командир взвода Заикин со мной. Прыгали и еще, да поубивались. А мы за
кусты, за камни позацеплялись, ну и живые остались...
строил. А прокладывать начали в седьмом году, года за четыре сделали. С
одиннадцатого года на колесах ездим. Переселенческое управление строило -
инженер Окулич.
климатолог Воейков, курортолог Пастернацкий и горный инженер Сергеев, та
самая, которая в 1898 году посетила Красную Поляну и дала ей блестящую
рекомендацию как горноклиматической станции, побывала тогда и на Аибгинской
поляне. "Младшая сестра" тоже заслужила у них превосходный отзыв. Но о
красоте дороги по Псоу они не написали ни слова. Поэтому, идя из Аибги к
морю, я ожидал увидеть нечто более скромное по сравнению с краснополянским
шоссе...
поселком начались переходы через боковые ущелья - дикие карстовые трущобы с
многоступенчатыми водопадами, с головокружительными пропастями. Дорога
проложена балконом над двухсотметровыми кручами. Оказалось, что ущелье Псоу
может кое в чем и поспорить с Ахцу. Более того, живописные скальные участки
сосредоточены тут не на трех-четырех, а на целых пятнадцати километрах. В
Ахцу невелики отвесы внизу и грандиозны над вами, а на Псоу дорога
прорублена почти в верхней части обрывов. Над головой нависает всего
несколько десятков метров скал. Встречаются полутуннели, типа дарьяльских
"Пронеси господи".
какие чудеса существуют рядом с курортами. Ущелье-песня, сказка - как его
еще определить...
Окончен большой и важный этап жизни - я еду учиться. Но я еще вернусь в эти
горы. Уезжаю с чувством незаконченности дела. Как много долгов остается за
мною! На скольких вершинах я не побывал. На Чугуше и Ассаре, на обоих
Псеашхо, на Аишхах... У меня еще не пройден главный маршрут заповедника. Не
рано ли я стал считать себя настоящим краеведом этих мест?
и то, что я ее временно покинул,- правильно. Я вернусь, вооруженный
знаниями, новым зрением.
Поляной?
удивленными глазами, Через льды, луга и скалы, Сквозь пихтарник
заповедный...
факультет. Начались лекции, и первые же из них, прочитанные профессором
Щукиным, сделали этого отнюдь не красноречивого человека на долгое время
властителем моих дум. Его курс назывался геоморфология. Это было учение о
рельефе, не просто о застывших формах поверхности, а о происхождении, о
жизни рельефа, короче говоря, об исторически развивающемся рельефе. Что в ту
пору могло быть для меня более привлекательным? Ведь я уже столько раз сам
становился в тупик перед необычайностью скульптуры и архитектуры лика Земли?
увлечения. Вот Иван Семенович
водопадами, выдолбленные в русле низвергающейся струей воды. Со скукой
записывает эти слова девушка, не видавшая в жизни ни одного водопада. А для
меня это кровное, пережитое: именно в такой исполинов котел упал при мне
турист у водопада Ачипсе. Не будь этого котла - он разбился бы.
сгрызает и заставляет отодвигаться назад тот самый уступ, с которого вода
низвергается. Получается пятящаяся эрозия.
силах, которые стремятся сгладить и превратить земную поверхность в равнину.
И о встречных, изнутри рожденных силах земной коры, противостоящих этому
размыву, взламывающих, коробящих земную поверхность, заставляющих
тороситься, крениться отдельные глыбы.
как при выдохе, груди целых материков...
громоздить и разрушать, лепить и вырезать рельеф.
откровением. Все виденное и непонятное на ледниках Псеашхо получало
определения. Еще так недавно мне казалась необъяснимым дивом красота
высокогорных цирков Ачишхо и Аибги - правильность их чашевидных форм,
многоярусное и смежное расположение целых рядов кресловин. А из объяснений
профессора Щукина вытекало, что эти чаши - закономернейший результат
воздействия оледенений.
превратить ее именно в цирк. Но он не выпахивает и не выкапывает ее - ведь
это не экскаватор. Ледник огладил, отшлифовал лишь дно впадины. А кто же
объел, обтесал отвесные стены цирка?
температурами, то и дело переходящими через ноль градусов. Раз такие
переходы часты - значит, и в трещинах, пронизывающих скалы, столь же часто
то замерзает, то оттаивает вода. Она размораживает, раздвигает трещины, и,
таким образом, к обычному выветриванию склонов присоединяется еще и морозное
выветривание.
интенсивно разъедает склоны гор как бы подкапывая их. Подточенные участки
скал рушатся, из них потом образуются морены. А самый склон, подкапываемый
снизу, становится с каждым обвалом все круче, пока не превращается в отвес.
В дальнейшем задние и боковые стены, окружающие ледник, расступаются все
шире, но продолжают оставаться отвесными.
подкопа под гребни гор - сущая правда. Но на Аибге нет ледников, а снежники
в середине лета стаивают. Почему же так правильно кресловидны, словно
архитектором построены, цирки Аибги? В науке и на это уже известен ответ.
Оледенение здесь существовало прежде. Цирки - его следы, свидетели былого,
древнего оледенения, свирепствовавшего здесь, вероятно, в ту же пору, когда
и на равнине Севера лежал великий материковый ледник...
объяснение образования цирков кого-то отпугнет ученостью. Но я слушал лекцию
о цирках, как поэму: мне становилось ясно, почему они как бы подвешены на
определенной высоте в виде балконов в верховьях каждой долины на былом
уровне снеговой границы - это цирки моей Аибги; почему бывают сгруппированы
в лестницы (их ступени отмечают не только выходы стойких пород на дне долин,
но и этапы поднятия снеговой границы при потеплении и отступании ледников) -
это о водопадных ступенях в верховьях Ачипсе.
превышающих 2000 метров - уровень, выше которого наверняка действовало
древнее оледенение.
климат, поднимется снеговая граница, сократятся или исчезнут ледники и
снежники, некому будет больше "подметать" и удалять щебень, и тогда цирки
будут засыпаны осыпями: из сферических чаш они постепенно превратятся в
конические воронки, а дно этих водосборных воронок изроют своими ветвящимися
верховьями ручьи. Ведь и это я видел в Первом цирке Аибги, а над причинами
не задумывался...
пришлось выражаться геологически - в обнажениях) историю формирования гор.
Незыблемые, казалось мне, хребты вдруг утратили свою извечность, как бы
зашатались, оказались построенными из глинистых пластов, настланных друг на
друга, как скатерти, из мергельных и песчаниковых плит, из крошащегося
ракушечного известняка, из окаменевших скелетов невесть когда живших
организмов. Грандиозные памятники, гробницы миллиардов некогда кишевших
жизней... И невольно возникала мысль: неужели и мои краснополянские святыни
- дворцы, замки, крепости, мои Псеашхо и Аибги тоже окажутся лишь
обкусанными ломтями, фрагментами древних кладбищ, нагромождениями
окаменевших скорлуп?
и часть своего величия. Шаткие, невечные, переменные... Никакие не алтари,
не троны. Вершины - это всего лишь недоеденные речной эрозией огрызки
существовавших ранее плоскогорий. Самая величавая скала - объедок, руина.
из исходных плоскогорий, то есть из чего-то еще более величественного. А это
нечто большее само как-то произошло. Значит, плоскогорья были некими силами
подняты на такую высоту, что из них при разрушении могли получиться вершины.
А до того, как подняться, плоскогорья были выровнены размывом; еще ранее
недра их были смяты в складки, а до складчатости построены из напластований,
отложенных в море. Отсюда еще один вывод: до смятия и поднятия каждый из
этих пластов был некогда морским дном...
Шилова Юлия
Корнев Павел
Соломатина Татьяна
Шилова Юлия
Соломатина Татьяна
Маккарти Кормак