда он узнает о моем поступке. Мне было все равно. Я наконец
избавился от его опеки, почти избавился, и не желал ему зла, но при всем том
я отлично побил старика его же оружием. Что касается Рейчел, то теперь ей
незачем уезжать в Лондон и покидать свое имение. Доводы, выдвинутые ею
накануне вечером, утрачивают всякий смысл. Если она станет возражать против
того, чтобы я жил в одном с нею доме, что ж, я переберусь в сторожку, буду
каждый день приходить к ней за распоряжениями и, держа шапку в руке,
выслушивать их вместе с Веллингтоном, Тамлином и остальными. Жизнь казалась
мне прекрасной, и будь я мальчишкой, то, наверное, принялся бы выделывать
самые невероятные антраша. Теперь же я ограничился тем, что пустил Цыганку
через земляной вал и едва не свалился с нее, когда мы с грохотом
приземлились на противоположной стороне.
но, как на грех, не мог припомнить ни одной мелодии. Зеленели живые
изгороди, на них набухали почки, пестрел цветами медоносный ковер золотого
можжевельника. День, казалось, был создан для веселых забав и безумных
выходок.
почтовую карету - весьма необычное зрелище, поскольку соседи, посещавшие
Рейчел, всегда приезжали в собственных экипажах. Колеса и сама карета, как
после долгого путешествия, были покрыты толстым слоем пыли, и я мог
поручиться, что ни экипаж, ни кучер мне не знакомы. Я повернул лошадь и,
обогнув двор, подъехал к конюшне, но грум, который вышел принять у меня
Цыганку, знал о посетителях не больше моего, а Веллингтона поблизости не
было.
закрытыми дверьми услышал голоса. Я решил не подниматься по главной лестнице
и пройти в свою комнату по лестнице в заднем крыле дома, которой обычно
пользовались слуги. Но не успел я повернуться, как дверь гостиной
распахнулась и в холл вышла Рейчел, кому-то улыбаясь через плечо. У нее был
счастливый, радостный вид, как всегда в минуты, когда она была в веселом
расположении духа.
гостя вам не улизнуть. Он проделал очень длинный путь, чтобы увидеть нас
обоих.
гостиную. Заметив меня, сидевший там человек встал со стула и с протянутой
рукой подошел ко мне.
и я не ждал вас, когда увидел впервые.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
выдало, потому что Рейчел тут же принялась рассказывать Райнальди, как я
постоянно отлучаюсь из дома в седле или пешком - она никогда не знает куда,
к тому же я не предупреждаю, когда вернусь.
она, - и знает каждый дюйм имения куда лучше их.
учитель - строптивого ученика.
Неудивительно, что ваша кузина Рейчел так привязалась к нему. Я никогда не
видел, чтобы она так чудесно выглядела.
лишенные выражения, на мгновение задержались на Рейчел, затем обратились ко
мне.
отдохновению души и тела, чем резкий воздух нашей Флоренции.
всего лишь вернулась туда, откуда вышла.
и обратился к Рейчел:
родственник забывает, что ваша мать - уроженка Рима. И могу добавить, что
вы с каждым днем становитесь все более похожей на нее.
характером. Филипп, синьор Райнальди заявляет, что остановится на постоялом
дворе - любом, какой мы ему порекомендуем, - он не привередлив. Но я
сказала, что он говорит вздор. Мы, конечно же, можем найти для него комнату
в доме.
карету, поскольку она больше не понадобится.
с кучером, а когда буду возвращаться в Лондон, снова найму ее.
коли вы здесь, то должны остаться по крайней мере на несколько дней и все
осмотреть. Кроме того, нам надо многое обсудить.
крыле дома имелась одна просторная пустая комната, которая вполне годилась
для него; медленно поднялся к себе принять ванну и переодеться к обеду. В
окно я видел, как Райнальди вышел из дома, расплатился с кучером почтовой
кареты и немного постоял на подъездной аллее, с оценивающим видом
оглядываясь по сторонам. У меня было такое чувство, что он с одного взгляда
оценил строевой лес, подсчитал стоимость кустов и деревьев. Я заметил, как
он рассматривает резьбу на двери дома и проводит рукой по затейливым
фигуркам. Наверное, за этим занятием его и застала Рейчел - я услышал их
смех, и вскоре они заговорили по-итальянски. Дверь закрылась. Они вошли в
дом.
чтобы он принес мне обед. Если им надо о многом поговорить, то пусть бы
разговаривали в мое отсутствие. Но я был хозяином и не мог выказывать
невежливость. Я не спеша принял ванну, с неохотой оделся и спустился вниз.
Сиком и молодой Джон суетились в столовой, которой мы еще ни разу не
пользовались с тех пор, как рабочие почистили деревянную обшивку и
отремонтировали потолок. Стол был сервирован лучшим серебром и самой дорогой
посудой, которую вынимали из шкафов только для приема гостей.
бы пообедать в библиотеке.
объяснил Сиком, и вскоре я услышал, как он приказывает молодому Джону
принести из буфетной кружевные салфетки, которыми мы не пользовались даже во
время воскресных обедов.
сумерек оставалось больше часа. Однако в гостиной уже зажгли свечи, хотя
портьеры пока не задернули. В голубой спальне также горели свечи, и я видел,
как Рейчел, одеваясь, движется за окнами. Этот вечер мы провели бы вдвоем в
будуаре - я в душе поздравлял бы себя с тем, что сделал в Бодмине, она, в
благостном расположении духа, рассказывала бы мне, чем занималась днем.
Теперь же не будет ни того, ни другого. Яркий свет в гостиной, оживление в
столовой, разговоры о вещах, которые не имеют ко мне ни малейшего отношения,
и вдобавок ко всему - инстинктивное отвращение к этому человеку,
приехавшему отнюдь не ради развлечения и не из праздного любопытства, а явно
с какой-то целью. Знала ли Рейчел заранее, что он прибыл в Англию и
собирается навестить нас? Удовольствие от поездки в Бодмин растаяло.
Школярская проказа закончилась. Я вошел в дом подавленный, полный дурных
предчувствий. В гостиной у камина стоял Райнальди. Он был один. Итальянец
сменил дорожную одежду на вечерний костюм и рассматривал портрет моей
бабушки, висевший на одной из панелей.
прекрасная кожа... Вы происходите из красивой семьи. Ну а сам по себе
портрет не представляет особой ценности.
(1618-1680) - английский живописец.} и Неллер\footnote{\textit{Неллер}
Годфри (1646 или 1649-1723) - известный английский портретист.} висят на
лестнице, если вам интересно взглянуть на них.
удачно, но не для Неллера. Последний, я бы сказал, не в лучшем стиле, но
выполнен в минуту вдохновения. Возможно, закончен учеником.
кузины раннего Фурини\footnote{\textit{Фурини} Франческо (1600-1649) -
итальянский художник, представитель флорентийской школы.} из коллекции
Глуховский Дмитрий
Акунин Борис
Афанасьев Роман
Перумов Ник
Корнев Павел
Кервуд Оливер Дж.