Бодмину, священник подстегнул коня, и тот, прижав уши, понесся во весь опор.
бросило в сторону и прижало к священнику, но он не сделал попытки сдержать
лошадь. Взглянув на него, Мэри с удивлением заметила, какая странная улыбка
играет на его губах.
собой. Мэри в замешательстве посмотрела на него: впечатление было странное и
даже пугающее - он словно перенесся в другое место, забыв о ее
существовании.
лица, на котором выделялся тонкий с горбинкой нос. Она никогда не встречала
такого лица. Может быть, он выглядел так чудно оттого, что был альбиносом.
плаще, он походил на птицу. Но вот он повернул голову, улыбнулся ей и снова
стал обычным человеком.
ними началось неудачно, и вам трудно понять меня. Но если бы вы знали их так
же хорошо, как я, видели их во всякую пору - и зимой, и летом, - вы бы
тоже прониклись к ним любовью. Я не знаю других мест во всем графстве,
которые так притягивали бы к себе. Мне кажется, они хранят в себе нечто от
самого начала мироздания. Первыми были сотворены пустоши, затем леса, долины
и море. Поднимитесь как-нибудь утром до восхода солнца на Раф-Тор и
прислушайтесь, как поет ветер в скалах. Тогда поймете, что я имею в виду.
целым выводком детей, очень похожих на него. Его жена делала наливку из
слив. На Рождество он всегда произносил одну и ту же проповедь, и прихожане,
зная ее наизусть, могли подсказать ему с любого места. Она попробовала
представить, о чем мог говорить Фрэнсис Дейви в своей церкви в Олтернане. О
Раф-Торе, о том, как отражается свет в пруду у Дозмери?
начинался подъем, за ним лежала совершенно голая земля. Отсюда уже видны
были высокие трубы "Ямайки", четко вырисовывавшиеся на горизонте. Поездка
подходила к концу, и девушкой вновь овладели страх и отвращение к дяде.
Священник остановил лошадь на поросшей травой обочине неподалеку от двора.
Хотите, я пойду посмотрю, не заперта ли дверь?
ставнями. Моя комната вон там, над крыльцом. Я могу вскарабкаться туда, если
вы подставите мне плечо. Дома мне приходилось забираться и повыше. Верхняя
часть окна опущена. Мне бы только залезть на крышу крыльца, дальше все
просто.
вас, это глупо. Разве нет другого пути? А если с черного хода?
потихоньку обогнуть дом и проверить, если хотите.
приложила палец к губам.
Пейшнс уходит к себе всегда рано. На окне нет занавесок, и он нас увидит,
если мы пройдем мимо.
не двигаться.
чтобы он меня не увидел.
рассматривал что-то внутри. Потом кивком головы подозвал Мэри к себе. На
устах его вновь появилась жесткая улыбка. Под полями черной как смоль шляпы
лицо его выглядело неестественно бледным.
он.
Пламя металось от сквозняка - дверь была настежь распахнута.
стуле и широко расставив свои ножищи. Остекленевшие глаза его уставились на
бутылку с оплывшей свечой. Шляпа была сдвинута на затылок. Другая бутылка с
отбитым горлышком лежала на столе рядом с пустым стаканом. Камин потух.
даже не увидит вас. Закройте за собой дверь и задуйте свечу. Вы же не
хотите, чтобы случился пожар. Спокойной вам ночи, Мэри Йеллан. Если у вас
будут неприятности и понадобится моя помощь, буду ждать вас в Олтернане.
Хлопни она громко дверью, дядя все равно не пошевелился бы. Он пребывал в
своем царствии небесном, и мир вокруг больше для него не существовал. Задув
свечу, она оставила его одного в темноте.
8
бесчувствии на постели, которую Мэри с тетей соорудили для него на кухне. Он
спал с широко открытым ртом и храпел так, что было слышно в комнатах
наверху. Часов в пять вечера он просыпался на каких-то полчаса, с воплем
требовал бренди и рыдал, как ребенок. Жена тут же шла к нему, успокаивала и
поправляла ему подушку. Она давала ему немного бренди, сильно разбавленного
водой, и, поднося стакан к его губам, разговаривала с ним, как с больным
дитятей. А он таращил на нее свои налитые кровью, лихорадочно блестевшие
глаза, что-то невнятно бормотал и дрожал, словно побитая собака.
присутствие духа, на которые Мэри не считала ее способной. Она полностью
отдалась уходу за своим непутевым мужем, считая своим долгом делать для него
все. Мэри же не могла заставить себя даже близко подойти к дяде и с чувством
глубокого отвращения наблюдала, как тетя меняет ему постель и белье. Та же
принимала все как должное, не обращая внимания на ругань и проклятия,
которыми Джосс осыпал ее. Сейчас он был полностью в ее власти и безропотно
позволял ей класть себе на лоб полотенца, смоченные горячей водой, подтыкать
одеяло, разглаживать спутанные волосы. Через несколько минут ои засыпал
вновь и храпел, как бык. Лицо его было багровым, рот широко открыт, язык
вываливался наружу.
пустовавшую гостиную. Впервые тетя Пейшнс составила Мэри хоть какую-то
компанию. Она с удовольствием болтала о давних временах в Хелфорде, когда
они с сестрой были еще девчонками. Теперь тетя двигалась по дому быстро и
легко, а, забегая на кухню, возвращалась, тихо напевая старинные гимны.
два месяца. Раньше такое с ним бывало реже. Теперь же тетя Пейшнс не могла
угадать, когда на него накатит. На сей раз запой был вызван визитом в
трактир сквайра Бассета. Хозяин, как рассказала тетя, сильно рассердился и
расстроился и, вернувшись в тот день домой около шести вечера, прямиком
направился в бар. Тут уж она знала, чего ожидать.
особого интереса. Она заметила только, что топей следует опасаться. Мэри
испытала большое облегчение, ей не хотелось вдаваться в подробности, и она
твердо решила ничего не говорить о встрече со священником из Олтернана.
относительно спокойных дней.
хотелось. На пятый день с утра ветер стих, выглянуло солнце, и Мэри решила
забыть недавнее приключение и вновь бросить вызов болотам. В девять утра
хозяин проснулся и сразу принялся дико орать. Его вопли, вонь из кухни,
проникшая теперь в другие комнаты, и вид тети Пейшнс, которая поспешно
спускалась по лестнице со свежим одеялом, вызвали в Мэри приступ ненависти и
отвращения.
платок сухарик, пересекла дорогу и направилась к пустошам. На сей раз она
зашагала в сторону Восточного болота, к Килмару. Поскольку впереди был целый
день, заблудиться она не боялась.
священнике из Олтернана. Как мало он рассказал о себе; она же за один вечер
выложила ему всю свою жизнь. Как чудно, должно быть, он выглядел, стоя подле
мольберта у этого пруда в Дозмери. Она вновь представила, как он с
непокрытой головой в ореоле белых волос пишет свой пейзаж, а вверху вьются
налетевшие с моря чайки и камнем падают вниз, касаясь крыльями водяной
глади. Так, наверное, выглядел пророк Илия в пустыне. Мэри гадала, что же
побудило его избрать стезю священника, был ли он по душе прихожанам.
ветками остролиста, омелы\footnote{Дикорастущий вечнозеленый кустарник с
белыми цветами и ягодами. По старинной английской традиции, бытующей и
поныне в сельских районах, влюбленный юноша вешал перед Рождеством ветку
омелы у дверей дома любимой девушки, как бы испрашивая разрешение поцеловать
ее. \textit{(Примеч. пер.)}} и вечнозеленых кустарников, пекут много
пирогов, готовят сладости, откармливают рождественских индюшек и гусей. А их
маленький пастор в праздничной одежде добродушно взирает на труды и старания
своей паствы. В канун праздника он, бывало, ездил после дневного чая в
Треловарен отведать сливовой наливки. Интересно, Фрэнсис Дейви тоже украшает
свою церковь остролистом и ниспосылает благословение своим прихожанам? Увы,
одно ей было совершенно ясно: в "Ямайке" на Рождество веселья будет мало.
холмов, прокладывая себе путь через болота. Разделившись на два рукава,
Шилова Юлия
Белогорский Евгений
Сертаков Виталий
Якубенко Николай
Орлов Алекс
Бажанов Олег