более ярком свете.
опасности, которая угрожала в этот миг ее участникам, было нечто зловещее -
так страшна была игра света и тени на столь необычных предметах и лицах.
Темнокрасные уголья на решетке то разгорались ярким пламенем, то вновь
тускнели, в зависимости от того, насколько хорошо горел хворост, который
Дирк Хаттерайк подбрасывал в огонь. Облако удушливого дыма поднималось к
самому верху пещеры, потом весь этот колыхающийся столб вспыхивал слабым
светом, становившимся ярче, когда в огонь бросали охапку сухих веток или
сосновую щепу и дым превращался в пламя. В эти минуты можно было довольно
отчетливо разглядеть Хаттерайка. Мрачное настроение, вызванное трудными
обстоятельствами, в которых он находился сейчас, придавало его суровому и
дикому лицу вид еще более свирепый. Впечатление это еще усиливалось от
большой глубины всех темных борозд и изломов высившегося над ним скалистого
свода. Мег Меррилиз расхаживала взад и вперед, то озаряемая отсветами
пламени, то снова погружаясь во тьму. Она все время пребывала в движении, в
то время как склоненный над огнем Хаттерайк не шевелился; он неизменно
оставался в поде зрения, а она, как призрак, то появлялась, то исчезала.
хорошо помнил его под именем Янсена - имя это контрабандист присвоил себе
после смерти Кеннеди; помнил он также, что этот Янсен и товарищ его Браун,
тот самый, которого застрелили в Вудберне, жестоко издевались над ним, когда
он был еще ребенком. Сопоставляя обрывки своих воспоминаний с рассказами
Мэннеринга и Плейдела, Бертрам понял, что этот человек был главным
действующим лицом в том преступлении, которое оторвало его от семьи и родины
и подвергло стольким опасностям и невзгодам. Множество страшных картин ожило
в его памяти; он едва мог сдержать себя, чтобы не кинуться на Хаттерайка и
не проломить ему голову.
сильную, мускулистую, широкоплечую фигуру разбойника, бросало свой свет на
подвешенные к его поясу две пары пистолетов и рукоятку тесака. Вне всякого
сомнения, смелости в нем было столько же, сколько отчаянности и силы. Но при
всем том он, вероятно, не устоял бы перед силою Бертрама и Динмонта, если бы
они напали на него разом, не считая неожиданно явившегося на помощь
Хейзлвуда, который был послабее и к тому же безоружен. Однако Бертрам,
подумав с минуту, решил, что не имело никакого смысла брать на себя
обязанности палача, и понял, как важно было бы взять Хаттерайка живым.
Поэтому он подавил негодование и стал ждать, что будет.
голосом. - Не говорила я разве тебе, что расплата придет как раз в той самой
пещере, где ты тогда укрылся?
отвечал Хаттерайк. - Побереги свои дьявольские наветы, пока в них нужда
будет. Ну как, Глоссина видала?
Теперь тебе уж твой искуситель не поможет!
Но что же мне теперь делать?
тебя повесят как собаку.
веревку будут вить, чтобы меня повесить.
ты моих просьб не слушал и маленького Гарри Бертрама увез, - разве я не
говорила, что он воротится сюда на двадцать втором году жизни, когда минет
срок его мытарств на чужой стороне? Не говорила я разве, что от старого
останется одна только искорка, но она разгорится снова?
котором слышалось отчаяние. - И, Don-пег und Blitzen, должно быть ты
говорила правду... Этот молокосос из Элленгауэна всю жизнь у меня был как
бельмо на глазу! А теперь из-за этого проклятого Глоссина ребят моих
порубили, шлюпки потопили, люгер, и тот, должно быть, взяли: там и народу-то
столько не оставалось, чтобы судно в море увести, а защищаться и совсем
некому было; простая рыбацкая лодка, и та могла его забрать. А что теперь
хозяева скажут? Hagel und Sturm, теперь мне и показаться во Флиссингене
нельзя.
ответить, она полила всю эту кучу спиртом, а потом кинула туда зажженную
головню; та мгновенно вспыхнула, и пирамида яркого света взметнулась к
самому своду. В это мгновение Мег спокойным и твердым голосом произнесла:
Бертрам и Динмонт выскочили из засады и кинулись на Хаттерайка. Хейзлвуд
ничего не знал о готовившемся нападении и немного замешкался. Увидев, что
его предали, Хаттерайк сразу обратил свое мщение на цыганку и выстрелил в
нее из пистолета. Она упала с ужасным и пронзительным криком, в котором
слышен был не то вопль страдания, не то сдавленный истерический смех.
попавшийся под ногу неровный камень, и это было его счастьем: вторая пуля
Хаттерайка просвистела над его головой, и прицел был так верен, что, окажись
он в эту минуту на ногах, пуля неминуемо пробила бы ему голову.
Контрабандист попробовал было вытащить другой пистолет, но Динмонт уже
навалился на него, пытаясь прижать к земле. Однако преступник был так силен
и вдобавок охвачен таким отчаянием, что даже могучие руки Динмонта не могли
с ним справиться сразу; негодяй проволок своего противника сквозь горящую
пеньку и едва не выхватил третий пистолет, что могло стоить жизни нашему
доброму фермеру. Но в это мгновение Бертрам вместе с Хейзлвудом, подоспевшим
ему на помощь, набросились на Хаттерайка, свалили его на пол, разоружили и
связали. Хотя для описания всей этой схватки и требуется немало времени,
продолжалась она всего несколько мгновений. Когда Хаттерайк был уже крепко
связан, он судорожно рванулся еще раз-другой, потом совсем затих.
не худо.
одежды и спутанных черных волос, кое-где опаленных огнем.
давайте ему с места сдвинуться, а я пока взгляну, жива ли бедная старуха.
Бертрам, привыкший видеть различные огнестрельные ранения, нашел ее рану тем
более опасной.
к Хейзлвуду; обстоятельства избавили их от необходимости объясняться и
представляться друг другу.
целых два часа следил. Сейчас я поеду и привезу с собой надежных людей. А до
тех пор, пока я не вернусь, вам надо получше защитить вход в пещеру.
Мег Меррилиз и расположился у входа, держа наготове заряженный пистолет.
Динмонт продолжал стеречь Хаттерайка, приставив ему к груди свой геркулесов
кулак.
раненой и тяжелое дыхание пленника.
Глава 55
им опасности показались нашим героям чуть ли не часами, снаружи послышался
вдруг голос Хейзлвуда:
наконец оставить свой пост.
Они подняли связанного Хаттерайка и понесли его на руках, до тех пор пока
позволяла высота прохода; потом они положили его на спину и поволокли из
пещеры, потому что никаким уговорам встать и идти он не поддавался. Он лежал
у них на руках безмолвный и неподвижный, будто мертвец, ни в чем им не
сопротивляясь, но вместе с тем ничем им не помогая.
поставили его на ноги. Казалось, он был ошеломлен и ослеплен внезапным
переходом от тьмы к свету. В то время как остальные пошли вытаскивать Мег
Меррилиз, люди, караулившие Хаттерайка, хотели усадить его на обломке скалы
у самого моря. Но его железное тело сразу вдруг все передернулось, и,
рванувшись в сторону, он закричал:
он их произнес, давали понять, что в это время происходило в его душе.
состояние, Мег Меррилиз вынесли из пещеры, все стали советоваться между
собой о том, что с ней теперь делать. Хейзлвуд послал за хирургом и
предложил оставить ее пока в ближайшей хижине. Но цыганка закричала:
Свержин Владимир
Русанов Владислав
Акунин Борис
Белов Вольф
Панов Вадим
Ларссон Стиг