удивило.
удивленный ее словами.
Рагузе?
был другом графа Шандора и графа Затмара, и именно поэтому он и посетил
меня.
отца?
тысячах флоринов, поскольку и доктор умолчал о них в письме к Петеру.
агент? - продолжал молодой человек.
перенести на тебя дружеские чувства, какие раньше питал к твоему отцу.
Говорят, он несметно богат, и весьма возможно, что он хочет предложить
тебе какое-нибудь хорошее место.
нанести.
какой-то секрет угнетает его, секрет, которым он не может с нею
поделиться. Что же за мучительная, что за важная тайна тяготила его,
тайна, которую он не мог открыть даже матери?
порту.
лишь на мгновение. Он бросил взгляд на боковой флигель, выходивший окнами
на улицу. Занавески были спущены. Дом казался совсем необитаемым.
не ускользнула от внимания женщины, прогуливавшейся на противоположном
тротуаре.
Походка? Размеренная, почти механическая, словно шагал не человек, а
какой-то автомат. О том, что это иностранка, красноречиво
свидетельствовали ее волосы, черные и вьющиеся, и загар, свойственный
жителям Марокко. На ней была темная накидка с капюшоном, который
"прикрывал прическу, украшенную монетками. Была ли то цыганка, "гитана",
"романишель", как говорят на парижском жаргоне, или существо, предки
которого вышли из Египта или Индии? Трудно было бы сказать - настолько
схожи между собою эти люди. Во всяком случае, милостыни она не просила и,
конечно, не приняла бы ее. По своей ли надобности, или по чьему-либо
поручению, но прогуливалась она здесь не зря: она шпионила сразу за двумя
домами - и за особняком Торонталя и за домиком на улице Маринелла.
направившегося по Страдону к Гравозе, она пошла вслед за ним с таким
расчетом, чтобы не упускать его из виду, и вместе с тем, чтобы это не
бросалось в глаза. Но Петер Батори был слишком занят своими мыслями, чтобы
замечать, что творится у него за спиной. Когда он замедлил шаг у особняка
Торонталя - женщина тоже приостановилась. Когда он двинулся дальше - пошла
и она.
женщина лишь слегка от него отстала; за воротами она нагнала его и пошла
по боковой дорожке, осененной высокими деревьями, шагах в двадцати от
него.
неизбежно должен был встретиться с Петером Батори.
она подумала, что Петер Батори и Торонталь скажут что-нибудь друг другу.
Взгляд ее оживился, и она притаилась за толстым деревом. Но если они
начнут беседовать - как же ей подслушать их?
юношу и на этот раз не ответил ему даже тем надменным поклоном, от
которого он не мог уклониться на гравозской набережной в присутствии
дочери. Он просто отвернулся в тот момент, когда юноша приподнял шляпу, и
экипаж быстро проследовал по направлению к Рагузе.
вроде улыбки мелькнуло на ее бесстрастном лице.
сколько огорчило: он, не оборачиваясь, продолжал свой путь, но уже не так
бодро.
ней, он услышал бы, как она прошептала по-арабски:
Несколько мгновений он любовался изящной яхтой, брейд-вымпел которой
развевался на грот-мачте под дуновением легкого ветерка.
еще никогда в жизни не видел".
значится, что она идет из Бриндизи; документы ее были проверены
начальником порта и оказались в полном порядке. А так как это была
спортивная яхта, - власти решили уважить ее инкогнито.
а марокканка с великим изумлением наблюдала, как он удаляется от берега.
ли доктор.
касался Петера, так как боцман ответил ему, что доктор у себя в каюте.
доктор принять его.
корме.
к нему.
царил полумрак, ибо все иллюминаторы были занавешены.
Батори он вздрогнул, но Петер не мог этого заметить. У доктора невольно
вырвалось: "Это он! Это Иштван!"
два года: та же решимость во взоре, та же благородная осанка, тот же
взгляд, мгновенно воспламеняющийся при виде всего светлого, возвышенного,
прекрасного.
приняли мое приглашение.
салона.
вами моей матери, даже если бы вы и не пригласили меня к себе. Я знаю, что
вы - один из тех неведомых нам друзей, кому дорога память о моем отце и о
двух патриотах, погибших вместе с ним. Я благодарен вам за то, что вы
чтите их память.
графа Матиаса Шандора и Ладислава Затмара, Петер не в силах был сдержать
волнение.
могу...
молчит только потому, что боится выдать свое волнение?
естественна, господин Батори, - сказал он наконец. - К тому же в ваших
жилах течет венгерская кровь, а у кого из сынов Венгрии не сожмется сердце
при этих воспоминаниях! В то время, пятнадцать лет тому назад, - да,
прошло уже пятнадцать лет, - вы были еще ребенком. Вы, можно сказать,
почти не знали своего отца и не представляли себе тех событий, в которых
он принимал участие.
детства внушила мне благоговение к памяти человека, которого она
оплакивает и по сей день! Все, что он сделал, все, что он хотел совершить,
вся его жизнь, полная забот о соотечественниках, полная любви к отчизне, -
все это мне хорошо известно благодаря ей. Когда отец умер, мне было всего
восемь лет, но мне кажется, что он и не умирал, потому что он живет в
сердце моей матери!
- отвечал доктор Антекирт, - мы же все чтим ее, как вдову мученика!
доктор говорил, сердце юноши взволнованно билось, и он даже не замечал
того холодка, нарочитого или невольного, который чувствовался в словах
Шилова Юлия
Рыбаков Вячеслав
Беляев Александр
Володихин Дмитрий
Акунин Борис
Посняков Андрей