Чтение 21–й страницы книги ~Жестокий шторм~

друзей из тех, что толпились у дома Марты и были покупателями в магазине.

Вот из вездехода вылезают Джилл и Энди Робишо. Джилл отстегивает своего
пятилетнего Гарри от сиденья (он был одним из ребятишек в доме у Молли), а
Энди тем временем весело окликает Стенхоупов.

- Привет, ребята, как жизнь? Ничего себе ночка?

- И не говори! - откликается Джонас. - А жизнь - отлично.

Но Джоанна, хотя и далеко еще не при смерти, не сказала бы, что чувствует
себя отлично. Она запыхалась и, пользуясь передышкой, приседает, взявшись за
собственные бахилы.

- Тебе помочь, Джоанна? - предлагает Энди. Кора - Ее Императорское
Величество - произносит:

- Джоанне не нужна помощь, мистер Робишо. Ей нужно только перевести
дыхание. Верно, Джоанна?

Джоанна улыбается свекрови так, что совершенно ясно, что она хочет
сказать: "Да, конечно, спасибо, и с каким бы удовольствием я заткнула твою
старую задницу жетоном для парковочного автомата!" Энди это видит.

- Джилли была бы не против, если бы ты ей помогла с ребенком. Ты можешь,
Джо? А я встану в упряжку вместо тебя? Ладно?

- Ради Бога, Энди, - с глубокой благодарностью отвечает Джоанна.

Энди берется за ее гуж, Джоанна отходит к Джилл, а Кора бросает ей вслед
взгляд, громко и отчетливо произносящий: "Дезертир!"

Из большого старого вездехода вываливаются Дэви Хоупвелл, его родители и
миссис Кингсбери.

- Ну как, Энди, готов? - спрашивает Джонас.

- Погоняй! - отвечает Энди, благослови его Господь. И они тащат старую
даму к мэрии. Кора едет, царственно подняв тонкий новоанглийский нос. Джилл
и Джоанна идут сзади, оживленно болтая. Гарри, укутанный до вида плюшевого
медведя, трусит рядом с мамой, держа ее за руку.

В мэрии Урсула, Тесе Маршан и Тавия Годсо регистрируют прибывших, давая
им листы бумаги и прося записать всех членов семьи, которые рассчитывают
ночевать в подвале мэрии. У них за спиной - четверо мужчин, имеющих важный
вид, но не слишком занятых работой. Это - Робби Билз, городской менеджер, и
трое городских советников: Джордж Кирби, Берт Соамс и Генри Брайт. Генри -
муж Карлы Брайт, и сейчас у него на руках их сын Фрэнк - его мы тоже видели
в детском саду у Молли. Фрэнк крепко спит.

И снова входят знакомые лица; остров - община маленькая. Детей старше
детсадовского возраста сейчас нет - они застряли на той стороне пролива на
материке.

Урсула совсем забегалась.

- Все записывайтесь! Нам надо знать, кто здесь есть, так что
записывайтесь, пока не ушли вниз!

Она кидает неодобрительный взгляд на четырех мужчин, которые только стоят
и сплетничают.

- И что он? - спрашивает Берт Соамс.

- А что он мог сказать? - пожимает плечами Робби Билз. - Кто к северу от
Каско-Бэй не знает, что Питер Годсо на каждый фунт омаров продает девять
фунтов травы?

Он кидает взгляд на Урсулу и Тавию, которая в это время бежит в кладовую
за подушками - работа, до которой Робби снизошел бы только под дулом
пистолета, - и продолжает:

- Да я его и не виню. Черт возьми, ему же полный дом баб надо содержать!

Билл Соамс фыркает, но Джордж Кирби и Генри Брайт обмениваются неловкими
взглядами. Им не нравится излишне злобный тон сплетни.

- Вопрос в том, - говорит Джордж Кирби, - откуда тот тип знал это,
Робби?

Робби закатывает глаза, будто говоря: "ну и олух!"

- Наверняка они в одном бизнесе, - отвечает он. - Вообще, зачем кому-то
убивать такую безвредную старуху, как Марта Кларендон, если он не накурился
в доску? Вот что ты мне скажи, Джордж Кирби!

- Это не объясняет, откуда он знал насчет Кэт Уизерс, будто она в Дерри
ездила на аборт, - возражает Генри Брайт.

- Урсула! Есть еще одеяла? - доносится женский голос.

Урсула не выдерживает:

- Робби Билз! Генри Брайт! Вы не могли бы, ребята, сходить вниз и
притащить одеяла из задней кладовой? Или вы еще свои политические разговоры
не кончили?

Робби и Генри направляются к выходу - Робби с презрительной улыбкой.
Генри с пристыженным лицом, что сам не догадался ничем помочь.

- Чего ты психуешь, Урсула? - насмешливо спрашивает Робби. - Критические
дни, что ли?

Она кидает на него взгляд, полный неподдельного презрения, и отбрасывает
волосы с лица.

- Робби, ты не думаешь, что пора бы давать сирену и звать народ? -
говорит Тавия.

- Похоже, они и сами сюда дружно тянутся, - отвечает Робби. - А остальные
тоже скоро соберутся. Как по мне, это все одна сплошная глупость. Ты
думаешь, наши бабушки и дедушки, когда штормило, тоже собирались в зале
мэрии, как пещерные люди, напуганные молнией?

- Нет, - отвечает Урсула, - они собирались в Методистской церкви. У меня
есть фотография, можешь посмотреть, если хочешь. Буря двадцать седьмого
года. Могу даже там тебе показать твоего деда. Он помешивает котел с супом.
Приятно знать, что был в твоей семье человек, который от общей работы не
отлынивал.

Робби уже готов огрызнуться, но его останавливает голос Генри Брайта:

- Робби, пошли!

И он, все еще держа на руках спящего ребенка, идет вниз, за ним Джордж
Кирби. Робби заткнулся. Джордж на двадцать лет старше, и если он не считает
себя выше такой работы, как таскание одеял, то и Робби может пойти с ними и
по крайней мере сделать вид, что занят.

Когда мужчины выходят, Урсула, Тавия и Тесе переглядываются и закатывают
глаза к небу. Тем временем подходят еще люди по двое и по трое, а шторм
продолжает реветь.

- Записывайтесь, ребята! - требует Урсула. - Давайте! Место есть для
всех, но мы должны знать, кто у нас тут!

Входит Молли Андерсон, отряхивая снег с волос и ведя за руку Ральфи.
Спрашивает:

- Урсула, ты Майка не видела?

- Нет, но я бы поймала рацию его автомобиля, если бы он вызывал. - Она
показывает на рацию. - Сегодня от этой штуки другой пользы мало. Раздевайся,
Молли, и пошли работать.

- Как тут дела? - спрашивает Молли.

- Веселимся, как на балу. Привет, Ральфи!

- Привет, - отвечает Ральфи.

Молли опускается на колени и начинает работу по выниманию Ральфи из кучи
теплой одежды. Тем временем люди продолжают подходить. На улице вихрится
снег и воет ветер.

Ночью. У пожарного депо.

Машину, которую сегодня утром мыли перед входом, давно убрали, но сейчас
отворяется дверь депо и выходит, борясь с ветром, Ферд Эндрюс, натягивая на
ходу капюшон. Он смотрит вниз на...

Склад Годсо "Рыба и омары".

Прилив почти достиг максимума. Материк не виден за серой и черной
завесой. По проливу бегут такие волны, что могут разве что в кошмаре
присниться. Они ритмично бьют в берег, покрывая пеной и брызгами длинное
здание склада.

Внутри склад весь уставлен ловушками для омаров, поддонами и рыбацким
снаряжением. Целая стена увешана дождевиками, плащами, высокими рыбацкими
сапогами. Звук шторма здесь чуть глуше, но только чуть. Окна покрыты
брызгами и пеной.

Камера движется по проходу между ловушками, мимо длинного бака, полного
омаров. Поворачивает за бак, и кучка крыс брызгает в разные стороны. В
пыльном узком проходе между баком и стеной лежит длинный предмет, накрытый
одеялами.

Ветер воет, и дом трещит. Хорошим ударом брызг выбивает окно, и оно
разлетается на куски. В дыру врываются вихри ветра, воды и снега. Ветер
срывает одеяло с конца длинного предмета, и мы видим тюки травки, аккуратно
завернутые в пластик.

Покачиваются и звенят наверху ловушки для омаров. Еще одно окно
разлетается со звоном.

У магазина Литтл-Толл-Айленда слышится тихое пыхтение генератора, и
несколько ламп храбро светят в ночь. Только две машины остались на стоянке:
маленькая машинка Молли и укутанный снегом пикап с надписью "РЫБА И ОМАРЫ
ГОДСО".

Внутри - кроссворд на экране компьютера почти разгадан. Хэтч добавляет
еще слово.

Он потягивается, встает. Линож в камере сидит все в той же позе, упираясь
спиной в стену и глядя между собственных колен.

- Пить хочется, - говорит Хэтч. - Пит, тебе кофе или чего-нибудь
холодного?

Сперва Пит не отвечает. У него на коленях лежит все тот же листок,
который он снял с доски объявлений, но он перевернут той стороной, где
объявление. Глаза у Питера расширены и пусты.